– Он говорит, вы любили Джорджа, – обвинила ее я. – Он думает, что вы его никогда не любили, а любили Джорджа.
Она пожала широкими белыми плечами.
– Не особенно, – сказала она.
Потом посмотрела на мое пораженное лицо и улыбнулась.
– Мы с тобой чем-то похожи, Сара, – сказала она. – Мы обе пришли к богатой жизни, узнав совсем другую жизнь, куда менее удобную. Мы обе – холодные женщины. Я думаю, ни одна из нас не может позволить себе роскошь испытывать страсть к мужчине или любить другое живое существо. Мне нравятся мои дети, я вижу их недостатки, но они мне нравятся. И к тебе я питаю привязанность. Я уважала мужа и повиновалась ему. Но я никогда не забывала, что живу в мире, где женщин продают и покупают. Я поклялась себе, что когда мой муж умрет – а я выбрала в мужья человека постарше, надеясь, что переживу его, – я больше не выйду замуж. Буду свободной. Я хотела быть свободной от власти мужчин.
Она замолчала и посмотрела на меня.
– Именно по этой причине я хотела помочь тебе освободиться от мистера Фортескью, – сказала она. – Брак – это выход для тебя, Сара. Брак со слабаком, вроде Перри! Если захочешь держать его в трезвости и трудах в деревне, думаю, у тебя это получится. Если захочешь откупиться от него и отослать его подальше, тоже сможешь: он покорный. Он тебя не побеспокоит. И, пока я получаю свое содержание, я тебя тоже беспокоить не стану.
Она прервалась и улыбнулась мне, но глаза у нее были ледяные.
– Почему ты смотришь на меня как на чудовище, Сара? Ты думала, я любящая мама? Думала, я его обожаю? Тебя это так потрясло?
– Не знаю, – нетвердым голосом произнесла я. – Я думала, что люди жестоки друг к другу, когда живут в нужде. Когда я жила с рабочими людьми, я думала, что они такие суровые, потому что им вечно не хватает денег. Не хватает времени любить друг друга, думать о том, как сделать близких счастливыми, делиться. Я думала, у господ все по-другому.
Леди Клара рассмеялась своим красивым мелодичным смехом.
– Нет, – откровенно сказала она. – Господам тоже не хватает денег. Мы живем в мире, где все меряется деньгами. Денег всегда не хватает. Сколько бы у тебя ни было, всегда нужно больше.
– Я хочу отвезти Перри обратно в Хейверинг, – сказала я.
Леди Клара кивнула.
– Тогда тебе придется выйти за него замуж, – сказала она. – Я не уеду из города в сезон, чтобы приглядывать за вами двоими, пока вы играете в доярок.
Я глубоко вдохнула.
– Хорошо, – сказала я. – Я бы хотела ускорить подготовку к браку. Мы можем пожениться, как только будет готов контракт, и жить в деревне.
Она по-доброму мне улыбнулась.
– Если таково твое желание, Сара, – сказала она. – Но в деревне мир тоже жесток.
– Не в Широком Доле, – ответила я с внезапной гордостью, подумав об Уилле и о прибылях, которые мы делили.
– Нет, – согласилась она. – Широкий Дол жесток только к владельцу! И ты настроена положить этому конец.
– Да, – неуверенно сказала я. – Настроена.
Она улыбнулась и поманила меня к себе. Я встала рядом с кроватью, и леди Клара, протянув руку, похлопала меня по щеке.
– Не тревожься, – сказала она. – Поговори с Перри. Если он захочет вернуться с тобой в деревню и ускорить заключение брака, я согласна. Но оставь свои мысли о Широком Доле, Сара, пока ты не узнаешь больше о том, как управлять поместьем. Они не делятся с тобой, запомни. Они отнимают у тебя. Это ты отдаешь.
– Да, – сказала я.
Я присела в книксене и направилась к двери.
– Они просто воры в хорошенькой обертке, – тихо сказала леди Клара. – Все их бредни, весь этот дележ оплачиваешь ты. Они играют с мистером Фортескью и играют с тобой. Тебя дурачат, Сара.
Я опустила плечи. Моя минутная уверенность, минутная вера в то, что мир не так суров и лишен любви, тут же пошатнулась.
– Да, – повторила я. – Я все это прекращу, когда Широкий Дол станет моим.
– Хорошо, – сказала леди Клара. – А я буду вставать. Мы едем завтракать к леди Гилрой, помнишь? Я думаю надеть белое платье и белую саржевую шляпку. А ты, ты должна быть в темно-зеленом. Ее дочь жалкая и белесая, ты ее просто убьешь этим цветом. И не закалывай волосы высоко.
– Да, – сказала я.
Я подошла к двери и остановилась. Леди Клара подняла брови, желая знать, что еще мне было от нее нужно.
– Вы готовили для нас будущее, так ведь? – спросила я. – Вы уже давно это задумали?
Она отбросила покрывало и подошла к туалетному столику. Посмотрела на себя в зеркало, постучала пальцами по коже под глазами, где виднелась сеточка морщин, выдававших ее возраст.
– Да, – сказала она. – Пока был жив маленький Джордж, я работала над ним, чтобы удостовериться, что, когда умрет его отец и он получит мое состояние, он будет в полной моей власти. Потом, когда он умер, я поняла, что придется заняться Перри.
Она вздохнула, села к зеркалу, сняла кружевной ночной чепчик и бросила его на пол.
– С Перри в каком-то смысле проще, – сказала она. – Он всегда был слабым мальчиком, легко пугался. Я с ним справляюсь. Единственной моей тревогой было то, что он может влюбиться в какую-нибудь лихую потаскуху, которая его против меня настроит.
Она встретилась со мной глазами в зеркале и улыбнулась.
– Я тебе доверяю, – сказала она. – Ты холодна как лед, как и я. Я раскусила тебя с первого взгляда.
Она улыбнулась.
– Когда он привел тебя ко мне, я сказала себе: «Вот она, та, кто не даст Перри свернуть с пути, а мне пропасть».
– Вы с самого начала задумали нас поженить, – ровным голосом сказала я.
– Да, – ответила она. – Так будет лучше для всех нас. Перри бы никогда не сладил с горячей высокородной женой. Она бы за пару дней наставила ему рога и водворила своего ублюдка в Холле. Мне нужна была невестка, которой я могла бы доверять, не какая-то несмышленая девочка при родителях, которые станут за ними обоими присматривать. А тебе нужен был кто-то, кто помог бы тебе побороться с трастом Широкого Дола и мистером Фортескью, пока они тебя не разорили. Тебе нужна семья.
– Выглядит все очень удобно, – сказала я.
Она улыбнулась.
– Не думай, что я стану тобой управлять, – сказала она. – Я рассказала тебе о своих чувствах, ничего не скрывая. Если хочешь пораньше выйти замуж и увезти Перри в деревню, можешь так и сделать. Я не буду стоять у тебя на пути. Можешь выйти за него и повелевать им, как пожелаешь. Все, чего я от тебя хочу, это присматривать за тем, чтобы мне платили содержание и чтобы у поместья появился наследник. Остальное – дело твое.
– Тогда я сегодня же поеду встретиться с юристами, – сказала я.
Она улыбнулась, прекрасная, словно была вдвое моложе.
– Как пожелаешь, – сказала она. – Пошли к ним лакея с запиской. А сейчас подготовься к завтраку и сделай что-нибудь с конским запахом.
Я сделала книксен и оставила леди Клару созерцать ее прекрасное лицо в зеркале.
Юристы были готовы принять меня днем, и я оставила лакею Перри указание, что его милость должен встать и одеться к трем. Когда мы с леди Кларой вернулись с завтрака, Перри сидел внизу, в библиотеке, просматривал газету, а возле него на столе стояла нетронутая кружка эля. Матушка взглянула на него, слегка ему улыбнулась и отправилась в свою гостиную. Перри поднялся с кресла, когда увидел ее, и остался стоять, улыбаясь мне и часто моргая.
– Я к твоим услугам, – сказал он. – Но у меня чертовски болит голова. Ты хочешь, чтобы мы занялись чем-то особенным? Черт меня побери, Сара, я не могу сесть в седло.
Я пересекла комнату и положила ему руку на лоб. Он горел, как в лихорадке.
– Ты заболел? – спросила я.
– Нет, – ответил Перри. – Наверное, выпил слишком много бренди. Меня от него всегда бросает в жар.
Лицо у него было красным, светлые кудри стояли дыбом.
– Иди умойся и причешись, – велела я. – У нас встреча с юристами. Я хочу передвинуть дату свадьбы вперед.
Перри тут же насторожился.
– А что говорит мама? – спросил он.
– Говорит, что мы можем делать, что пожелаем, – ответила я. – Я хочу вернуться в Широкий Дол. Твоя матушка не намерена упускать сезон. Эта городская жизнь тебе не на пользу, Перри. Ты каждый вечер напиваешься и каждое утро болеешь. Нам надо вернуться в деревню, мы там были счастливее.
– Я и здесь счастлив! – возразил он. – Черт, Сара! Весь смысл нашего брака в том, чтобы я получил деньги и мог веселиться. Что за радость застрять в деревне посреди сезона, даже если у тебя есть средства.
– Ты плакал, – упавшим голосом сказала я. – Цеплялся за перила нынче утром и плакал как дитя. Ты думаешь, что тебе весело, но сегодня утром ты плакал. Ты никогда так не грустил в Хейверинге. Нам надо вернуться домой, Перри.
Он задумался. Углы его рта опустились.
– Ночь была скверная, – признал он. – У Майлза какое-то дрянное бренди. У всех от него сделались глаза на мокром месте.
– Нет, – твердо произнесла я.
Перри слегка покачнулся, склонил голову набок и попытался очаровательно улыбнуться.
– Нет, – сказала я.
– Поженимся быстрее, но останемся в городе, – предложил он.
– Нет, – повторила я.
Перри скорчил гримасу, как непослушный ребенок.
– Поженимся немедленно и уедем в деревню, – сказала я. – И останемся там, пока ты не прекратишь напиваться каждый вечер. Потом вернемся в город. Но вдруг тебе больше понравится в деревне, когда ты там окажешься.
Он просиял.
– Может быть, – согласился он. – А раз это мой собственный дом, я всегда могу пригласить в гости приятелей. Будем охотиться и устраивать вечеринки.
Он принял решение. Переменчивый, как ребенок, которому пообещали новую игрушку.
– Хорошо, – внезапно смягчился он. – Если мама не против.
– Не против, – сказала я, ведя его к лестнице. – Иди умойся, нас ждет экипаж.
Он сделал, что было велено, и мы опоздали на встречу с юристами всего на полчаса. Я договаривалась от имени Перри, и когда мистер Ферсли вышел к нам с поклоном, казалось, он удивлен тем, что мы вообще туда добрались.