Хенрик снова ищет ответы Астрид и Вильмы.
Астрид: «Мне плохо, когда мама и папа ссорятся».
Вильма: «Мне плохо, когда мама плачет».
– Другие дети отвечали, что им плохо, когда они ушиблись или кто-то из детей ударил их, или отобрал игрушку, или разорвал их рисунок.
Вокруг цветов развешены рисунки с сердечками и узорами, которые нарисовали дети. Все сливается в сплошную кашу. Хенрик переводит взгляд на групповую фотографию. Астрид и Вильма сидят на полу и держатся за руки.
– Похоже, они очень дружат.
– Да, это так. Они редко ссорятся. Собственно говоря, они вообще не ссорятся с другими детьми, скорее, они избегают конфликтов и легко пугаются. Как будто они напряжены и ждут, что произойдет нечто страшное. Я пыталась работать с ними, но, по-моему, дела шли все хуже.
– Как вы думаете, почему?
– Не знаю, но девочек, вероятно, что-то беспокоило.
– Думаете, им было плохо дома?
– На этот вопрос я не могу ответить.
– Вы видели у них какие-то травмы?
– Нет. Впрочем… Астрид полгода назад сломала руку, упав дома. У Вильмы было сотрясение мозга и небольшие синяки, но такое случается с большинством детей. Хотя погодите, кое-что произошло за несколько дней до того, как их забрали на каникулы.
Хенрик поднимает бровь.
– Густав должен был забрать девочек в четыре часа. В половине пятого я позвонила ему, и он сказал, что у него возникли срочные дела, а детей заберет Каролина. Тогда я позвонила ей, и она взбесилась и отказалась приехать. Само собой, я объяснила ей, что кто-нибудь должен отвезти девочек домой. Наш сад закрывается в пять. Но она так и не появилась.
– И что же вы сделали?
– В конце концов я отвезла их сама и передала Каролине, которая все еще злилась.
– На вас?
– Не знаю, но девочки занервничали. Помню, у меня из-за всего этого разболелся живот.
Поблагодарив, Хенрик возвращается к своей машине. Оттуда он отправляет Марии сообщение, в котором просит проверить медицинские карты девочек. Ему нужно знать все о сломанной руке Астрид и сотрясении мозга у Вильмы. И необходимо поговорить с Леей.
Она просыпается на насквозь мокрой подушке. Засыпая, Каролина снова видит кошмарный сон, в котором она носится по их горящему дому и борется за свою жизнь и за жизнь дочерей. Но огонь разгорается все сильнее, и в ушах стоит звон…
В спальне задернуты темные шторы, и Каролина слышит дыхание Густава. Она лежит абсолютно неподвижно и притворяется спящей. Включается лампа, Каролина зажмуривает глаза и сворачивается калачиком под одеялом.
– Я сделал кофе, – говорит Густав. – Правда, прекрасно поспать после обеда?
Каролина медленно открывает глаза и встречается взглядом с Густавом, на лице которого она ничего не может прочесть. Он садится рядом с ней на край кровати и гладит ей волосы.
– М-м-м, – бормочет она и выдавливает из себя улыбку, садясь и подкладывая под спину подушку.
Рубашка тоже насквозь мокрая.
– Что-нибудь случилось, пока я спала? – спрашивает Каролина, ища взглядом мобильный.
– Ничего нового, – вздыхает Густав. – Как ты себя чувствуешь?
Он гладит ее по щеке и скользит рукой ниже, останавливается на шее и обхватывает затылок.
– Я бы никогда не причинил вреда девочкам, ты ведь знаешь, да?
Она кивает.
– Скажи это.
– Густав, пожалуйста… – шепчет Каролина.
– Я хочу это от тебя услышать, – шипит Густав и сжимает ее шею.
– Ты бы никогда не причинил вреда девочкам, – задыхаясь, выдавливает Каролина.
– Громче.
– Ты бы никогда не причинил вреда девочкам.
– Наташа приехала, – говорит Густав, отпуская шею Каролины. – Приведи себя в порядок и присоединяйся к нам. Надо решить, как общаться с прессой.
Густав выходит из спальни. Каролина переводит дух, слушая, как скрипит под его ногами лестница.
– Не хочу, – говорит она самой себе.
Но у нее нет выбора. Она неохотно встает с постели и идет в ванную, пытаясь дышать размеренно, чтобы унять сердцебиение.
Свет лампы освещает все в деталях. Каролина читает записку, которую она приклеила на зеркало: «Никто не может заставить тебя чувствовать себя неполноценной без твоего согласия». Каролина кладет руку на шею и кашляет. Открыв шкафчик, она пытается найти что-то успокоительное, но полка, на которой обычно стоят лекарства, пуста. Где же они? Каролина готова поклясться, что совсем недавно они были на месте. Она их не переставляла и помнит только, что приняла несколько таблеток перед тем, как легла. Но она поставила баночки обратно.
Каролина в отчаянии перерывает все свои шкафы и ящики под раковиной, но лекарств нигде нет. Она открывает шкаф Густава и ищет среди его парфюмов, кремов и прочей мелочи.
Никаких баночек с таблетками.
«Что со мной не так?» – думает она и бьет себя по щекам, чтобы проснуться.
Влажная рубашка скользит на пол, и Каролина встает под душ. Ледяная вода режет кожу как нож, грудь кажется налитой до отказа и болит.
Охладив тело и голову, Каролина выключает воду и берет полотенце, которым осторожно вытирает раскрасневшуюся кожу. Влажные волосы собирает в небрежный пучок, надевает старый кашемировый домашний костюм, застегивая молнию на кофте доверху, чтобы Наташа не заметила синяков.
Спустившись на первый этаж, Каролина слышит, как Густав и его пресс-секретарь серьезно обсуждают вопросы, связанные с пиаром. Каролина несколько секунд собирается с духом и только потом направляется к ним. Что-то пиликает наверху, и Каролина спешит обратно в спальню.
Где мобильный? Каролина переворачивает подушки и одеяло. Ее телефона нигде нет. Снова раздается короткий звонок. Звук не такой, как у ее смартфона, и, похоже, раздается с той половины кровати, на которой спит Густав. Каролина берет брюки от его костюма, брошенные на вешалку для одежды, и ищет в карманах. Телефона там нет, но зато есть что-то другое, маленькое и круглое. Достав руку из кармана, Каролина с удивлением смотрит на блестящий предмет – ее обручальное кольцо. Она надевает его на палец с кольцом, полученным от Густава на помолвку. Растопырив пальцы, любуется красивыми сверкающими камнями.
Она ничего не понимает.
Густав зовет ее снизу.
– Иду! – кричит Каролина и быстро засовывает кольцо в карман кофты.
Пол качается у нее под ногами, пока она идет в гостиную, где на диванах сидят Густав и Наташа, которая коротко здоровается с Каролиной.
Каролина всегда недолюбливала холодную как лед Наташу. Но, по словам Густава, она лучший специалист по пиару в стране. Она спасла его в нескольких кризисных ситуациях и умеет перевернуть любую проблему в пользу клиента.
– Густав, ты не видел мой телефон?
– Он лежит на кухне. Ты же поставила его на подзарядку перед тем, как пошла прилечь. Не помнишь?
Каролина качает головой. Она бы и на метр не отошла от своего мобильного. Она хочет быть на связи ежесекундно – вдруг появятся новости о девочках?
– Он был у меня…
Она замолкает, глядя на смартфон Густава на столе. Значит, наверху звонил не его телефон. Наверное, ей показалось.
Она сжимает кольцо в кармане и идет на кухню. Еще не добравшись до своего мобильного, Каролина замечает, что за ней идет Густав.
– Как ты?
– Я не нашла своих лекарств.
– Карро, я начинаю серьезно за тебя беспокоиться.
– Мне надо что-нибудь поесть. Я странно себя чувствую, – говорит она, доставая из своей сумки инсулин.
Надо собраться. Если она не изменит поведения, Густав начнет от нее уставать. Почему она не умеет просто быть нормальной и подстраиваться под него?
– Спасибо, что ты меня терпишь, – говорит она и выдавливает из себя улыбку.
Ему стыдно за Карро перед Наташей. Свернулась рядом с ним на диване комочком. Что это за убогие треники? Волосы мокрые, с них разве что вода не капает. Только такие, как она, могут себе позволить одеться как бомж, потому что как бы она ни выглядела, она всегда ведет себя уверенно, убежденная, что при ее высоком происхождении это неважно.
Вернувшись домой, Карро ведет себя выжидательно и апатично. Густав ненавидит, когда не понимает, что творится у Каролины в голове. Она смотрит на него так, будто он ничего не стоит. Будто он преступник. На весь их брак всегда накладывал отпечаток ее снобизм. Ей всегда удавалось заставить Густава чувствовать себя недостойным и виноватым.
Расстояние между ними кажется гигантским. Врач сказала, что это возможно, учитывая то, что произошло, но какого черта, ничего же еще не закончилось. Может, Карро на самом деле все помнит, просто не рассказывает ему.
Журнальный столик завален вопросами от газет, журналов и телевидения. Весь мир, похоже, думает, что Густав виновен в похищении, и журналисты не хотят оставить их семью в покое.
Наташа отбрасывает те запросы, которые не представляют интереса.
Как обычно, Карро всю ответственность сваливает на него, и ему придется разгребать все это, а ведь у него и без того куча проблем.
– Вы заметили, что появились новые хештеги? – спрашивает Карро, уставившись в смартфон. – #онубилих и #ониубилиих… Разве им мало, что мы страдаем от того, что наши дети пропали?
– Я же сказал тебе не читать это дерьмо.
– Густав прав, попытайся не принимать это близко к сердцу, это чисто кликбейтные заголовки.
– «Еще шесть находок переданы полиции», – пишет «Экспрессен». «Улики должны доказать виновность родителей». Что это за находки? – спрашивает Каролина с широко распахнутыми глазами, как будто Густав имеет к этому какое-то отношение.
– Не знаю.
Если бы только она могла продемонстрировать хоть немного способности действовать, а не вела себя как избалованная соплячка.
Звонит мобильный Густава. Он видит, что это опять финансовый директор, и сбрасывает звонок. Она что, не понимает, что ему не до нее сейчас?
Если бы только Бенгт и Биргитта сделали то, что должны были сделать. Деньги все еще не пришли, и Густав не знает, что делать. Карро отказывается отвечать на их звонки. Иногда Густав думает рассказать ей обо всем: о похитителях и выкупе, об угрозах и прочем дерьме. Может, она заставит родителей принять правильное решение? Но он не решается: слишком рискованно.