Татьяна в первый же день признала, что ее одежда для активного отдыха не пригодна и приобрела пару спортивной обуви, мастерку и джинсы. К магазину добралась на лошади. Ей каким-то невероятным образом удалось уговорить инструктора проехаться утром, хотя мини-курсы верховой езды проводятся только вечером.
На вопрос, каким образом ей удалось договориться и разрешить эту проблему, ответила коротко, сославшись на слова неизвестного друга:
«В мире проблем нет, есть вопросы. Вопрос денег, вопрос времени, вопрос связей».
И произнеся это, она с широкой улыбкой предвосхитила его следующий вопрос:
«Я похвалила лошадей, загоны и методику тренировок. Вспомнила, что у нас в одном из конных клубов пользуются этой же системой и очень хвалят. Оказалось что инструктор с владельцами московского клуба знаком».
Владимир с досадой вспомнил, как попытался поймать ее на лжи и манипулировании инструктором, на что она с достоинством ответила:
«Вовсе не лгала, и на чувствах благодарности за похвалу не играла. Я писала о том клубе статью и с методикой знакома».
И вот с того обеда в их шале поселилось молчание. Татьяна более ни о чем не рассказывала, а он не решался спросить ничего сверх обычного: «будет ли она кофе» и «кто первым пойдет в ванную». А вот сегодня не удержался, спросил. А действительно, с чего вдруг она такая улыбчивая собирается на обычную карпатскую природу? И на обед не явится…
— И чем вас накормят?
— Для начала сказками, потом нормальной едой.
— Кто же так расточительно обращается со сказками? — усмехнулся он, подперев дверной косяк.
— Ааааа, — Татьяна поднялась с кресла и оправила рубашку, — а вот этого вам знать не надо. Спугнете.
— Не только расточительный, но еще и пугливый…?
— Таковы современные мужчины. — Поправила конский хвостик и убрала каштановую прядку за ухо, с таким ясным и открытым взглядом, что у него под ложечкой засосало. И вот сейчас она уйдет к другому…
А она покрутилась перед зеркалом, подмигнула своему отражению и с довольной улыбкой произнесла:
— Так, я пошла!
— Идите. Только вечером…
— Знаем-знаем, — с торжественным видом произнесла она, направившись к двери. — Долгожданные Савва и Мария уже заселились в домике по соседству, и сегодня ждут нас на ужин. Хорошего вам дня.
— Именно. — Подтвердил он, оставшись в гордом одиночестве в уединенно стоящем шале. Топнув ногой, с раздражением пошел подышать воздухом на террасе и посмотреть на природу. Да оглянуться, в общем, на природу, а в частности на Татьяну, удаляющуюся на эту самую природу. Куда спешит она в своих кроссовках, и в какую сторону направляется. Оказалось…
— Спешит прямиком к сказочнику. Пугливый… ага, очень пугливый. — Процедил он, в то время как неизвестный нагло приобнял Татьяну и что-то шепнул на ушко.
Владимир вернулся в дом под ее веселый смех. Вот значит, как она проводит свою отдых-работу с умом и продуктивно.
Пункт 19: проживайте каждый свой день осознанно
Мы собирались в спешке. Точнее шеф был давно собран и еще давнее сердит, видимо не получилось что-то на работе, а я собиралась с немыслимой скоростью. Черное платье, черные босоножки-плетенки на каблучке, сумочка, чуть не забыла про контактные линзы и пару сережек с агатом. Не яркий вечерний макияж и прическа, с ней пришлось повозиться.
Мой новый знакомый, знаток здешних мест и ценитель всего женского рода, Олег Кориков сегодня уезжал в столицу. Поэтому как последний эгоист, твердя о том, что жить без меня не сможет, прощаясь, задержал более чем на двадцать пять минут. И зачем я стояла под фонарем и слушала, вообще не понятно. Ведь точно знаю, он ловелас до мозга костей, чтобы не потерять форму, клеит все что движется. На мне вот оттачивал новые методики для захвата трофея. Сорок пять лет, шатен, зеленые глаза, холеное лицо с бородкой, призванной скрывать наметившийся второй подбородок. Рост, вес, повадки и некоторые речевые обороты напоминают Портоса, а в принципе тот еще кот-бегемот и прохвост. Учитывая его заверения, он сразу же после моего ухода должен был умереть там же под светом фонаря у речки, упав навзничь поверх зеленой лужайки. Чтобы последним увиденным в его жизни были звезды, сияющие, как и мои глаза.
Не упал, не умер и на звезды не смотрел, послав мне воздушный поцелуй, направился в свой домик. Олег забыл даже постоять под фонарем до моего окончательного растворения в ночи. И чего спрашивается, я его речи так долго слушала? На ум приходит только одно пояснение — набиралась мужским вниманием, на несколько лет вперед подпитывалась чувством женской значимости и ценности. Жаль только, что ощущение неестественности происходящего осталось со мной. Вот и сейчас спускаясь вниз к злому Владимиру, ловлю себя на мысли, что я в декорации не вписываюсь: ночь темна, будущее неизвестно, партнер сумеречен и неприветлив, а у меня улыбка не сходит с лица.
Я прошла в гостиную и остановилась у входа, ожидая дальнейших инструкций. Владимир нервничал и спешил поскорее завершить случайные каникулы. Как он объяснил, мы за ужином просто поговорим с еврейской четой, и в итоге я напишу о них статью: «Семейное счастье — нюансы и секреты семейного бизнеса».
Владимир взглянул на меня, оценил платье от Боксера и сухо поинтересовался:
— И где же вы столько зарабатываете? — две вертикальные морщины у его носа, стали еще глубже. Вечер будет интересным.
— Это подарок, — я не стала скрывать очевидного, на з/п журналиста такое куплю не скоро.
— Вы позволяете себе принимать такие подарки? — спросил даже не пытаясь подняться из кресла.
— Но ваше… я же, приняла.
— Это другое. — Он покосился в сторону и добавил, — по работе.
— Это тоже по работе.
— Поясните.
— Боксер вручил.
— За что? — и такой неприятный прищур, от которого мурашки по коже. Надо же, а меня обвиняют в подвиде современной проституции! Раньше меня лишь с монашками и старыми девами ровняли, а теперь вот с ночными чаровницами.
— За прекрасно проведенный вечер, а так же за испорченное платье.
— То есть тот вечер вы провели прекрасно, — задумчиво произнес он. И вдруг резко поднялся, чтобы оказаться в метре от меня. — Как за испорченное?
— Как произошла порча атласного имущества, я не знаю, но платье кануло в лету. — Я погладила черную ткань юбки и улыбнулась. — Вот откупился этим.
— Но красное, стоило не меряно… — возмутился шеф.
— Если оно стоило не меряно, зачем вы мне его преподнесли?
Меня удостоили тяжелым взглядом и ответом, не давшимся легко:
— Захотел.
На мгновение мой голос пропал. Ах ему захотелось… А то что Виорика говорила о некоторых финансовых сложностях в издательстве, его вообще не трогает или как? или желания превыше всего?
— У меня еще один вопрос, — произнесла я с прищуром, — что же вы себе позволяете такие траты в такое непростое для издания время?
— Потому что у журнала время может быть сколь угодно не простым, от него мои доходы не зависят.
— То есть… Вы для работы журнала привлекли инвесторские деньги?
— Да, и сейчас мы идем завоевывать нового. — Щелкнул он пальцами, и указал на входные двери. — Вперед.
Я повиновалась, но у двери плавно обернулась, чтобы спросить:
— И зачем вам был нужен корреспондент, интервью, ужин? Или же это предлог для встречи и последующего их завоевания в качестве инвестора?
— Именно. А вы не в красном. — И он с досадой указал на мое одеяние, так словно от платья зависит исход вечера.
— Владимир, носили бы сами…, если оно вам было так дорого. — Вспыхнула я.
— Что?
— Носили бы его с вами ваши девочки, если оно вам было так дорого. — Исправилась я.
Он криво улыбнулся и кивнул, открывая передо мной двери. Судя по всему, девочки ему сейчас счастья не доставляют. А еще я поняла, что продолжай мы так и далее, будет либо скандал на пустом месте либо мое окончательное и бесповоротное удаление из редакции. Срочно перевожу тему и, чуть надувшись, удивленно спрашиваю:
— Вам не нравится, как оно на мне сидит?
— Что? — не понял все еще криво улыбающийся шеф, так словно набил оскомину, но должен улыбаться. Что ж, раз меня он не услышал сразу, правим и этот вопрос:
— Как оно на мне сидит?
— Как литое. — Застыл, продолжая удерживать дверную ручку и рукой преграждая мне путь.
— Спасибо. — Смотрю в его глаза и улыбаюсь.
— Что? — не понял Владимир.
— Мы спешим, или вы уже передумали?
— Не передумал, — согласился он с кислым лицом и пропустил меня вперед.
Смотрю на него и понимаю, что как бы я не юморила весь вечер с его подавленным состоянием, мы нового инвестора не завоюем.
— Подождите.
— Мы спешим. — Напомнил Владимир, взяв меня за руку. Кожа на его ладони была сухой и немного шершавой, а сам он горячим и твердым.
— Нет, — я сжала его кисть и остановила, — если вы пойдете в таком виде, мы можем вообще не являться туда. Вы все только испортите.
— Что, все?
— Первое впечатление.
— И к чему вы клоните? — спросил босс с тяжелым вздохом.
— Я бы не хотела даже в переговоры вступать с таким, хмурым бизнесменом как вы. Вы хоть понимаете что ваше настроение целиком и полностью в ваших руках? Что никто вам его не поднимет, не будь у вас на то желания…, а поднять его вам нужно.
— Татьяна, вы о чем сейчас? — прищурился, вновь подозревая меня невесть в чем.
— Не о пошлом, не надейтесь. Анекдот знаете про нового русского и слона?
— Вы мне еще и анекдот расскажете?
— Ну, я не Эриксон, чтобы истории рассказывать, и не Клейсон Джордж, чтобы использовать притчу, так что обойдемся анекдотом.
— Яс-но, — тяжело выдохнул он, — давайте анекдот и пойдем.
«Двое новых русских, один хвастается:
— Прикинь, слона себе купил. Такой лапочка, ласковый, чистоплотный, работящий! Гадит только в компостную яму, ест мало и то, что дадут. С детьми ладит, катает на спине, даёт по хоботу лазить. Жене по саду помогает, бассейн чистит. Чудо просто!