— Мне достаточно рассказывали о вас, господин Маадэр, — негромко произнес Зигана. В его голосе слышалось отвращение, но вместе с тем и любопытство, — Но я удивлен. Вы необычайно наглы, самоуверенны и навязчивы. Даже в большей степени, чем я представлял.
— Точно, — ухмыльнулся Маадэр, — Я всегда вызываю безотчетную симпатию у клиентов. Итак, симбиоз. Сотрудничество. Говорите о грузе — и я берусь за дело.
— Результаты гарантируете?
— В нынешние времена результатов в Восьмом не гарантирует даже тяжелый лайтинг. Но я сделаю все, что от меня зависит.
— Хорошо, — плечи Зигана опустились, тонкие морщинки в уголках глаз разгладились. В воздухе, который он выдохнул из легких, была обреченность. Маадэр любил этот запах. Запах обреченности часто приносит за собой другой запах, запах денег.
— Я скажу вам все. Условие вы, думаю, понимаете.
— Разумеется, — Маадэр приложил руку к сердцу. Некоторых клиентов этот жест почему-то успокаивал. Другие слишком хорошо знали мерценариеев и самого Маадэра, — Конфиденциальность.
— Да, — Зигана потер руки, как будто у него замерзли пальцы, — Полная. Содержимое контейнера — коммерческая тайна, которая чрезвычайно важна мне и… людям, с которыми я связан. Био-софт.
— Био-софт… — повторил Маадэр, — Ага. Понимаю. Только… К чему такая скрытность? Био-софт, насколько я знаю, абсолютно легален в пределах Консорциума Земли, про Юпитер и спутники даже не говорю…
— Смотря какой био-софт.
— Резонно. Что-то из запрещенного? Зомбификаторы, шизифы, терминальные мышечные стимуляторы?..
— Нет, — Зигана покачал головой, — Я же говорил, ничего незаконного. Просто био-софт последнего поколения, разработанный не так давно. Лекарства. Подробности сказать не могу, я не специалист.
— Да и я тоже. Свежий био-софт, а? Только вышедший из лаборатории? И наверняка еще не успевший оказаться в реестрах фармакопеи Пасифе? Свеженький пирожок, как говорят на рынке?
— Именно. Поэтому ситуация так неприятна. В его разработку вложено крайне много времени, сил и средств. Потеря образцов не просто неприятна, она может вызвать катастрофу.
— Это же не уникальные образцы, — Маадэр заложил руки за голову, поза, излучающая уверенность, — Пусть ваши химики синтезируют еще партию. Или вам так претит то, что часть вашего богатства невольно ушла на благотворительность?
— Дело не в этом, — твердо произнес Зигана. Он отошел от входной двери на несколько шагов и теперь стоял посреди комнаты, вытянувшийся, как жердь, неотрывно глядя на Маадэра, — Я лишь перевозил образцы из одной лаборатории в другую. Здесь речь о другом…
— Конкуренты? — догадался Маадэр.
— Да. Фармакологический рынок Пасифе — это бассейн с акулами. Если конкуренты смогут перехватить образцы, это может стать крайне… неприятным фактором для нашей… для людей, с которыми я работаю.
Маадэр пожалел о том, что тактильный контакт с клиентом утрачен. Сейчас, наверно, его сердце бьется с частотой тарахтящего мотора, а железы выделяют столько адреналина, что кровь становится липкой, как варенье.
— Что ж… На вашем месте я бы надеялся, что контейнер действительно попал в лапы обычных уличных хлодвигов, промышляющих грабежом. Если налет был заказным, это существенно усложняет дело, — Маадэр чуть не добавил вслух «переводя его в разряд невозможных», — Корпоративные когти отличаются тем, что никогда не выпускают свою добычу. А мне недостаточно надоела моя жизнь, чтоб я вздумал из-за вашей микстуры от кашля переходить дорогу серьезной компании. Имейте это в виду.
— Я не прошу слишком многого, — терпеливо сказал Зигана, — Только выяснить его местоположение и по возможности вернуть мне.
— Понятно. Как мне поступить с теми, кто его похитил… по возможности?
Зигана поморщился. Ну конечно. Люди в таких костюмах не любят крови. Не любят даже упоминаний о ней. Словно в их собственных жилах вместо крови течет коктейль из хорошего вина, одеколона и нейро-транквилизаторов.
— Как вам будет угодно.
— Хорошо. Тогда я буду действовать по обстоятельствам. Так даже лучше. То есть ушей и языков вам не приносить?
Губы Зигана собрались в узкую ниточку не толще шва на его превосходном костюме.
— Нет. Только контейнер с содержимым.
— Понятно. Я приступлю сразу же. На счет срока, как вы понимаете, говорить пока сложно. Это может занять от нескольких часов до недели. Может больше, не знаю.
— У вас есть дня три, не больше.
— Хорошо, — Маадэр сдержанно вздохнул, — Иногда по горячим следам удается найти пропажу достаточно быстро. Будем считать, что мы условились относительно задачи и сроков. Осталась оплата.
Зигана кивнул — он знал, что разговор зайдет об этом.
— Полторы тысячи, — сказал он, — Не больше.
— Полторы… — Маадэру стоило огромного трудно сделать паузу и придать своему лицу выражение неудовлетворенной и немного брезгливой задумчивости.
«Полторы штуки! Ты еще думаешь?»
«Нельзя сразу соглашаться, Вурм».
«У тебя в кармане лежит четыре рубля с мелочью. Этого не хватит даже на второсортный хайдай на эту неделю».
«Ты-то чего беспокоишься о моем здоровье? Твой обед всегда с тобой».
«Мой обед — это ты. И я не хочу делить твое тело с помоечными крысами, которые начнут объедать его, если ты умрешь от голода».
«Я знал, что ты меня любишь, Вурм».
Вурм зашипел, но быстро смолк.
— Хорошо, — сказал Маадэр вслух, — Полторы. И половина из них авансом.
— Триста, — Зигана показал три пальца. И по острым складкам в углах его губ Маадэр понял, что спорить будет сложно. Клиент явно не первый год жил на Пасифе и уже имел дело с мерценариями.
— Ладно.
Зигана достал дорогой и красивый бумажник из натуральной кожи, вынул длинными пальцами три новых ничуть не мятых банкноты и положил на стол. Маадэру стоило определенного труда не перевести на них взгляд. Хотя мозг уже лихорадочно подчитывал, как потратить деньги.
Три синеватые бумажки с неказистым символом Консорциума, больше похожим на логотип, чем на герб, значили очень много. Сотня за квартиру — хватит на два месяца. Можно будет снова пить фильтрованную воду, после которой почки не кажутся маленькими, прилипшими к спинным мышцам слизкими камнями. Еще сотня — на еду. Конец осточертевшему хайдаю, можно будет снова позволить себе сладковатое мясо, выращенное из раковых клеток в подпольной корейской лаборатории, порошковое пюре, консервированную фасоль, а может даже получится выкроить на настоящий, не синтезированный, протеин. Сколько он уже не ел настоящего мяса, набивая желудок скользким, пахнущим пластмассой сублиматом?.. Полтинник — вернуть Судаеву, он терпелив, как и все русские, но проверять лишний раз его терпение очень не хочется — то же самое, что проверять взрыватель неразорвавшегося снаряда.
Еще, пожалуй, останется на полграмма шань-си. Или даже на четверть не китайского красного, а настоящего, из тех, что привозят с Ганнимеда или Ио.
Маадэр ощутил, что неосознанно облизнулся. Плохо. Мерценарий не должен терять контроль над собой, особенно перед клиентом. Плохо для репутации.
— Порядок, — произнес он нарочно сухим тоном, делая вид, что лежащие на столе банкноты не представляют для него совершенно никакого интереса, — Думаю, уже сегодня к вечеру смогу сказать что-то конкретное. Оставьте номер своего войса и я свяжусь с вами как только смогу.
— Боюсь, номера я оставить не смогу. Я бы не хотел открывать свое…
— А Вурм еще считает меня единственным параноиком в Восьмом, — пробормотал Маадэр себе под нос.
— Кто? — Зигана тут же напрягся.
— Не обращайте внимания. Но номер вам все-таки лучше оставить, поскольку свой я вам дать точно не смогу.
— Почему же?
— У меня нет войс-терминала.
Зигана удивленно оглянулся, будто раньше не замечал, что стены комнаты абсолютно пусты. Может, полагал, что все оборудование замаскировано.
— У вас нет терминала? Странно. Какие-то соображения безопасности?
— Можно сказать и так. Возможно, мне надо будет срочно с вами связаться, поэтому будет лучше, если вы все-таки оставите номер.
— Что ж, придется.
Зигана достал из кармана блокнот, вырвал лист и написал там короткий номер. Маадэр не глядя спрятал его в карман.
— Полагаю, наша встреча закончена. Разумеется, буду держать вас в курсе.
Зигана кивнул и подошел к входной двери. Но, положив руку на рычаг, отпирающий замки, обернулся.
— Господин Маадэр, — сказал он тихо, внимательно глядя ему в глаза, — Прошу вас быть очень осторожным. Я говорю о контейнере. Мне приходилось знать нескольких мерценариев и я также слышал кое-что от людей, на которых работали вы. На каком-то этапе у вас возможно будет риск принять неправильное решение. Например, получив био-софт, попытаться продать его к конкурентам. Или шантажировать меня. Это будет действительно неправильное решение, понимаете?
У Маадэра появилось желание достать из кармана «Корсо» и ткнуть коротким стволом в высокий лоб гостя. Желание, подогреваемое тремя ассигнациями на столе. Однако он привык сдерживать свои желания и просчитывать последствия каждого поступка.
И это тоже было следствием выбранного им жизненного пути.
2
— Сколько?
— Сотня, — Маадэр щелкнул пальцами, потом хлопнул себя по карману. То, что карман в данный момент был почти пуст, не имело значения.
— Франков?
Его собеседник был невысок, одет в потрепанный и замызганный на коленях комбинезон. Голова было похожа на подгнившую грушу, с которой наполовину сняли кожуру и немного приплюснули сверху. Коричневая влажноватая плесень покрывала половину лица, из середины ее таращился незакрывающийся, кажущий пластиковым, мутный глаз.
— На сотню франков не купишь сейчас и пули. Земные рубли.
— Ясно. Двое?
— Да. Могут держаться не вместе. У одного ствол, вороненый небольшой дробовик, скорее всего «Франчи-2» или что-то из «Моссбергов».
— Сложно. Плохая. Примета.