– Эйприл, – начал он, – у меня есть к тебе вопрос, и мне нужно, чтобы ты ответила на него честно. Ты пыталась отправить телеграмму немецкому офицеру в Париж? Подполковнику Людвигу Альбрехту.
Эйприл покачала было головой, но затем осеклась:
– Как ты узнал?
Вивиан опустилась на стул и уронила голову на руки:
– Скажи мне, что ты этого не делала.
Эйприл вызывающе вздернула подбородок:
– Делала. Но я не передавала ему ничего такого. В смысле, ничего опасного для Англии. Это было личное.
Теодор принялся расхаживать взад-вперед по комнате:
– Да, я догадался. Но даже если ты не изменяла Англии, то мое мнение не имеет никакого значения. Думаю, примерно через час в эту дверь постучат агенты МИ-5. Они тебя арестуют.
– Что? – Щеки Эйприл вспыхнули. – За что? Я же сказала, это личное.
Вивиан вскочила на ноги:
– Что они с ней сделают?
– Сначала ее будут допрашивать. Долго. Пока не убедятся, что она ничего не зашифровала в своем послании. Затем – если поверят, что все чисто, – ее могут отправить в концлагерь на острове Мэн. Пока идет война, она будет считаться лицом, представляющим угрозу для национальной безопасности. – Он мрачно взглянул на Эйприл. – То, что ты носишь ребенка нацистского офицера, вызывает некоторые сомнения относительно твоей преданности стране в случае вторжения.
Сердце Вивиан бешено заколотилось:
– Откуда ты об этом знаешь? Она еще и к врачу не ходила. Даже я узнала об этом только сегодня утром.
– Это было в телеграмме, которую мы вчера перехватили, – спокойно пояснил он.
Вивиан резко повернулась к сестре:
– Ты совсем рехнулась?
– Да, теперь я это понимаю, – ответила Эйприл, даже слишком безмятежно. Она неспешно подошла к окну и выглянула на улицу.
Вивиан посмотрела на Теодора:
– Ты сказал, они будут через час?
– Да.
– К этому времени ее здесь не будет. Надо увести ее. Эйприл, иди собирайся!
– Нет! – крикнул Теодор, яростно заступая ей дорогу. – Она должна сдаться и сотрудничать с ними. Ее побег будет расценен как явный признак вины, и они не пожалеют сил, чтобы изловить ее. И тогда, уверяю тебя, ситуация станет намного хуже. Послушай меня, Вивиан. Лучше мне быть здесь, когда они придут. Тогда я использую свое влияние и сделаю все возможное, чтобы ей помочь. Попробую убедить их в том, что это было самое обыкновенное любовное послание от наивной девушки.
– А если они тебе не поверят? – спросила Вивиан. – И даже если поверят… Ты сказал, ее отправят на север – в концлагерь. Этого нельзя допустить. Она же ждет ребенка. Немецкого ребенка. Ты только представь, как с ней там будут обращаться!
– Поверь, альтернатива намного хуже, – не уступал Теодор. – Если они решат, что она виновна в государственной измене, ее казнят. Если она соберет свои пожитки и сбежит, то подпишет себе смертный приговор. Далеко она не уйдет. Это остров, и мы находимся в состоянии войны. Ее объявят в розыск. Да прислушайтесь вы уже к голосу разума! Она должна сдаться и сотрудничать – и обещаю, я, аккуратно, конечно, сделаю все возможное, чтобы с ней нормально обращались.
– В каком смысле «аккуратно»? – нахмурилась Вивиан. – Беспокоишься о своей репутации? Боишься, как бы все не узнали, что твоя невестка, которая живет у нас уже несколько недель, симпатизирует нацистам?
Услышав это, Эйприл развернулась:
– Я не симпатизирую нацистам.
– Не буду врать, – сказал Теодор, – мне приходится принимать это во внимание.
– Поэтому ты советуешь ей сотрудничать? – продолжала наседать на него Вивиан, как будто Эйприл не было в комнате. – Чтобы все выглядело так, будто ты помог разоблачить ее? Сдать властям?
– Нет, Вивиан. Все совсем не так. Вообще-то я очень рискую, приходя сюда и рассказывая вам все это. Но я не мог не предупредить вас, потому что я люблю тебя и мне важно твое счастье. Разве ты этого не видишь?
– Нет, честно говоря, не вижу. Не тогда, когда ты советуешь моей сестре сдаться и отправиться в тюрьму.
– А что еще ты предлагаешь?
– Не знаю! Мы могли бы помочь ей сбежать, спрятать ее. Пусть уедет из города. Возможно, к твоей семье. У них же много собственности. Может, у них найдется какой-нибудь тихий коттедж вдали от всех.
– Не будь наивной.
– Ладно. Но ты пытался убедить нас уехать из Лондона, пожить с твоей семьей. Возможно, пришла пора это сделать?
– Это было до телеграммы.
Эйприл встала посреди комнаты:
– Прекратите. Вы оба. Я не хочу, чтобы вы ссорились из-за меня. И, пожалуйста, не говорите обо мне так, будто меня здесь нет, будто вы тут определяете мою судьбу. От вас ничего не зависит. Я уже все решила. – Она повернулась к Теодору. – Спасибо, что предупредил, но сейчас тебе лучше вернуться на работу.
Она вышла из комнаты.
– Почему это? – поинтересовался Теодор, выбежав за ней к подножию лестницы.
Эйприл была уже на полпути наверх.
– Потому что тебе лучше не знать, что я собираюсь сделать.
– Но это же очевидно! – крикнул он. – Ты собираешься последовать совету Вивиан и сбежать!
Эйприл исчезла на следующем лестничном пролете. Теодор повернулся к Вивиан.
– Да поможет ей Бог, если она попытается вернуться во Францию. Подозреваю, что именно это она и задумала. Ты должна что-то сделать. Попробуй отговорить ее. Убеди ее спокойно пойти с агентами, когда они придут за ней.
– Нет, я не стану этого делать, – покачала головой Вивиан. – Но в одном я с тобой согласна. Не надо ей возвращаться во Францию. Я просто хочу, чтобы она была в безопасности. Здесь, в Англии.
– Чтобы она была беглянкой в собственной стране? Нельзя и рыбку съесть, и косточкой не подавиться, Вивиан.
И тут истошно завыла сирена воздушной тревоги.
– Только не сейчас! – закатила глаза Вивиан.
Теодор подошел к окну и выглянул на улицу. Люди уже спешили к ближайшему спуску в метро.
– Нам надо в убежище, – сказал он. – Беги за сестрой. Слава богу, теперь ее арест откладывается до отбоя. По крайней мере, у нас будет шанс вразумить ее.
Как только он отвернулся от окна, раздался ужасающий рев бомбардировщиков, за которым последовал свист падающей с неба бомбы.
Вивиан застыла на месте. Теодор потянулся к ее руке – как раз в этот момент бомба влетела в заднюю часть их дома и взорвалась. Казалось, будто мимо на полной скорости пронесся паровоз – и врезался в цементную стену. Окна разбились, двери слетели с петель. Шиферная черепица на крыше лопнула, будто игрушечная. Здание рушилось – этаж за этажом.
Пыль взвилась вверх грибовидным облаком – и воцарилась тишина.
Вивиан очнулась от гулкого звука собственного сердцебиения. Некоторое время она жмурилась и разлепила глаза лишь для того, чтобы увидеть узкую полоску света. Легкие обжигала витающая в воздухе каменная пыль. Что случилось? Что-то давило ей на грудь. Она едва могла дышать, но боли не чувствовала. Только оцепенение. Паралич.
– Теодор? – прохрипела она. Горло засаднило, во рту появился привкус крови.
Вдалеке завыли сирены «скорой помощи». Где-то лаяла собака… Скрежетали растаскиваемые кирпичи…
– Вивиан! – донесся до нее голос сестры.
Слава богу…
– Эйприл? – слабо ответила она. – Это ты?
– Да, я здесь. Я иду. Подожди. – Эйприл отбросила еще несколько кирпичей в сторону, но Вивиан все равно едва удавалось набирать в легкие воздух. Каждый вдох давался ей с трудом и обжигал горло.
– У меня что-то на груди, – простонала Вивиан. – Тяжелое. Мне страшно, Эйприл.
– Не бойся. Я с тобой. – В голосе Эйприл слышалось отчаяние, но она продолжала мужественно копаться в обломках.
Давление немного ослабло, но дышать по-прежнему было сложно.
– Где Теодор?
Эйприл не ответила. Она кряхтела, растаскивая бесчисленные кирпичи. Вивиан прислушивалась к глухому звуку, с которым они ударялись друг о друга.
– Теодор?.. – снова позвала она, хрипло кашляя.
– Он там, – сказала Эйприл. – Взрыв был сильным.
Несколько секунд Эйприл молча смотрела на нее. Затем она, застонав от боли, упала на колени и взяла Вивиан за руку.
– Я не знаю, что делать. Я не смогу тебя вытащить. Тебя придавило деревянной балкой. Мне нужно позвать кого-нибудь на помощь.
– Нет. Пожалуйста, не оставляй меня. Теодор поможет. Теодор! – Она снова закашлялась.
– Мне так жаль, Вивиан. – Голос Эйприл дрогнул. – Но он тебя не слышит. Он… он ушел. Прошу, побереги силы.
– Что? – Вивиан ничего не понимала. У нее кружилась голова, она была сбита с толку. Дезориентирована. Едва могла что-то видеть. Она знала, что ее глаза открыты, но не могла различить ничего, кроме слепящего света.
– Пожалуйста, просто держись, – плакала Эйприл. – Помощь уже близко.
Соседский пес по-прежнему заливался лаем. Казалось, он совершенно обезумел.
Эйприл зарыдала. Она всем телом прижалась к Вивиан, обнимая ее.
– Твои слезы на моем лице, – тихо прошептала Вивиан.
Эйприл, всхлипнув, поцеловала ее в лоб.
– Ради бога, не бросай меня. Я жить без тебя не могу. Не могу существовать в мире, в котором нет тебя.
Вивиан хотелось как-то утешить сестру, но она боролась за каждый свой вдох. Внезапно ей показалось, будто ее окунули в холодную ванну. Что ж, она хотя бы не ощущала боли.
– Теодор?
Эйприл сказала, он ушел. Ошиблась, наверное. Вивиан чувствовала, что он рядом.
– Подожди… Ты слышишь? – Вивиан повернулась к Эйприл. – Сигнал отбоя. Все будет хорошо.
– Да, – дрожащим голосом отозвалась Эйприл. – Все будет хорошо.
От объятий сестры веяло безопасностью – Вивиан больше не боялась. По крайней мере не за себя. Но за Эйприл – за Эйприл она боялась.
– Послушай, – прошептала Вивиан. – Возьми мое обручальное кольцо.
– Что? – Эйприл попыталась сесть.
– Я должна быть уверена, что с тобой все будет в порядке. Сними кольцо с моего пальца – и надень на свой.
– Зачем?
– Потому что за тобой придут – тебя арестуют и заберут куда-то. Мы не можем этого допустить. Ты должна быть в безопасности – чтобы заботиться о своем ребенке.