Бернсайд галантно и терпеливо ухаживал за Нормой Джин, добиваясь ее поцелуя, и на всю жизнь сохранил фотографию, где ее рукой было выведено: "Стоит подождать то, что стоит иметь". И все же он довольно скоро бросил молодую любовницу, уехав в долгое путешествие по Латинской Америке. Потом Норма Джин посвятила Уильяму стихотворение:
Любила тебя когда-то
И даже тебе в том призналась,
Но ты ушел далеко.
Когда ж ты вернулся, то было
Уже, к сожалению, поздно
И стала любовь только словом,
Словом, давно позабытым.
Ты помнишь?
До весны 1946 года Норма Джин успела появиться на страницах больше чем трех десятков периодических изданий. К тому времени она сдалась и, к радости Эммелин Снайвли, согласилась обесцветить волосы для рекламы шампуня. Став, правда, пока еще не платиновой блондинкой, а золотистой.
Она была молода, красива и делала очевидные успехи на новом поприще. Однако нередко на нее накатывали приступы печали и тревоги, заставая в разгар веселья, вырывая из грез о блистательном будущем…
Позднее она скажет: "Во мне было что-то особенное, и я знала, что именно. Я из тех девочек, которых находят мертвыми в спальне с пустым пузырьком снотворного в руке". Но… "Жизнь не окрашена одной только черной краской… Когда ты молода и здорова, ты можешь в понедельник думать о самоубийстве, а в среду снова веселиться".
Впрочем, реальные причины для беспокойства у Нормы Джин имелись. Ей пора было срочно решать, что делать со своим браком. Она вполне осознавала, что ни на какие мало-мальски сносные отношения, не то что на супружескую любовь, им с Джимом уже нечего рассчитывать. Иногда ей ужасно хотелось послать ко всем чертям этого зануду, даже не пытающегося ее понять. Иногда привычный страх лишиться Джима возвращался и парализовал ее.
Вдобавок к этому в доме Аны Лоуэр теперь жила ее мать. Глэдис наконец удалось вымолить у дочери разрешение поселиться с ней.
Норма Джин всей душой жалела мать, но, как бы она ни стыдилась себе в этом признаться, присутствие Глэдис ее угнетало. Как и много лет назад, когда Глэдис Бейкер забрала маленькую дочь у Болендеров, под одной крышей оказались двое родных по крови, но почти совсем незнакомых человека. Сейчас они были прижаты друг к другу еще теснее, даже в буквальном смысле, — им пришлось спать на одной кровати, потому что другого спального места в квартирке Нормы Джин не было. Обеим были свойственны частые перемены настроений, и настроение их совпадало очень редко. Глэдис изводила дочь бесконечными псевдорелигиозными наставлениями и невпопад вмешивалась в ее дела. Однажды она даже заявилась в "Синюю книгу", чтобы пообщаться с Эммелин Снайвли. Плюс ко всему Глэдис во многих отношениях была беспомощна, как дитя, и требовала постоянного присмотра, хотя и считалась относительно здоровой. Например, ей не раз случалось заблудиться на улице, и ее страшно было выпускать из дома одну. Грейс Годдард к тому моменту возвратилась в Лос-Анджелес, но помочь Норме Джин мало чем могла.
Глэдис, вероятно, тоже чувствовала себя не слишком уютно, потому что спустя несколько месяцев она по собственной инициативе вернулась в психиатрическую лечебницу. Больше мать и дочь не делали попыток к сближению. Однако Мэрилин Монро всегда посылала ей деньги и следила за тем, чтобы Глэдис ни в чем не нуждалась.
В апреле 1946-го Джеймсу Догерти дали двухдневный отпуск. Придя на Небраска-авеню, он убедился, что не только в мыслях Нормы Джин, но и в ее спальне ему нет места. "Ты такая же сумасшедшая, как твоя мамаша! — бросил он. — Либо ты переезжаешь отсюда в наш дом и прекращаешь вертеть задницей перед фотографами — либо… Выбирай!"
Норма Джин выбрала. И подала заявление на развод, который был окончательно оформлен 13 сентября в Лас-Вегасе.
Впоследствии Джеймс подвел итоги брака с Нормой Джин великолепной по цинизму и самодовольству репликой: "Пока она зависела от меня, все у нас складывалось по-настоящему хорошо".
Биограф Монро Джеймс Хаспил вполне справедливо писал: "…можно сказать, что брак Джима Догерти с Мэрилин Монро стал самым значительным событием в его жизни. Я имею в виду, что он мог добиться потрясающих успехов в своей работе, но может ли что-нибудь сравниться с женитьбой на Мэрилин Монро? Именно это сделало его известным во всем мире, позволило ему выступать на телешоу, рассказывая о своей жизни с Мэрилин. Он навсегда вошел в историю как ее первый муж. Ведь любой, кто был связан с ней, а мы знаем, что таких людей было немало, оставался в истории. У Догерти была своя роль в этом классическом спектакле жизни, и он выжал из нее все, что можно. Все, что мы знаем, — это то, что рассказанное им могло быть его подлинными воспоминаниями".
Позднее Джеймс Догерти стал "копом" и дослужился до высокого чина в Лос-Анджелесском управлении полиции. Он женился второй раз. На похороны Мэрилин Монро Догерти не пришел.
Джеймс дважды снялся в кино, играя самого себя — "первого мужа звезды": через несколько лет после смерти Нормы Джин, в фильме "Легенда Мэрилин Монро" (1966), и за год до своей собственной смерти, в картине "Мужчина Мэрилин" (2004).
Снимаясь для журналов и переживая бурные перипетии в своей личной жизни, Норма Джин не прекращала грезить о кино. " Глядя в голливудскую ночь, — вспоминала она, уже давно став Мэрилин Монро, — я любила думать: "Тысячи девчонок сидят в одиночестве, подобно мне, и мечтают стать кинозвездами. Но мне не стоит из-за них беспокоиться. Я мечтаю сильнее других"".
Летом 1946 года Норма Джин набралась смелости и излила душу Эмелин Снайвли. "Твои мечты могут стать реальностью, детка!" — сказала мисс Снайвли и познакомила ученицу с Хелен Эйнсворт — специалисту по поиску талантов, колоритной даме весом под центнер и по прозвищу Амурчик. Та, в свою очередь, свела Норму Джин с Беном Лайоном, в прошлом — известным актером, а ныне продюсером киностудии "20th Century Fox".
Молодую женщину пригласили на пробы для фильма "Мама была в трико" — музыкальной комедии с участием кинозвезды Бетти Грейбл. Роль в этом фильме Норме Джин не предложили, но она произвела впечатление и на Бена Лайона, и на оператора Леона Шемроя. Заикаясь, бледнея, краснея, мямля и спотыкаясь до команды "Мотор!", перед камерой она, как бывало всегда, преобразилась.
Шемрой вспоминал: "Когда я впервые увидел ее, то подумал: "Эта девушка станет второй Харлоу!" Естественная красота плюс неуверенность придавали ей какой-то таинственный вид… У меня по спине пробежали мурашки. В девушке было нечто такое, что в последний раз довелось видеть в немых фильмах. Она была фантастически красива, напоминая в этом смысле Глорию Свенсон… и обладала кинематографической сексуальностью, как у Джин Харлоу. Каждое ее движение на сцене было пронизано сексом. Ей не нужна была звуковая дорожка — она создавала ее своей игрой. Эта девушка продемонстрировала нам, что в состоянии возбуждать у своих зрителей все пять чувств".
Через пару недель после проб Норма Джин сидела в кабинете Бена Лайона. Тот собирался предложить ей типовой контракт для молодых актеров, но непременно хотел, чтобы она взяла псевдоним. "Норма Джин" — имя, подходящее для школьницы, но не для актрисы. "Догерти" — слишком тяжеловесно, к тому же по написанию и не поймешь, как надо произносить эту фамилию. "Дагхерти"? "Дугферти"?
Лайон размышлял вслух, делая длинные паузы. Когда он замолкал, Норма Джин, чтобы скрыть смущение, начинала тараторить без умолку. За несколько минут она успела изложить и собственную биографию, и историю своей семьи. "А знаете, моим прапрапрапрадедушкой был президент США Монро…"
Бен Лайон остановил поток ее речи жестом. "О! Эврика!"
И, глядя на девушку, он вдруг вспомнил другую молодую актрису, другую голубоглазую блондинку — Мэрилин Миллер, с которой некогда был помолвлен…
"Мэрилин Монро!!! Как тебе? Годится?"
"Мэ-ри-лин Мон-ро, Мэ-ри-лин Монро…" — задумчиво повторила Норма Джин.
И улыбнулась: "В школе меня дразнили "девочкой Ммм"".
Бен Лайон расхохотался: "Ну, значит, ты и вправду Мэрилин Монро! Решено!"
Это не единственная версия истории о том, как будущая звезда обрела свой псевдоним. Сама Мэрилин объясняла это каждый раз по-разному. Например, по одному из ее рассказов, соединить предложенное сотрудниками студии имя с девичьей фамилией Глэдис предложила Грейс Годдард. Она была несказанно рада тому, что мечты начали сбываться: ее малютка Норма Джин появится на экране.
Исторический документ был составлен 24 августа 1946 года. Поскольку начинающая актриса была несовершеннолетней, контракт с "20th Century Fox" подписала Грейс, все еще официально числившаяся опекуншей Нормы Джин.
Глава 5"ЭТОЙ ДЕВУШКЕ Я ПРОРОЧУ БОЛЬШОЕ БУДУЩЕЕ"
"В Голливуде актрисы, певицы и проститутки были примерно в равном положении. Все они начинали одинаково. Худшее, что могла сделать девушка, — это отказать тем парням".
Мэрилин Монро не была циником. Просто она знала, о чем говорит. Ей случалось и отказывать, и соглашаться.
"В Голливуде добродетель девушки гораздо менее важна, чем ее прическа. Тебя ценят по тому, как ты выглядишь, а не за то, что ты есть. Голливуд — это место, где тебе платят тысячу долларов за поцелуй и пятьдесят центов за твою душу. Я знаю, потому что я достаточно часто отвергала тысячу долларов, предпочитая пятьдесят центов".
Тут нужно пояснить, что, собственно, представлял собой контракт с Нормой Джин — то есть, конечно же, отныне и навсегда Мэрилин Монро.
Он заключался на полгода с правом студии продлить договор на следующие шесть месяцев. Потенциальных актеров брали на оклад — 75 долларов в неделю, и вдвое больше, если оклад продлялся. Участвовали ли актеры в производстве фильмов или нет — ставка не менялась. И самое главное — контракт еще не давал никакой гарантии приглашения на съемки. Десятки, сотни девушек и юношей жили одними только надеждами, мыкались в ожидании момента, когда пробьет их звездный час. И чаще всего этот момент так никогда и не наступал.