К 1989 году мой чудовищный неизлечимый храп начал плохо сказываться на наших отношениях с Фредди. Я не давал ему спать, особенно если был пьян.
Однажды ночью я окончательно достал Фредди своим храпом, и он попытался перевернуть меня. Не получилось. В конце концов он так разозлился, что двинул коленкой мне в спину, и я проснулся:
— Ты что творишь?
— Ты храпишь! — простонал он.
— Хорошо, — сказал я. — Если все так ужасно, я пойду в комнату для гостей.
Я встал и вышел — пусть спокойно спит.
Розовая комната, как мы называли гостевую, располагалась всего в нескольких шагах от главной спальни. Просторная, но из мебели самый минимум: широкая кровать, высокая мебельная стенка, напольный трельяж и тахта, такая габаритная, что ее грузили через окно — Фредди прочил ее в наш дом в Ирландии, как только его построят. В гостевой спальне была своя гардеробная и смежная ванная комната.
Сначала я переехал в гостевую комнату временно и большинство ночей по-прежнему проводил с Фредди. Но если возникала вероятность, что я начну храпеть, я уползал спать в одиночестве.
В октябре того же года, работая с группой в Швейцарии, Фредди внезапно бросил курить. Случилось это так. Queen работали в студии «Маунтин» в Монтрё, совсем крошечной, а уж аппаратная там была и вовсе микроскопической. Однажды утром Брайан вошел туда и попятился назад, жалуясь, что в комнате ужасно накурено.
— Так, — потребовал Фредди, — в аппаратной больше не курить!
Не вполне справедливо по отношению к инженеру студии Дейву Ричардсу — у него не получалось выходить всякий раз, как он хотел покурить. Но именно так Фредди раз и навсегда отказался от сигарет.
Фредди всегда курил легкие сигареты, но по утрам у него часто случались приступы удушливого кашля. Однажды в Швейцарии он чуть не захлебнулся мокротой, и я посоветовал ему завязывать с курением. Хотя сам тут же закурил.
С того дня, как Фредди бросил курить, он больше не скучал по сигаретам. Курил всю свою жизнь, но не впал в зависимость. А я был и остаюсь злостным курильщиком.
В конце 1989 года кошка Тиффани умирала от рака. Октябрьским утром у нее началась агония, и стало ясно, что долго она не проживет. Пока Фредди спал, я отвез ее к нашему ветеринару, Киту Батту. Он сказал без обиняков:
— Джим, ее придется усыпить. Прекратить страдания. Но решение, конечно, за вами.
Я оставил Тиффани у него и вернулся домой, чтобы посоветоваться. Фредди был раздавлен. Пришла Мэри, Фредди рассказал ей обо всем. Все мы понимали, какое решение должны принять, и через несколько минут Фредди скрепя сердце согласился. Мэри поехала со мной обратно к ветеринару, Тиффани сделали укол, и она тотчас уснула.
— Вот и все, Джим, — тихо вздохнула Мэри.
Тиффани кремировали, а прах, по распоряжению Фредди, мы захоронили в маленькой урне во дворе, прямо под окном столовой. Это было очень трогательно.
В том же месяце Queen выпустили свой последний сингл Scandal; на второй стороне диска была песня My Life Has Been Saved. Следующий альбом группы, The Miracle, вышел в конце ноября и имел огромный успех.
В то Рождество главным украшением Гарден Лодж я решил сделать свой поезд «Рейнгольд» и преобразовал макет железной дороги в сказочную снежную декорацию. К основательной подготовке убранства мы приступили за двенадцать дней до Рождества. Я решил, что единственное подходящее место для поезда — черный рояль Фредди в гостиной. Убрал все фотографии, подложил на крышку лист пенопласта, чтобы не поцарапать ее, и установил макет.
Фредди вошел в гостиную. Тут же я услышал его недовольные возгласы и поспешил к нему. Ему нравилась идея с поездом, но он боялся, что макет может поцарапать крышку рояля. Я указал ему на мои меры предосторожности. Тогда он успокоился и сказал, что все отлично.
После обеда он помог мне украсить двухстворчатые двери в прихожей еловыми лапами с белым и красным напылением, на которые были подвешены красные и серебряные шарики.
— Чего-то не хватает, — сказал Фредди. — Недостаточно эффектно.
— Есть же шарики, — ответил я.
— Нет, — покачал он головой. — Нужен последний штрих.
И принес большую банку шоколадных конфет «Кволити-стрит»:
— Вот, подвесь туда несколько конфет.
Мы оба согласились, что стало намного лучше.
Рождественским утром Фредди подошел и тихо сказал:
— Я бы хотел, чтобы ты кое-что сделал.
— Что? — спросил я.
— Положил маленький букет цветов на могилку Тиффани.
День подарков в том году особенно запомнился всем гостям Гарден Лодж благодаря небольшим сюрпризам от Фредди. Мы сели за праздничный стол, и оказалось, что Фредди заранее положил на каждое место по маленькому подарку — безумно дорогую бижутерию, брошь или брелок от «Батлер и Уилсон». Фиби, Джо, Мэри, Питер Стрейкер, Дэйв Кларк, Грэм Гамильтон и его парень Гордон — никто не остался без подарка. Кому-то достались маленькие серебряные пудели на цепочках, кому-то — крошечные фигурки гольфистов, кому-то скрипичный ключ. Но я получил самый лучший подарок: шикарный набор булавок для галстука с огромными и прозрачными гранеными камнями.
На Рождество к Фредди приехал Джим Бич и просто влюбился в мой поезд. Решив купить такой же для сына, он попросил меня сделать макет железной дороги, и я с радостью согласился помочь. Джим был менеджер группы, хотя по большому счету всегда подчинялся ей. Я очень хорошо с ним ладил, не думаю, что он вдавался в тонкости моих отношений с Фредди; да это было и не нужно. Он знал, что я делаю Фредди счастливым, и был этому рад.
Новый год начался с попытки Джима заключить контракт на запись в Америке с новой звукозаписывающей компанией. Несколько лет Queen сотрудничали с «Кэпитол»[57], но не были довольны их обработкой музыкального материала и выкупили обратно права на все свои альбомы, записанные в США. В переговорах группа заняла жесткую позицию.
В начале 1990 года, когда Ромео жил у нас уже несколько месяцев, я и Фредди решили пройтись по оранжерее. За нами увязались все четыре кошака. Вдруг Ромео набросился на Голиафа, Далилу и Мико и начал провоцировать их на драку. Я взглянул на Фредди и крикнул: «Рэмбо!»
— Рэмбо? Что ты имеешь в виду? — спросил он.
— Следи за ним, — предупредил я. — Он нападает на других кошек. Поэтому и Рэмбо.
Прозвище закрепилось.
Я не знал, какое напольное покрытие использовать в нашем бунгало в Ирландии. И в конце концов посоветовался с Фредди. Он поинтересовался, какие есть варианты. Для гостиной я склонялся к серебристому клену — через родственников у меня была возможность приобрести его очень дешево.
— Узнай, сколько это будет стоить! — сказал он.
Спустя две недели Фредди вернулся к этому вопросу.
— Ты выяснил, сколько будет стоить клен? — спросил он.
Я назвал цену.
— Отлично, — ответил он, — я заплачу. Пусть это будет подарок тебе.
Вскоре мы вернулись к напряженному графику: мотались между студиями «Маунтин» в Монтрё и «Метрополис» в Западном Лондоне, где Фредди и группа записывали композиции для своего последнего альбома Innuendo[58]. В течение нескольких месяцев Innuendo заменял нам еду, сон и выпивку.
В феврале Queen пригласили на церемонию в театр «Доминион» для вручения награды Британской ассоциации производителей фонограмм[59] за выдающийся вклад в музыку. Фредди выглядел неважно, даже несмотря на толстый слой специального телевизионного грима.
После церемонии в лондонском клубе Groucho состоялся банкет, приуроченный к двадцать первой годовщине группы. Среди гостей были замечены Джордж Майкл, Лайза Миннелли, Барри Хамфрис[60], Майкл Уиннер[61] и Пэтси Кенсит[62]. Фредди приветствовал всех собравшихся гостей за столом в глубине зала. Когда приехал Род Стюарт, Фредди представил меня ему: «Это Джим, мой мужчина». Мне сразу вспомнилось, как Фредди в шутку хотел создать группу с Родом и Элтоном Джоном под названием «Зубы, Нос и Волосы»[63].
На ту вечеринку я пришел в сопровождении расфуфыренной Марты Бретт. Она была ярой поклонницей Рода Стюарта и глазела на него все время, пока он беседовал с Фредди. А Фредди, в свою очередь, глазел на меня.
— С кем это ты? — спросил он. — Я ее не знаю.
— Это Марта! — сказал я. — Из студии «Таун Хаус»
— Да неужели? — Он с прищуром посмотрел на меня и вдруг расхохотался.
Вечером в зал выкатили потрясающе оригинальный торт. Он был стилизован под игру «Монополия», только на квадратах были изображены обложки хитовых синглов Queen.
Прежде чем стать фронтменом группы Queen, Фредди учился в Илингском колледже искусств в Западном Лондоне. Он давно забросил рисование, но вдруг ощутил внезапную тягу к прежнему занятию. Одного из нас он отправил в небольшой магазинчик для художников скупить чуть ли не весь ассортимент кистей и прочих принадлежностей.
В течение нескольких недель он часами сидел за ворохом набросков и картин. Многие картины, среди которых портрет Далилы, остались незавершенными. Кроме двух — для Джо и Фиби, которые он нарисовал совершенно спонтанно.
Однажды вечером Фредди листал каталог «Сотбис», и его внимание привлек один из лотов — современный портрет, выполненный в технике прямых линий.
— Я тоже так могу! — сказал он.
Он схватил альбом и через пару минут представил нам готовую картину. Это была точная копия.
— Можно, я возьму ее себе? — спросил Джо.
Фредди подписал картину и вручил ему. Фиби попросил нарисовать ему точно такую же, и через несколько минут Фредди забацал еще одну копию.
Он любил искусство. Особо Фредди почитал японскую живопись и импрессионизм, а к современным стилям испытывал отвращение. Натыкаясь на них в аукционных каталогах, он презрительно усмехался. Больше всего он не любил огромные монохромные полотна и минималистичные картины с парой штрихов.
— В чем тут смысл? — говорил он. — Это не искусство.
Через несколько дней мы отправились в Монтрё. Приехали под вечер и застали над озером совершенно потрясающий закат. Фредди захотел сфотографироваться со мной на этом живописном фоне, но под рукой не оказалось камеры. Фредди сник — он уже настроился на романтическую фотосессию.