Маадэр не знал, что на это ответить, поэтому ограничился неопределенным жестом, не имевшим никакого практического значения. Но Нидару сейчас не нужны были собеседники. Он неспешно мерил шагами комнату, умудряясь почти не производить звука, и, несмотря на то, что глядел он себе под ноги, Маадэр ощущал себя так, словно его держит на мушке какое-то большое и равнодушное чудовище вроде автоматического станкового пулемета.
— Вы стали своим. Свели знакомство с шулерами, контрабандистами, торговцами наркотиками и краденным био-софтом, убийцами, вымогателями, ворами… Вы имеете с ними дело каждый день и, если учесть то, что я еще вижу вас перед собой, — Нидар остановился и указал на Маадэра ухоженным пальцем, — весьма в этом преуспели.
— Слишком эмоционально, пожалуй. Я просто выживаю в агрессивной среде.
— Мне нужен человек, который знает Пасифе как свой родной дом. Тот, который не вызовет настороженных взглядов. Проще говоря, свой.
— Хотите сказать, у вас нет подготовленных агентов такого уровня?
Нидар нахмурился — впервые с начала беседы.
— Вы сами знаете оперативную обстановку. За прошедшее время тут мало что изменилось. В местном отделе есть талантливые агенты, но ни одному из них я бы не доверил то, что собираюсь доверить вам.
— Я польщен, будьте уверены.
Нидар бросил на него быстрый взгляд, и Маадэру внезапно перехотелось шутить.
— Велрод.
— Что?
— Велрод, — спокойно повторил Нидар таким тоном, точно одно это слово могло что-то объяснить.
Маадэр озадаченно пожевал губами.
— Если вы имеете в виду того самого Велрода, о котором подумал я, не считайте, будто что-то мне объяснили.
— А о каком Велроде вы подумали? — по-кошачьи вкрадчиво спросил Нидар.
Маадэр поколебался, но решил, что в его ситуации тянуть время достаточно бесполезно.
— Гэвин Велрод, — сказал он неохотно, — Полковник второго отдела КНТР, Контр-террористической службы Консорциума Земли. Работал сперва на Юпитере, потом здесь. Погиб в тридцать третьем.
— Кажется, вы достаточно хорошо его знали?
— Он был моим непосредственным начальником несколько лет. Полагаю, можно сказать, что я хорошо знал его.
— Вы помните, как он погиб?
— Разумеется. Разбился в служебном скайдере.
— На Пасифе?
— Да. За несколько недель до того, как Консорциум объявил о том, что не собирается захватывать Пасифе и превратил его в огромную свинью-копилку на орбите Юпитера. Такое иногда случалось. Слишком много оружия на руках у населения, слишком напряжены нервы. Кто-то всадил в орбитальный скайдер Велрода ракету из переносного зенитного комплекса, когда он заходил на посадку. На борту кроме него никого не было, скайдер упал в десяти километрах от Восьмого. Останки опознаны медицинской службой. Это все.
— Кто в него стрелял?
— Так и не выяснили.
— Вы оставили смерть своего начальника без расследования?
— Дело не в этом, — Маадэр поморщился, — В те времена на Пасифе творилось черт знает что. Нападения Консорциума ожидали изо дня в день. Это здорово сказалось на нервах. Лоялисты, мародеры, какие-то психопаты-анархисты, никому не подчиняющиеся отряды планетарной обороны… Скайдеры падали каждый день. Правда, обычно старались подбить те, что перевозили деньги или ценный груз. Скорее всего, Велрод попал под огонь случайно. Кто-то принял его за вкусный кусок, парящий в атмосфере. И этот кто-то оказался вчерашним шахтером с зенитной ракетой в трясущихся от пост-эффекта руках. Вот и все.
— Нелепая случайность? — Нидар прищурился, — Я думал, служба в Конторе отучает людей верить в нелепые случайности, особенно если речь идет о чьей-то смерти.
— Напротив. Она приучает к тому, что вокруг каждого из нас нелепые случайности вьются как мухи над трупом. И если зазеваешься… Велрод был нелегалом, специалистом Конторы по грязным вопросам. Он имел дело с торговцами наркотиками, профсоюзными воротилами, наемными убийцами и продажными политиканами. Добывая информацию для Конторы, сложно сохранить чистые руки. С ним мог свести счеты кто-то из его подельников, агентов или приятелей.
— Но вы так и не выяснили, кто.
— Мы не выяснили, кто, — согласился Маадэр, — Наш отдел и без того потерял слишком многих людей в ту пору. И мы со дня на день ждали, что над нашими головами разверзнется ад. Но я надеюсь, что родственникам покойного полковника Велрода вручили жестяную звезду с какой-нибудь достаточно торжественной надписью.
— Вы знаете, какое задание он выполнял в день своей гибели?
Маадэр задумался, но думал не слишком долго для того, чтоб молчание могло показаться Нидару подозрительным.
— Нет. Он не имел привычки отчитываться перед младшими чинами.
— Ни малейшего предположения?
— У нас хватало работы. Мы выявляли центры сопротивления силам Консорциума, поставщиков оружия, осведомителей, двойных агентов, саботажников…
— Странно, что он не посвящал вас в свои планы, — Нидар сделал несколько быстрых шагов и вдруг остановился, повернувшись к Маадэру всем корпусом, — Ведь фактически вы были его заместителем на протяжении последнего года его жизни. Ваши бывшие коллеги вспоминают, что между вами и Велродом установились весьма доверительные отношения. По слухам, он готовил вас в преемники.
— Мы часто работали в паре. Это было обычной практикой в нашем отделе. Один ведет, другой страхует. В некотором роде мы были напарниками, несмотря на существенную разницу в возрасте и звании. У Велрода был опыт. Огромный опыт, который он нарабатывал годами по всей Солнечной системе. У меня… у меня было упрямство и нрав молодого бультерьера. Хорошее сочетание.
— Значит, вы ничего не знаете про дела… неслужебного характера, в которых он мог быть замешан?
— Мы были в одной своре, но вы ошибетесь, если решите, что мы с Велродом были друзьями. В Конторе не бывает друзей, как вам известно. Судьба сдает карты не глядя. Могло случиться так, что мне приказали бы ликвидировать Велрода. Или ему — ликвидировать меня. И мы бы это сделали. Привязанности мешают службе. Мы с Велродом много работали вместе, но если вы хотите спросить, знаю ли я что-то о его незаконных делах, я могу ответить только одно — не знаю. Я не говорю, что он ими не занимался. Мы все занимались, так или иначе. Продавали украдкой служебную информацию, подкидывали объедки спецслужбам, бывало, накладывали руку на теневые платежи или шантажировали не в меру зарвавшихся шишек…
— Как ни странно, я верю вам, Маадэр, — Нидар провел пальцем по идеально ровному пробору в волосах, словно проверяя, ни отклонился ли он, — У вас мало достоинств, но инстинкт самосохранения развит отменно. Вы бы не колеблясь выложили все о своем бывшем начальнике, если б это могло спасти вашу жизнь.
— Мертвецы не стоят преданности, — коротко отрубил Маадэр, — А теперь выкладывайте, отчего это вас так озаботил Велрод. Старик оставил наследство, которое вы не можете поделить?
— Да, — Нидар в этот миг показался Маадэру непривычно серьезным, — Одно крайне неудобное и паршивое наследство… Вы когда-нибудь сталкивались с «Сиренью»?
Маадэр неопределенно пошевелил пальцами.
— Похоже на название борделя из Восьмого. Звучит слишком дорого для заведения, которое мне по карману.
— Это не бордель. Это препарат. «Сирень-2», если быть точным. Тоже не узнаете?
— Био-софт?
— Да. Земная разработка двадцатых годов. Сама по себе настолько секретная, что человек, знающий это название, должен быть ликвидирован по категории «Три-Цэ», наравне с перебежчиками на поле боя или серийными убийцами.
Маадэр кисло улыбнулся.
— Благодарю за доверие. Но нет, мне не приходилось сталкиваться с «Сиренью» ни в каком виде. Как она действует?
Нидар несколько секунд молчал, разглядывая Маадэра с непонятным выражением. Из-за странного свойства его глаз любое выражение, которое возникало на лице агента КНТР, казалось непонятным. Каким-то неестественным, точно его нервная система, рассылая импульсы по волокнам мимических мышц, пыталась механически воспроизвести стандартную человеческую реакцию, но не слишком успешно.
— Как любой био-софт. Попадает в кровь, после чего его активные составляющие проникают в мозг и запускают определенную реакцию. Химическая программа для человеческих нейронов, не более того.
— Я знаю, что такое био-софт, — нетерпеливо прервал его Маадэр, — Я спрашивал о последствиях.
— Они наступают в течении двух-трех минут. Взрывное повышение выработки эритропоэтина, резко увеличивающее содержание гемоглобина в крови и кислородную емкость крови. Стимуляция мышечных рецепторов и увеличение скорости нервных импульсов. Увеличивает энергоснабжение на клеточном уровне, вырабатывая повышенное количество нуклеотидов. Значительным образом поднимает моторику и скорость реакции. Плюс заглушение боли и страха.
— Похоже на обычный боевой коктейль военного образца, — заметил Маадэр, — Мы использовали такие в армии и позже, в Конторе. «Мокша», «Третья луна», «Ноль-ноль». Хорошая штука, даже мертвеца превратит в машину для убийств, но лишь на час или два. Потом наступает отходняк, похожий на самый страшный из пост-эффектов шань-си, превращающий человека в раздавленного слизня. Но пока он не наступил… Черт возьми, я видел, как один парень из нашего взвода после двойной дозы «Мокши» преодолел метров сорок под ураганным вражеским огнем и убил троих — одному снес голову ударом кулака, остальным пальцами распорол животы — при том, что в нем сидело не меньше десятка пуль. Он упал только после того, как его собственная голова превратилась в ошметки после прямого попадания. Жуткая картина, знаете ли. Потом у нас были «Кая дхату», уже здесь, после падения Юпитера. Эффект помягче, но после них по крайней мере не валяешься пластом двое суток как дохлый кот…
— С «Сиренью-2» вам сталкиваться не приходилось, иначе бы вы запомнили, — многозначительно пообещал Нидар, — Вам, конечно, знакомы и сопутствующие эффекты подобных стимуляторов?
— Вы имеете в виду эйфорию, легкость в теле, галлюцинации?.. Всего лишь побочное воздействие. Организм синтезирует огромные дозы окситоцина, дофамина, эндорфина и серотонина, чтоб смягчить шок и приглушить болевые ощущения. Необходимая мера, чтоб ускоренный метаболизм и реакции не контузили нервную систему.