– Мне всегда было мало одного только волшебства, – признался он.
– Пожалуй, оно и к лучшему. Это правильнее бездумного потакания своим страстям. Я знаю людей, которые придерживаются иного мнения. Обычно это плохо кончается.
Конечно, она говорила о матери.
Они отвернулись друг от друга и устремили взоры каждый в свое окно.
Пока они ехали по Тауэрскому мосту, Теодор думал о своем прошлом и будущем. И о том, что никогда не потакал своим страстям. Он признавал только чувство долга.
– И часто отец поднимает на вас руку? – спросил он у Вивиан.
– «Часто» – растяжимое понятие, – почти непринужденно ответила она. – Если бы он только перестал пить… но это не так просто, учитывая, что у нас собственный винный магазин. Увы, все деньги он тратит на карты и выпивку.
– Сколько раз в месяц он вас бьет?
Вивиан глубоко вздохнула:
– Да не знаю. Раз или два, наверное, – после концертов.
Теодор сжал руки в кулаки:
– Он должен вами гордиться. Хоть слышал когда-нибудь, как вы поете?
Вивиан усмехнулась:
– Боже милостивый, нет, конечно. Уж точно не с оркестром. Скорее всего, это напомнило бы ему о матери, и он лупил бы меня всю следующую неделю – и еще сильнее.
Совершенно невыносимо. Теодор не понимал, как мужчина мог поднять руку на собственную дочь – вообще на женщину, раз уж на то пошло. Это шло вразрез со всей его системой ценностей и жизненных приоритетов.
– Почему вы не уйдете? – прямо спросил он.
– Потому что он мой отец и, кроме меня, у него никого нет.
– Но вы ничего ему не должны. С таким-то отношением к собственной дочери. Он вас недостоин. А вы – вы заслуживаете лучшей доли.
Она вздохнула:
– Знаю. Но не могу просто взять и бросить его. Да и куда мне идти?
– Должны же у вас быть хоть какие-то варианты.
Водитель остановился перед рестораном. Машины позади них нетерпеливо засигналили.
– Спасибо, Джексон, – кивнул Теодор. – Ты пока свободен – возвращайся через два часа.
Вивиан сжала руку Теодора:
– Пожалуйста, давайте через час. Мне нужно будет вернуться домой – приготовить отцу что-нибудь на ужин.
Теодору очень не нравилось, что этот человек имел над Вивиан такую власть, но спорить он не стал.
– Через час, Джексон. Не опаздывай.
– Можете положиться на меня, сэр.
Они вышли из машины и направились к ресторану. Теодор галантно придержал для Вивиан дверь – и поспешил за ней.
– Вот это да! – удивленно присвистнул Теодор, когда Вивиан сделала заказ по французскому меню. – Вы говорите по-французски? Свободно?
Она протянула меню официанту и пригубила вино:
– Да. Это мой родной язык – один из. Моя мать говорила по-французски дома.
– Вот как. – Теодор откинулся на спинку стула, зачарованно глядя на Вивиан. – А набирать тексты вы умеете?
– Да. Я занимаюсь магазином, а это подразумевает и оформление бумаг. Но печатаю не очень быстро.
У Теодора начал созревать план. Он подался вперед и, наклонившись над столом, сказал:
– А что, если я предложу вам работу в министерстве? Вы говорите по-французски – и это очень кстати. Мы каждый день нанимаем новых людей. В аппарате правительства нужны именно такие.
Снова отпив вина, она уколола его любопытным взглядом:
– Нужны на случай, если мы отправимся воевать в Европу?
– Именно. Если это произойдет, может понадобиться что угодно. И, вероятно, ваши навыки очень нам пригодятся, Вивиан.
Она выглядела так, словно прикидывала, чем ей будет грозить должность в аппарате правительства.
– Хотите сделать меня своей секретаршей?
– Нет. Секретарша у меня уже есть. Я бы устроил вас в другой отдел. Возможно, вас зачислят в штат стенографисток, но потом, скорее всего, переведут на должность поинтереснее. У нас не так много девушек, которые говорят по-французски. Кто знает? Если мы действительно вступим в войну, такие навыки могут понадобиться для чего-то совсем другого. Как я уже сказал, вероятно, они очень нам пригодятся.
Официант принес им первые блюда, и они взяли ложки.
– Так что вы об этом думаете? – спросил Теодор.
– Не знаю. Как я могу бросить магазин? Отец без меня не справится.
– Может, это пойдет ему на пользу. Если вы уйдете, он, вероятно, станет меньше пить.
Она медленно ела, не поднимая глаз от своей тарелки.
– Надеюсь, вы хотя бы подумаете о моем предложении, – сказал он.
Разобравшись со своим супом, Теодор откинулся на спинку стула. Официант забрал его тарелку и снова исчез, оставив его в компании молчащей Вивиан. Теодор подозревал, что она не согласится на новую работу – ни за что не решится так кардинально изменить свою жизнь. По крайней мере, сразу. Скорее всего, от него потребуются терпение и настойчивость. Возможно, ему придется поужинать с ней еще несколько раз, прежде чем она сдастся. Эта перспектива, впрочем, казалась весьма заманчивой.
Они вернулись в Ист-Энд около восьми часов. Вивиан спешно открыла дверцу машины и выскользнула на улицу.
Теодор наклонился, чтобы лучше ее видеть, и напомнил:
– Обещайте мне подумать об этом. Мой рабочий номер у вас есть. Звоните в любое время.
– Хорошо. И спасибо вам за ужин. Я отлично провела вечер.
Она захлопнула дверцу, и ее сердце бешено заколотилось. Вдруг отец наблюдает за ней из окна и гадает: с кем она была, куда пропала после закрытия магазина?
Вивиан, ни разу не оглянувшись, взбежала по лестнице и отперла дверь квартиры. Остро чувствуя тошнотворный комок страха в животе, она на цыпочках вошла внутрь.
Дома было тихо. Она молилась, чтобы отец проспал все время ее отсутствия.
Половицы предательски скрипнули, когда она прошла по узкому коридору к его комнате и осторожно толкнула дверь.
Отца не было.
Резко выдохнув от облегчения, Вивиан отправилась на кухню – поискать, что можно приготовить ему на ужин.
Внизу громыхнула дверь. Она обернулась на звук тяжелых отцовских шагов. Он поднялся по лестнице, вставил ключ в замок…
Только бы он был трезвым.
Дверь отворилась, скрипнув ржавыми петлями. Вивиан тяжело сглотнула. Высокая фигура отца раскачивалась, а его налитые кровью глаза сверкали от гнева. Он сразу накинулся на нее:
– Тебя где черти носили?
– Нигде. – Ей хотелось придумать оправдание получше, но, возможно, она просто устала от тщетных попыток его задобрить. Ей казалось, что она уже целую вечность только этим и занималась.
– Врешь. Я видел, как ты возвращалась. Ты была с мужчиной. Кто он?
Мускул на левой щеке отца дрогнул, и она поняла, что сполна расплатится за свой побег. Вивиан инстинктивно попятилась и врезалась спиной в раковину.
– Ты его не знаешь. Но это в любом случае не твое дело. Я уже не ребенок. И не мама. Могу гулять с кем пожелаю.
Отец неуклюже качнулся в ее сторону:
– Что ты сейчас вякнула?
О боже. Вивиан осторожно двинулась к сушилке, на которой стояли кастрюли и сковородки.
– Я сказала, что я не мама. И ты не имеешь права указывать мне, что делать.
Она просчиталась! В пьяном угаре ему перечить не следовало. Он надвигался на Вивиан, как набиравший скорость паровоз, пока не вцепился пальцами в ее шею. Раньше такого не случалось, и Вивиан растерялась – она-то ждала пощечины или удара кулаком.
Она судорожно пыталась вздохнуть, пока он сжимал и разжимал руку. Его глаза пылали адской яростью и жаждой насилия. Хватит! Отпусти! Но говорить она не могла. Он зажал ее трахею, лишив возможности что-то сказать.
– За дурака меня держишь? – выдавил он.
В ее жилах билась обжигающая паника. Она ударила его по рукам, отчаянно пытаясь высвободиться. Затем она почувствовала слабость, мир вокруг начал затуманиваться, голова безвольно запрокинулась назад. Но сдаваться она не собиралась. Ее всколыхнула дикая ярость, она потянулась в сторону и схватила сковородку.
Бам!
Не мешкая, она с силой ударила отца по голове. Он разжал руки и упал навзничь, она рухнула рядом с ним на колени.
Потребовалось несколько секунд, чтобы шок и паника отступили. Вивиан судорожно хватала ртом воздух. И вдруг поняла, что отец лежит неподвижно.
Она перевернула его и встряхнула за плечи:
– О боже. Папа! Вставай!
Неужели он умер?
Она прижалась ухом к его груди, пытаясь уловить биение сердца. Услышав ровный стук, с облегчением отстранилась. Осмотрела его голову в поисках крови, но обнаружила только вспухшую в месте удара шишку.
– Папа, проснись.
Наконец он застонал, ее ноздрей коснулся отвратительный запах перегара. Она всерьез боялась заболеть от всех этих переживаний.
Пьяно моргнув, он уставился на нее снизу вверх.
– Что случилось?
– Ты упал и ударился головой. – Ложь далась ей легко.
– Правда?
– Да.
– Который час? Нам пора открывать магазин?
– Нет, сейчас вечер. Пойдем-ка уложим тебя в постель. Стоять сможешь?
Он кивнул и кое-как сел.
Вивиан помогла ему подняться и выйти из кухни, хотя он пошатывался. Они прошли по коридору в его комнату. Он рухнул на кровать, как срубленное дерево, и сразу же погрузился в глубокий сон.
Она не была уверена, что именно его вырубило: травма головы или алкоголь. Вероятно, и то и другое вместе.
Решив заглядывать к нему каждый час, она вышла из комнаты. И молилась, чтобы он забыл о том, что произошло на самом деле. И ее беспокоил не только удар сковородкой. Куда хуже будет, если, проснувшись, он вспомнит, почему пытался ее задушить – дочь осмелилась поужинать с мужчиной.
Она вспомнила о Теодоре. Долго ты будешь это терпеть? Сколько еще надо синяков, чтобы ты наконец решилась уйти?
А дело принимало очень опасный оборот. Однажды отец просто убьет ее. Конечно, пожалеет об этом, протрезвев на следующее утро и осознав, что натворил. Но это уже не спасет Вивиан – потому что она будет мертва.
Глава 5
Теодор вошел в министерство в половине девятого, поздоровался с миссис Лэтем и сел за стол, намереваясь заняться работой. Он только начал просматривать предлагаемый контракт на поставку стрелкового оружия и боеприпасов, когда ему позвонила миссис Лэтем. Она сообщила, что его хочет видеть какая-то женщина. Ей не было назначено, но зовут ее Вивиан Хьюз.