– Да?
– Спасибо, – прошептала Эйприл.
– Не за что.
Вивиан бегом спустилась по лестнице и вернулась в их с Теодором спальню, которая располагалась этажом ниже.
Он ждал ее.
– Как она?
– В порядке, – ответила Вивиан, скользнув в постель рядом с ним, и потянулась, чтобы выключить лампу. – Она крепко спала. Бедняжка, совсем вымоталась.
Придвинувшись к нему ближе, она свернулась в его теплых объятиях, но так и не смогла освободиться от покалывающего чувства вины: она продолжала врать своему мужу и, вероятно, в ближайшие месяцы будет делать это снова и снова. Каждая ложь пронзала ее сердце – и эти раны болели, не давая ей уснуть.
Глава 14
Следующим утром, прежде чем спуститься вниз к завтраку, Вивиан спросила у Эйприл:
– Ты готова? Он, вероятно, будет задавать тебе вопросы о жизни в Берлине. Знаешь, что ответить?
Эйприл, сидя за туалетным столиком, расчесывала шелковистые светлые волосы.
– Не волнуйся. Все будет хорошо. Я точно знаю, что сказать. Побеспокойся лучше о себе.
Вивиан нахмурилась:
– Ты о чем?
Эйприл повернулась к ней:
– У тебя щеки пунцовые и паника в глазах. Тебе надо просто расслабиться.
Расслабиться? В этом была вся Эйприл – она непринужденно пожимала плечами перед лицом опасности, а Вивиан от ее слов только сильнее встревожилась. Она завидовала сестре – и той легкости, с которой та шла по жизни.
– Тебе не кажется, что ты относишься к этому недостаточно серьезно?
– А может, просто ты относишься к этому слишком серьезно? – возразила Эйприл. – Помни, тонут обычно те, кто паникует.
– Но здесь не водная гладь! Это реальная жизнь.
Эйприл снова повернулась к зеркалу:
– Иди вниз. И постарайся вести себя естественно. Я скоро спущусь.
Вивиан вышла и направилась в столовую для завтраков. Она села напротив мужа, но не осилила даже кусочка тоста. Ее подмывало сознаться ему во всем. Но она представила себе Эйприл в женской тюрьме Холлоуэй – и прикусила язык.
– Что-то не так? – спросил Теодор, опуская газету на стол. – Ты такая бледная.
– Я в порядке, – пискнула она дрожащим голосом, не смея поднять взгляда от своего тоста с джемом.
– Ой, не врала бы. – В дверном проеме появилась Эйприл. – Ничего она не в порядке. Это называется токсикоз, и, боюсь, от него никуда не деться.
Эйприл уверенно вошла в комнату. На ней было красивое цветастое платье. Со звоном уронив нож и вилку на тарелку, Теодор встал.
– Боже милостивый. – Его взгляд метался от Эйприл к Вивиан и обратно. – Я знал, что вы близнецы и похожи друг на друга, но не до такой же степени. Вы же совершенно одинаковые. Невероятно.
Вивиан тоже встала:
– Позволь представить тебе мою сестру. Это Эйприл. Эйприл, познакомься с моим мужем Теодором.
Он обошел стол и взял ее за руку:
– Приятно наконец с тобой познакомиться. Мы очень рады, что ты вернулась.
– Как и я, – ответила она.
– Угощайся завтраком. – Теодор кивнул на сервировочный столик и опять сел. – Вивиан уже рассказала мне, что ты покинула Париж всего несколько дней назад.
Эйприл положила себе ломтик ветчины и тост.
– Да, и прошу прощения за то, что так и не вышла вчера из своей комнаты – я устала как собака. Проспала все это время как убитая.
– Пожалуйста, не стоит извиняться.
Эйприл села, и тут же вошла миссис Хансен с кофейником.
Вивиан тут же поспешила заполнить повисшую паузу:
– Первым делом тебе надо получить продовольственную карточку – и тогда на следующей неделе у нас хоть яиц будет побольше. – Она улыбнулась в надежде, что ее слова прозвучали остроумно и непринужденно.
Эйприл отхлебнула кофе:
– С большим удовольствием внесу свой вклад в кухонную казну.
Теодор принялся расспрашивать Эйприл о ее путешествии из Берлина в Лондон. Она рассказала ему о гнетущем присутствии оккупантов в Париже и о том, как тревожно ей было видеть немецких солдат, марширующих по улицам.
– Меня охватил ужас, – заверила его она. – Боялась выходить из своего номера. И мне не описать то щемящее чувство, которое я испытывала, проходя через немецкий контрольно-пропускной пункт. Конечно, у меня были документы, удостоверяющие личность, но СС относилось ко всем с таким подозрением! Несколько раз я видела, как они уводили людей под дулом пистолета – бог знает куда. Меня просто тошнило от страха. Мне следовало давным-давно вернуться домой – но я была такой наивной дурочкой. Думала, что скоро все это закончится и мир будет восстановлен. Но Гитлер продолжал наступать, вторгся в Бельгию, Голландию, а затем и во Францию. Я научилась держать голову опущенной, а рот – закрытым. И, боже, как же мне повезло родиться блондинкой с голубыми глазами. Они не выспрашивали меня, иногда даже документов не требовали. И, конечно, они понятия не имели, что я англичанка.
Теодор подался вперед, внимательно рассматривая ее:
– Должно быть, ты очень удачно разыграла свои карты.
– Пожалуй. Но теперь, когда я дома, не хочу об этом думать. Мечтаю забыть все, что видела. – Эйприл уронила нож и едва не заплакала. Она отвернулась. – Прошу прощения.
Вивиан поднялась со стула и заключила сестру в объятия.
– Ну-ну, хватит, – мурлыкала она, гладя Эйприл по голове. – Ты дома. Здесь тебе ничто не угрожает.
Эйприл потребовалось мгновение, чтобы взять себя в руки. Теодор с Вивиан переглянулись. Она сочувственно покачала головой, хотя и не была до конца уверена, что сестра не притворяется.
Повисла неловкая пауза. Эйприл принялась сморкаться, и Вивиан села на свое место.
Теодор взглянул на часы:
– К сожалению, мне пора. У меня встреча с лордом Бивербруком в девять.
Они встали. Вивиан проводила его до двери и поцеловала на прощание. Мгновение спустя она вернулась к столу. Эйприл уже делала себе второй тост.
Желудок Вивиан скрутило от тошноты:
– Я неважно себя чувствую. – Некоторое время она стояла, положив руку на живот, ожидая, что тошнота вот-вот пройдет. Ее надежды не оправдались. Быстро развернувшись, она взбежала по лестнице, заскочила в уборную, где мгновенно рассталась со своим завтраком.
Ей потребовалась секунда, чтобы прийти в себя и отдышаться. Затем она дернула цепочку на сливном бачке и открыла дверцу.
– Бедняжка моя, – посетовала Эйприл, поднимаясь по лестнице. – Пойдем уложим тебя в постель. Выглядишь ужасно. Чем еще тебе помочь?
Вивиан обессиленно прошаркала в свою спальню и рухнула на кровать.
– Можешь принести мне воды и мой тост – он остался на столе. Нужно хоть чем-нибудь наполнить желудок.
Эйприл уложила сестру в постель и спустилась вниз за тарелкой. Когда она вернулась, тошнота отступила, Вивиан уже чувствовала себя лучше и готова была перекусить.
Эйприл присела на край кровати:
– И так каждое утро?
– Каждое утро на этой неделе. Похоже, мне предстоят тяжелые несколько месяцев.
– Ребенок того стоит.
Вивиан проглотила кусочек тоста.
– Я рада, что ты здесь. Сильно по тебе скучала. Такое ощущение, что все мои молитвы наконец были услышаны. Ты, Теодор, ребенок…
Эйприл потрепала Вивиан по коленке:
– Я тоже по тебе скучала. Жаль, что ты не получала моих писем. Я каждый раз так ждала ответа. Мне было бы не так паршиво, если бы знала, что ты меня не ненавидишь.
– Я никогда не смогла бы тебя возненавидеть. Несмотря ни на что.
Эйприл смотрела на нее со смесью нежности и печали во взгляде – вероятно, она просто тосковала о том, кого оставила в Париже.
– Скажи мне кое-что, – попросила Вивиан. – Только, пожалуйста, говори правду. Ты искренне расплакалась из-за того, что видела во Франции по пути домой?
Эйприл нахмурилась:
– Конечно же, искренне. Ни за что не стала бы врать об этом. Я чувствовала себя в безопасности, только пока Людвиг был рядом.
Эйприл отвернулась, и Вивиан стало стыдно за то, что она так в ней сомневалась. Слишком много ей довелось увидеть и пережить в последние дни. Сердце Вивиан содрогнулось от жалости:
– Тебе не нужно оправдываться. Я верю, что ты рада вернуться в Англию. И верю, что твой немецкий приятель не такой уж плохой. На войне случаются ужасные вещи независимо от того, на чьей ты стороне, и мужчине не всегда просто оставаться верным своему долгу. Я лишь надеюсь, что он действительно такой благородный, каким ты его считаешь. А значит, делает что-то хорошее. Мне не остается ничего, кроме как довериться тебе.
Эйприл с облегчением улыбнулась:
– Спасибо. Ты не представляешь, как это для меня важно. Я тебя не подведу. Обещаю. Уверена, когда этот конфликт закончится, Людвиг встанет на правильную сторону. Я вас познакомлю – и ты сразу поймешь, за что я его полюбила. Вот увидишь, я уже не та глупая, безрассудная девчонка, какой была недавно. И теперь мне стыдно за себя – за то, что сбежала в Бордо и оставила на тебя отца и винный магазин. Это было эгоистично с моей стороны – но я повзрослела с тех пор. Я оглядываюсь назад, на прошлых нас, и все, чего мне хочется, – быть похожей на тебя. Чтобы ты мной гордилась. Ведь ты всегда была такой ответственной. – Она покачала головой. – Обещаю: я больше никогда тебя не брошу. Я хочу быть здесь, с тобой и с твоим ребеночком.
Вивиан заплакала:
– Я так сильно по тебе скучала. – Они, в слезах, обнялись. – Мы всю жизнь друг за другом присматривали. Мне невыносимо думать о том, через что тебе довелось пройти в Германии и Франции. – Вивиан утерла слезы, стараясь взять себя в руки. – Но давай пока займемся текущими делами. Тебя нужно зарегистрировать – чтобы ты получила продовольственную карточку и противогаз. Но сначала я покажу тебе наше бомбоубежище – оно за домом, в саду. Ты должна знать, куда идти, когда нагрянут люфтваффе. Если услышишь вой сирены, беги туда так быстро, как только сможешь, и сиди там, пока не прозвучит сигнал отбоя.
Эйприл встала и помогла подняться Вивиан:
– Противогазы и бомбоубежища? Какой восхитительный утренний досуг. – Вивиан при этих ее словах рассмеялась. – А как тебе такое… я бы с удовольствием послушала историю вашей с Теодором любви. Кстати, он очень красив. Молодчина. Я всегда знала, что ты своего не упустишь – когда встретишь подходящего мужчину.