Люди этого типа умеют считывать эмоции других.
Густав прекрасно знает, как надо манипулировать и играть на чувствах окружающих. Его двуличие пугает Биргитту. Брат Каролины Педер был точно таким же. Он отличался общительностью, веселым нравом и обаянием. Мог очаровать всю компанию, а потом выйти из себя и разозлиться, отрезать волосы сестре, пока она спала, или начать обзывать ее ужасными словами. Даже издеваться над ней, запирать ее. Биргитта ни на секунду не могла оставить Педера наедине с Каролиной. Она смертельно боялась того, что он может сделать с сестрой.
Это кошмар для любой матери.
Как только Биргитта пыталась заговорить с дочерью о Густаве, Каролина замыкалась в себе и утверждала, что они все расисты и снобы, которые считают, что Густав недостаточно хорош для них.
Как будто проблема когда-нибудь заключалась в этом.
На крещении Вильмы Каролина в первый раз вздрогнула, когда Биргитта обняла ее. Невозможно без слез думать о том, что скрывало красивое шелковое платье Каролины. Это повторялось несколько раз. Когда Биргитта пыталась заговорить об этом с дочерью, та отворачивалась от нее и на несколько недель вообще отказывалась от общения с родителями. Через какое-то время Биргитта прекратила такие попытки, чтобы не рисковать на месяцы остаться без общения с Каролиной и внучками. Она привыкла быть просто мамой, которой ничего не остается, кроме ожидания, что дочь позвонит и попросит о помощи.
Иногда Каролина звонила и закатывала настоящие истерики, не называя при этом причины. Густав всегда был рядом и подслушивал. Кошмарные разговоры. И последний тоже. Каролина в отчаянии кричала, было невозможно разобрать ее слова и хоть как-то ее успокоить.
Биргитта слышит шорох шин по гравию. Опершись слабыми руками на подлокотники кресла, она встает и тяжелой походкой направляется в гостиную и дальше в холл, где ждет Бенгт с собранными чемоданами.
Что-то пищит. Вдалеке слышно бормотание. Голоса кажутся знакомыми. Густав?
Каролина открывает глаза и щурится на свет ламп под потолком. Контуры белых квадратных потолочных плиток расплываются. Ей требуется несколько секунд, чтобы сфокусироваться. К локтевому сгибу и запястью тянутся пластиковые трубки, тело завернуто в оранжевое одеяло. Вокруг жужжат большие приборы со светящимися мониторами.
– Карро?
Она чувствует трепыхание бабочек в животе, встречая взгляд темных миндалевидных глаз.
– Густав…
Он берет ее руку в свою и наклоняется. Щетина царапает Каролине лицо, когда он нежно целует ее в лоб.
– Где я? – шепчет она.
– В больнице. Ты в безопасности.
Его густые волосы взлохмачены, рубашка мятая и грязная. От него непривычно пахнет, и лицо выглядит изможденным. Что-то незнакомое во взгляде Густава беспокоит Каролину.
– Что происходит?
Память начинает возвращаться, дыхание учащается, и каждая мышца напрягается.
– Где девочки?
– Мы не знаем, – тихо отвечает Густав.
Ей кажется, что она летит в бездонную пропасть.
– Меня заперли… Я не помню, как я здесь оказалась.
Кто-то сжимает ее вторую руку. Каролина испуганно поворачивает голову и видит родителей.
– Дорогая, мы думали, что никогда больше не увидим тебя, – говорит Биргитта, сидящая на табуретке рядом с кроватью.
Судя по лицу, мама плакала. За ней темной тенью стоит отец.
– И что, никто не знает, где девочки?
Каролина вертит головой из стороны в сторону.
– Сколько я отсутствовала?
– Дайте ей нормально дышать, пожалуйста, – говорит женщина в белом халате, появляясь из-за спины Густава. – Отойдите немного от кровати.
Густав неохотно отпускает руку Каролины.
– Меня зовут Анн-Софи, я ваш врач. Вы находитесь в больнице в Мальмё, – с легкой улыбкой сообщает светловолосая женщина. – Вы были без сознания почти сутки.
– Не понимаю…
Каролина берется за поручень, идущий по краю кровати, чтобы приподняться, но врач кладет руку ей на плечо.
– Аккуратно, – говорит она, изучая пищащие мониторы.
– Мне надо знать, все ли в порядке с моими дочками. Что произошло?
– Следователи скоро приедут, вы сможете поговорить с ними, – говорит Анн-Софи, склонив голову набок. – Они вот-вот будут здесь. Моя задача – сделать так, чтобы вы поправились. Ваш организм пережил сильный стресс, и, возможно, это затронуло память.
Подкатывает тошнота, Каролина хватается за живот. Перед глазами появляется крошечный комочек в ее объятиях, темноволосая макушка Людвига.
– Я оставила его там. Он не дышал…
Каролина зарывается лицом в подушку и хочет просто уснуть и больше не проснуться.
– Я пришлю специалиста, с которым вы сможете поговорить, но для начала лучше пройти обследование у судмедэкспертов, чтобы они правильно задокументировали все травмы. Я понимаю, что это неприятно, но это делается для вашего блага.
Каролина понимает, что врач имеет в виду, но не в состоянии думать об этом.
– Где ты была?
Слезы текут по щекам, когда она поворачивается к Густаву.
– Не знаю.
Она сознательно избегает его взгляда.
– Можно мне немного воды?
Анн-Софи берет стакан, который стоит рядом на столике, и подносит ко рту Каролины трубочку. Та медленно втягивает холодную жидкость и чувствует, как вода стекает по горлу. Закашливается, в горле першит.
– Не спешите. Ваш организм отвык, – говорит Анн-Софи и ставит стакан обратно на столик.
Она поправляет катетер на руке Каролины, осторожно проводит по светлым шрамам и рассматривает их, не убирая пальцев. Кажется, она хочет что-то сказать, и Каролина благодарна ей за то, что она этого не делает. В этот момент в комнату заходят двое полицейских в штатском и показывают свои удостоверения.
– Здравствуйте, Каролина, – произносит темноволосая женщина. – Мы рады видеть вас. К сожалению, мы должны попросить остальных ненадолго покинуть палату. Нам необходимо поговорить с Каролиной наедине.
Биргитта поднимается с табуретки и гладит Каролину по щеке.
– Скоро увидимся, милая, – говорит она и вместе с Бенгтом выходит из комнаты.
Густав выпрямляется и хочет уйти, но Каролина берет его за руку и крепко сжимает.
– Не волнуйся, я скоро вернусь.
– Где Вильма и Астрид? – вполголоса спрашивает она, не отпуская Густава.
– Я надеялся, они с тобой, – отрезает он.
Его взгляд темнеет, и Каролина вжимается в матрас.
– Ну же, Густав, – говорит полицейская. – Нам надо поговорить с вашей женой.
«Кажется, они знакомы», – успевает подумать Каролина.
– Это займет не больше пятнадцати минут, – настаивает женщина.
Густав раздраженно вздыхает.
– Я буду неподалеку, окей?
Каролина кивает и неохотно отпускает его руку.
– Я вас оставлю, – говорит Анн-Софи. – Если что-то понадобится, нажмите на вот эту кнопку.
Больница – последнее место, где Каролине хотелось бы сейчас находиться. Она чувствует себя потерянной, одинокой среди чужаков и натягивает одеяло до подбородка.
– Меня зовут Лея, я следователь в полиции Мальмё. А это, – поясняет темноволосая женщина, указывая на высокого широкоплечего мужчину в футболке, который придерживает дверь для врача, – мой коллега Хенрик.
– Они мертвы? – срывающимся голосом спрашивает Каролина.
Хенрик буравит ее ледяным взглядом голубых глаз.
– Почему вы так думаете?
Его лицо кажется Каролине знакомым, но она не может вспомнить откуда.
– Если их подвергли таким же мучениям, через которые прошла я, я не уверена, что они смогли выжить.
– Они исчезли одновременно с вами, но это пока единственное, что нам известно, к сожалению. Предполагаем, что они живы, мы бросили все силы на их поиски, – говорит Хенрик, придвигая табуретку к изголовью кровати и садясь на нее. – Не стану вам лгать, я знаю, что вы прошли через сущий ад, но мы должны найти Вильму и Астрид, а чтобы сделать это, нам нужно, чтобы вы рассказали все, что помните. Любые детали, которые всплывут у вас в памяти. Даже такие, которые, может быть, покажутся вам неважными. Любой факт может оказаться решающим.
Слова сыплются как град. Интонация неправильная, жесткая.
– Девочек со мной не было. Я находилась взаперти, – говорит Каролина, озираясь в поисках быстрого пути для побега, потом вздыхает и продолжает: – Я слышала их. Я слышала Астрид и Вильму.
Лежа на больничной койке, Каролина выглядит испуганным птенцом. Потрескавшиеся губы, почти прозрачная кожа. У Хенрика не укладывается в голове, что это та же девушка, которую он видел на фотографиях, в фильмах и сериалах. При столкновении со злом ничто не помогает. Он смотрит в ее затравленные глаза. Веки моргают, слезы текут, но взгляд пуст.
Каролина жалобно рассказывает о том, как она очнулась в, как ей кажется, багажнике, а потом была отвезена в складское помещение, где ее держали взаперти. Ничего из того, что было до и после этого, она не помнит.
Что-то беспокоит Хенрика в ее уходе от ответов. «Может ли память быть такой избирательной?» – думает он. Он знает, что после травмы память может подводить, но стоит ли целиком и полностью полагаться на то, что говорит Каролина?
Надо найти человека, который оставил ее около больницы. Есть надежда, что видеокамеры на входе зафиксировали что-то, что позволит им выйти на его след.
Хенрик косится на Лею, которая сидит по другую сторону койки. Солнечный свет, просачивающийся через жалюзи, поблескивает на ее иссиня-черных волосах. Они не разговаривали друг с другом с тех пор, как Габриэлла устроила им нешуточную выволочку за самоубийство Лукаса Бека. Все летит в тартарары, и Хенрик не узнает себя. Дело будет рассматриваться прокурором, и в худшем случае Хенрику грозит отстранение от работы. Габриэлла должна принять решение, надо ли перевести его на время расследования в другое место. Когда допрашивали свидетелей происшествия, он взял на себя вину за случившееся. Хотя обыскивала Лукаса Бека Лея, Хенрик почувствовал, что должен взять ответственность на себя. Когда не доверяешь напарнику, нередки ошибки. Лея несколько раз говорила, что не может ему доверять. В такой ситуации она оказалась из-за него.