Нельзя сказать, что я была совсем уж глупа и наивна, но, в конце кондов, мы обвенчаны и от этого никуда не деться. И единственное, чего я могу добиться от него, — это поскорей уехать в деревню.
— Ты собираешься выезжать сегодня вечером? — спросила я его.
В ответ Пери скорчил гримасу.
— Тебе тоже придется, — мрачно ответил он. — Пожалуйста, не ругай меня, Сара, это решила мама. Она просила нас обоих приехать на музыкальный вечер у Марии, там будет и Бэзил, и мы все должны сидеть там и сиять от счастья.
— Я тоже? — удивленно переспросила я.
Со времени моей болезни мне удавалось очень успешно избегать всех светских обязанностей, и леди Кларенс не докучала мне. Она выполнила свое обещание и ввела меня в высшее общество. А теперь она была день и ночь занята улаживанием пошатнувшегося брака Марии и не слишком вникала в мою жизнь.
— Твоя мама велела мне приехать?
Пери смущенно провел рукой по волосам.
— Назревает скандал, — нехотя объяснил он. — Болтают, что мама подсунула Бэзилу какую-то вертихвостку, а не порядочную жену и что мы ограбили тебя и теперь мама заперла тебя дома. Мама сказала, что с нее хватит. И сегодня ты должна приехать на этот вечер, Мария должна выглядеть счастливой и вести себя хорошо.
— А ты? — смеясь, спросила я.
— Мне следует просто светиться от счастья, — мрачно ответил Пери. — Но через полчаса я хочу удрать оттуда в клуб Редферна. Я обещал им партию в пикет. Они хотели бы отыграться.
— Я тоже не хотела бы оставаться там долго.
— Как удачно! — просиял Пери. — Тогда мы скажем, что тебе пора домой и я должен сопровождать тебя. И таким образом мы улизнем.
— Заметано, — согласилась я и показала на его бокал с пуншем. — Только не увлекайся этим, Пери, он очень крепкий, и твоя мама будет недовольна, если ты будешь слишком уж весел у Марии.
— Все, что тебе угодно, дорогая, — галантно сказал он и распахнул передо мной дверь.
Поднимаясь, я взяла со стола доставленные мне бумаги.
— Это от моего адвоката, — объяснила я Пери. — Завтра же их надо переслать твоим поверенным.
— Наконец-то, — сказал Пери, забрал пакет у меня и сунул в карман пальто.
У дверей моей спальни мы расстались, и я пошла переодеваться.
Признаться, в этот раз я не без удовольствия собиралась делать визит, злорадно предвкушая посмеяться над надменной Марией.
Моя новая горничная уже ожидала меня, распахнув дверцы гардероба, чтобы я могла выбрать наряд. Я остановилась на шикарном шелковом платье изумрудного цвета с низким вырезом, белыми пышными рукавчиками и такой же шалью.
— Я надену это, — сказала я горничной и стала собираться.
Она помогла мне управиться с трудной застежкой, и я села к зеркалу делать прическу.
Неожиданно мы встретились в зеркале глазами, и обе рассмеялись.
— Вы зря тратите время, — призналась я. — Мои волосы настолько коротки, что я даже не могу завязать их обычной лентой. Пусть остаются так. Подождем, пока отрастут.
— Может быть, вы наденете чепец или я приколю накладные волосы?
Она задумчиво рассматривала меня, склонив голову набок.
— Оставьте, — успокоила я горничную. — Все знают, что я перенесла тиф. Я не стану их прятать, а то подумают, что я еще и облысела.
Улыбаясь, она сделала реверанс, и я спустилась в столовую.
Там уже сидела леди Кларенс, она выглядела великолепно в светло-голубом платье в тон ее глаз, бриллиантовых серьгах и ожерелье.
— Пусть видят, что мы еще не совсем разорены, — желчно сказала она в ответ на нервный и испуганный комплимент Пери по поводу ее прекрасного вида. — Ходят сплетни, что ты обанкротился, а я держала Сару взаперти до тех пор, пока она не согласилась выйти за тебя замуж. — Она сделала гримаску отвращения. — Сегодня мы пресечем эти глупые толки, но в дальнейшем я бы хотела, чтобы вы оба выезжали несколько больше.
— Но я хочу возвратиться в Вайдекр, — возразила я. — Я не собираюсь оставаться в Лондоне до конца сезона.
Леди Кларенс глянула на меня сквозь опущенные ресницы, но ничего не ответила. Лишь когда дворецкий, кончив разливать суп, удалился, она перевела взгляд с меня на Пери и сказала:
— Я буду вам крайне обязана, если вы останетесь в Лондоне еще на месяц. Вам следует больше выезжать вместе, люди ждут этого. К тому же Сара еще не представлена ко двору, мы должны непременно сделать это, как только ее волосы станут длиннее. Не думаю, что деревня доставит вам удовольствие в это время года. Там ужасно в любой сезон, но в феврале она просто может свести с ума.
Я молча ожидала, что скажет Пери.
— Кроме того, почти вся прислуга сейчас в Лондоне. В Хаверинг-холле нет ни дворецкого, ни вашей горничной, Сара. По-моему, вам лучше подождать до весны.
— Мы все же собираемся уехать в Вайдекр, леди Кларенс, — возразила я. — Для меня не имеет значения, что ваша прислуга останется в Лондоне.
— Лучше не делать этого, — тем же ровным голосом перебила меня леди Кларенс. — Сплетен и так достаточно. Я бы хотела, чтобы вас видели в городе, Сара. А если вы оба уедете, это будет выглядеть так, будто мы что-то прячем.
Я подняла на нее глаза. Она сидела во главе стола, пламя свечей согревало ей щеки, глаза сияли. Она выглядела очень величественно. Пери сидел на противоположном конце, я же, как особа самая незначительная, посередине.
Пери робко кашлянул.
— Дело в том, что Сара непременно хочет уехать, — нерешительно начал он. — Она еще не совсем здорова, и ей нужно отдохнуть в деревне.
Его мать взглянула на него с плохо скрытым презрением.
— Я уже сказала, что это невозможно.
Я чувствовала, что во мне разгорается гнев, но я была не из тех невесток, которые в слезах выскакивают из-за стола, бросая на пол салфетку. Я сделала глоток воды и глянула на леди Кларенс поверх стакана.
— Мы потеряли управляющего в Вайдекре, — сказала я. — Мне необходимо быть там, чтобы встретиться с новым человеком. Я не хотела бы оставлять поместье без присмотра, и я планирую уехать через две-три недели.
У стола возник лакей, чтобы поменять тарелки. Дворецкий внес блюда с ломтиками говядины в винном соусе и обслужил сначала леди Кларенс, затем меня и Перегрина. На гарнир были поданы артишоки с картофелем и свежей брюссельской капустой. Пери ел как проголодавшийся щенок и делал вид, что слишком занят, чтобы прийти мне на помощь. Но я и не ожидала ее.
— Это невозможно, Сара, — приветливо произнесла леди Кларенс. — Сожалею, что приходится разочаровать вас, но вы нужны мне в Лондоне.
— Сожалею, что мне приходится разочаровывать вас, — таким же тоном ответила я. — Но я не хочу оставаться здесь.
Леди Кларенс мельком взглянула на лакея и дворецкого, стоявших у буфета с таким видом, будто они были слепы и глухи.
— Не сейчас, — коротко сказала она.
— Нет, сейчас, — ответила я. Мне было глубоко безразлично, что думает обо мне лондонское общество, а уж тем более ее прислуга. — Мы с Пери собираемся уехать в Вайдекр.
Леди Кларенс подняла голову и в упор посмотрела на Пери. Он сидел, низко наклонившись над столом и стараясь не встречаться с ней глазами. Молчание затянулось.
— Пери… — прошептала она тихо.
Больше ей ничего не требовалось говорить.
— Извини, Сара, — заговорил Пери. — Мама права. Мы останемся в Лондоне, пока дороги не просохнут. Возможно, до конца сезона. Мы поступим так, как хочет мама.
Я чувствовала, что заливаюсь краской, но молча кивнула. Да и что мне было говорить. Я не собиралась состязаться с леди Кларенс в степени влияния на Пери. Но по закону он был моим хозяином, а он во всем подчинялся матери.
Я хотела одного, леди Кларенс — другого, и я вынуждена была подчиниться. Сила была на ее стороне, а жестокость, неизменно сопутствующую силе, я познала на своем опыте еще в раннем детстве.
— По-моему, мы договаривались, что я буду жить так, как захочу? — спросила я ровным голосом.
Леди Кларенс с неудовольствием покосилась в сторону лакеев, но все-таки ответила мне.
— Мы говорили об этом, но тогда еще не случилось глупого скандала с Марией. Сейчас вы нужны мне, Сара, как нужен и Пери. Я не могу допустить никаких сплетен о нашей семье, иначе мы потеряем Бэзила. Когда кончится сезон, ради бога.
Я спокойно кивнула, но сразу поняла, что я опять в рабстве, как была в рабстве у Роберта Гауэра или у своего отца. Я не была свободной женщиной. Все, чего мне удалось добиться, — это поменять хозяина.
За время разговора еще раз переменили тарелки и подали пудинг. Пери ел так, словно не надеялся еще хоть раз в своей жизни увидеть даже корочку хлеба. И между делом приканчивал вторую бутылку.
Одним словом, эту семейную трапезу нельзя было назвать счастливой. Обильной — да, но не счастливой.
Так же, как и последующий вечер. Мария, одетая в вызывающе яркое малиновое платье, стояла на площадке лестницы вместе с мужем, выглядевшим несколько неуверенно рядом с ней.
— А вот и мама! — преувеличенно громко воскликнула моя золовка. — С Пери и нашей цыганской наследницей, — чуть понизив голос, добавила она.
— Дорогая! — И Бэзил склонился над рукой леди Кларенс. В свою очередь Мария поцеловала мать в щеку, а затем по очереди нас с Пери.
— Все в сборе! — объявила она. — Но особенной толчеи не предвидится, леди Тарагон, например, не явилась.
— Придержите язычок, — делая каменное лицо, вполголоса произнесла леди Кларенс. — И ведите себя как подобает.
Мария бросила на нее непокорный взгляд, но следующих гостей приветствовала более сдержанно.
Бэзил, подойдя к леди Кларенс, увлек ее к окну, и я увидела, как они склонили друг к другу головы и он забубнил что-то тонким, монотонным голосом. Мы с Пери остались одни. Он взял с подноса стакан вина и одним духом осушил его.
— Извини меня, Сара, — пробормотал он. — Я не мог сказать «нет».
— Почему? Все, что от тебя требовалось, это сказать, что ты согласен со мной, а я бы сделала остальное.
Он безвольно пожал плечами.