Накануне Мэрилин пригласила Пэт Ньюкам провести выходные у нее. Помощница по связям с прессой, которая стала одной из немногих подруг Монро, уже несколько дней старалась справиться с симптомами бронхита. 2 августа ее состояние ухудшилось, и Ньюкам сообщила актрисе, что собирается лечь в больницу. Но Монро, страстно ненавидевшая больницы, смогла уговорить ее переменить планы и провести выходные в покое дома 12305 на Файфс Хелена-Драйв. Она посоветовала ей «полечиться» в течение нескольких часов под лампой для загара и закончить это оригинальное «лечение» у бассейна. По ее словам, это должно было убить любой вирус.
Пэт покинула свою квартиру вечером в пятницу. Под влиянием снотворного она проспала до полудня, когда Мэрилин уже работала в саду.
Вторая половина дня протекла в том же ритме. Закончив возиться с растениями, Мэрилин занялась предметами мебели и декора, доставленными накануне из Мексики.
В это время Эйнайс Маррей сновала между кухней и стоявшей в гараже стиральной машинкой и готовилась к отъезду. Она решила провести лето в Европе. На время ее отсутствия Мэрилин попросила свою нью-йоркскую кухарку временно заменить Эйнайс.
Пэт Ньюкам, отведав омлет с зеленью с огорода дома 12305 на Файфс Хелена-Драйв, снова легла под усыпляющие лучи лампы.
Ближе к вечеру пришел доктор Гринсон. Хотя иногда Мэрилин прибегала к двум консультациям в день, самым важным был вечерний сеанс. Он должен был успокоить актрису и помочь ей заснуть с минимальными затруднениями. Ральф Робертс и Ален Снайдер считали, что это усугубляло плохую привычку Мэрилин ложиться в постель до наступления ночи: окончание дня наводило на нее ужасный страх. Вся проблема, как отмечал Снайдер, заключалась в том, что Мэрилин часто просыпалась ночью, а затем не могла больше заснуть[219].
Как бы там ни было, доктор Гринсон заперся с Мэрилин в комнате около половины пятого дня. Как обычно, сеанс был посвящен страху пациентки перед тем, что она не сможет заснуть.
Спустя час Гринсон прервался и попросил Пэт Ньюкам покинуть дом, пояснив, что ее присутствие нервировало Мэрилин.
Сам он ушел из дома 12305 на Файфс Хелена-Драйв между половиной седьмого и семью часами вечера.
90. Телефон
Дом актрисы медленно погружался в темноту.
Мэрилин ничего не ела со времени скромного завтрака. Она ушла в спальню, прихватив с собой телефон с частным номером. Как обычно, она намеревалась провести несколько часов за телефонными разговорами, стараясь найти успокоительный голос такого тембра, чтобы легче уснуть.
Оставшись в гостиной, Эйнайс Маррей уселась перед телевизором.
Ровно в четверть восьмого позвонил Джо Ди Маджио-младший. Третий раз за день. Сын бывшего мужа Мэрилин в то время служил в Кэмп-Пендлтоне и звонил по «общей» линии, доступной некоторым журналистам и коллегам по профессии. Поэтому трубку сняла Эйнайс Маррей. Убедившись в том, что хозяйка еще не спала, она отнесла аппарат в ее комнату. Молодой солдат хотел сообщить Мэрилин, которую всегда считал своим другом и доверенным лицом, что он последовал ее совету и решил не жениться на тогдашней подружке. Разговор продлился минут двадцать.
Актриса тут же перезвонила доктору Гринсону, чтобы сообщить ему хорошую, по ее мнению, новость. Поскольку дверь спальни была приоткрыта, Эйнайс Маррей уловила несколько отрывков этого короткого разговора с врачом и сделала вывод, что Мэрилин была в очень хорошем расположении духа.
Спустя несколько минут актриса отдала телефонный аппарат Маррей, пожелала ей доброй ночи и вернулась в спальню.
Было примерно без двадцати восемь вечера субботы, 4 августа 1962 года.
Спустя примерно полтора часа после звонка Джо Ди Маджио-младшего по основной линии снова позвонили.
Это адвокат Мэрилин Майлтон Рудин справлялся о ее здоровье. Минут за двадцать до этого адвокату срочно позвонил Майлтон Эббинс, агент актера Питера Лоуфорда, свояка ДФК и мужа Пэт Кеннеди, одной из самых близких подруг звезды. Лоуфорд был алкоголиком и наркоманом и, боясь скандала, который мог бы вспыхнуть, если бы его зависимость стала известна, во всем полагался на Эббинса. Каждое решение, каждый поступок британский актер должен был согласовывать предварительно с этим менеджером[220].
И вот около четверти девятого вечера Лоуфорд позвонил ему, явно обеспокоенный. За несколько минут до этого, переговорив по телефону с Мэрилин, актер услышал, что ее речь становилась все более и более бессвязной и замедленной, она даже остановилась посреди фразы. Лоуфорд закричал в трубку, чтобы взбодрить ее, но в ответ уже ничего не услышал. Полагая, что это была техническая неполадка, он попросил телефонистку снова соединить его с частным номером Монро. Попытка закончилась неудачей, словно бы в комнате звезды трубку на телефон не положили.
Лоуфорд импульсивно решил немедленно отправиться в дом к Мэрилин, находившийся в нескольких минутах ходьбы от его дома. Но, не дойдя до машины, предпочел позвонить Майлтону Эббинсу.
Поняв по разговору, что его клиент довольно пьян, тот категорически отсоветовал ему ехать к Мэрилин. В конце концов, хотя он и был актером, но доводился свояком президенту страны и поэтому не мог позволить себе быть замешанным в каком-нибудь скандале. Эббинс сказал, что понимает срочность всего этого, но посоветовал Лоуфорду оставаться дома, а он, Эббинс, постарается все разузнать. В конце концов, разве это не могло быть ложной тревогой?
Посему Эббинс позвонил Рудину, который был не только адвокатом Мэрилин Монро, но также свояком доктора Гринсона и знал о состоянии здоровья звезды.
Агенту Лоуфорда понадобилось целых десять минут для того, чтобы дозвониться до Рудина, который принимал участие в вечере, организованном в доме у вдовы менеджера Синатры. И без четверти десять вечера Эббинс рассказал Рудину об опасениях Лоуфорда.
Спустя еще десять минут в доме Монро раздался телефонный звонок. Эйнайс Маррей сняла трубку и успокоила адвоката: Мэрилин была в своей комнате и спала. Как потом Майлтон Рудин сказал детективу Байрону, он из этого заключил, что звонок его клиентки Лоуфорду выражал обычное для нее стремление привлечь к себе внимание.
Перезвонив Эббинсу, который, в свою очередь, успокоил Лоуфорда, Майлтон Рубин вернулся к своему коктейлю.
А Эйнайс Маррей — к своему телесериалу.
91. Приукрашивание
Внезапно Эйнайс Маррей вздрогнула.
Может быть, услышала какой-то шум?
Нет, в доме 12305 на Файфс Хелена-Драйв царила тишина.
Значит, было что-то другое.
Какое-то странное чувство, нечто вроде страха, мешало ей снова заснуть. Надо встать, чтобы успокоиться.
Ее внимание сразу же привлекла полоска света, выбивавшаяся из-под двери спальни Мэрилин. Она осторожно постучалась, но, поскольку ответа не последовало, забарабанила настойчивее.
Одновременно она попробовала повернуть ручку двери. Но Мэрилин заперлась изнутри.
Оставалось только одно: броситься к телефону и позвонить доктору Гринсону. Он знает, что делать.
Врач жил неподалеку и поэтому пришел через несколько минут.
В ожидании его Эйнайс сообразила пойти посмотреть в окно, которое выходило во двор. Увиденная картина навечно осталась в ее памяти.
Мэрилин лежала на кровати. В каком-то странном положении.
Пришел Гринсон.
Он тоже убедился, что дверь спальни была заперта. И что Мэрилин по-прежнему не отвечала.
Подойдя к окну, врач взмахнул кочергой. Сильный удар, и стекло разлетелось на мелкие осколки.
Тем же самым предметом он отодвинул штору.
Теперь и он ее увидел.
Она лежала голой на кровати, уткнувшись лицом в матрас, а в правой руке сжимала трубку телефона.
Гринсон подошел к кровати. Ему даже не было необходимости притрагиваться к ней, напрасно искать пульс: он сразу же все понял.
Звезда погасла.
Мы ведь были в Голливуде, и рассказ о том, как обнаружили труп Мэрилин Монро, походил на трагическую развязку фильма: бессильная что-либо сделать помощница по дому, бег против времени. А прежде — рыцарский поступок героя, пытающегося спасти свою Красавицу… Конечно, в данном случае мы имеем в виду врача Монро, ведь разве психиатр не пытался в течение нескольких месяцев спасти диву?
Как бы там ни было, если эта версия и смахивала на кинематографическое действо, то надуманное и ложное, как любой фантастический фильм. Последние часы жизни звезды явно ничем не походили на этот приукрашенный рассказ. Такое изложение событий было направлено лишь на то, чтобы скрыть ряд махинаций и ужасную истину: Мэрилин не кончала жизнь самоубийством.
92. Слабое звено
Паутина лжи была очень плотной, но в основе довольно хрупкой.
Достаточно было дернуть за нужный конец, чтобы она задрожала, а затем и разорвалась.
Логично начать с рассказа Эйнайс Маррей.
Помощница по дому сыграла главную роль в драме 4 августа.
Действительно, отчет ДПЛА базировался в основном на ее воспоминаниях о той ночи. И если Рудин и Ди Маджио-младший подтвердили, что звонили Мэрилин в конце дня, дальнейшее развитие событий подтверждалось только словами самой Эйнайс. Только она утверждала, что в доме царила тишина, что Мэрилин спала, что интуиция разбудила ее посреди ночи и что ее обеспокоил свет, выбивавшийся из спальни звезды.
Но, как мы уже видели, это главное показание было ложным. И когда пресса поймала ее на этом, Эйнайс сама же и изменила свое свидетельство. Спустя десять лет после драмы уже не свет из комнаты привлек ее внимание. Из-за слишком ворсистого коврика она была вынуждена изменить свой рассказ. С того времени она стала говорить, что ее внимание привлек телефонный звонок. Но и тут речь шла не о мелкой детали, а о слабом звене в ее показаниях.