оехать за двадцать минут.
Она кладет трубку до того, как Густав начнет задавать вопросы. Потом снова выключает телефон и встает с кровати, пьет тепловатое вино из бутылки и, пошатываясь, идет на балкон, чтобы выкурить сигарету. Дым добирается до легких, и Каролина кашляет. Она встает в углу балкона, чтобы ее ниоткуда не было видно.
Густав всегда терпеть не мог курящих девушек, вспоминает она. Он столько всего терпеть не мог. Но больше всего он ненавидел Каролину.
Она быстро делает несколько затяжек и тушит сигарету о балконные поручни. Потом возвращается внутрь, задергивает гардины и снова ложится на кровать.
Как только она смыкает веки, перед глазами появляются лица Астрид и Вильмы. Эмоции переполняют. Хотя Каролина продумала все до мельчайших деталей, она нервничает, но всеобъемлющее спокойствие действует освобождающе. Теперь Каролина в безопасности. Больше никто не сможет причинить ей вреда. Худшее уже случилось. Однажды она попыталась заявить на Густава в полицию, но забрала заявление, до смерти боясь потерять право на опеку над детьми. Каролина не могла оставить их Густаву.
И это пройдет.
Она смотрит на часы. Он должен появиться всего через несколько минут. Всю свою жизнь она надеялась, что когда-нибудь будет лучше. Когда она уехала из дома, когда она похудела на пять килограммов, когда потеряла невинность, когда стала мамой, когда получила ту самую роль в фильме, когда Густав продал свою компанию, когда Густав прекратил…
– Порви все контакты, ты ему безразлична, собирай доказательства, – тихо шепчет она себе под нос.
Стук в дверь.
«Строго по плану», – думает она и встает. Поправив рубашку, она крадется к двери. Прислонившись ухом к притолоке, слушает стук, который становится все более и более агрессивным.
– Карро, какого черта? Открой дверь!
С каждым ударом она вздрагивает.
– Ты что творишь, Карро? Открой эту проклятую дверь.
Густав кричит достаточно громко для того, чтобы его слышали и соседи.
Его вспышками так просто управлять. Достаточно не ответить, как он начинает орать на нее. И тогда он будет вести себя еще жестче, как поступал всегда.
«Скоро… – думает Каролина. – Скоро он выломает дверь и ворвется в комнату».
Но она готова, она все подготовила. Теперь надо только сделать одну фотку и выложить в «Инстаграм».
В «Бабушкиной пекарне», кафе рядом с управлением полиции, как обычно, полно полицейских, но Хенрику все-таки удается отхватить свободный столик у окна и заказать кофе и сэндвич с сыром.
«Надо было задержать Густава на вилле утром», – думает Хенрик, включая ноутбук.
Хотя улик у них недостаточно, чтобы предъявить обвинение, все равно надо было действовать иначе. Он открывает папку с данными, которые наскоро извлекли из телефона Иды, и смотрит на ее последнее сообщение Густаву, которое так и не было отправлено. Ида не успела сделать это. «Ты пугаешь меня, Густав. Катись отсюда. Меня ты тоже убьешь?»
К этому сообщению она прикрепила фото Густава, сидящего в своей машине около ее дома.
Хенрик закрывает глаза. Несмотря на гул голосов в кафе, вокруг словно наступает тишина. Воспоминания об Иде в ванне не выходят у него из головы.
Причина смерти, вероятно, утопление. Перед этим она, возможно, была отравлена и напичкана наркотиками или лекарствами. На голове следы нескольких ударов. Теперь надо дождаться отчета патологоанатомов, которые должны точно установить, от чего она умерла.
В этом расследовании много нитей по-прежнему торчат в разные стороны, и многое не сходится, но в том, что Густав имеет отношение к смерти Иды, Хенрик абсолютно уверен.
Как они умудрились не докопаться до того, что Густав и Ида были любовниками? Это лежало у них под носом, а они прошли мимо, ничего не заподозрив.
В деле полно фактов, которые Хенрик должен был заметить давным-давно. Совершенно непонятно, как это ускользнуло от его внимания. И все же картина преступления пока не до конца ясна.
Густав, стало быть, собирался уйти от жены к Иде. За спиной у Каролины они планировали совместную жизнь. Но что это, собственно говоря, означает? Конечно, Густав тщеславен, у него масса нарциссических и психопатических черт. Конечно, он постоянно жаждет признания и никогда не бывает доволен. Но Ида? Она совершенно не похожа на его тип. Она не вписывается в представление о Густаве. Или Ида просто смотрела на него снизу вверх так, как Каролина никогда не смотрела? Или более очевидный мотив – может, он выбрал в любовницы женщину, связь с которой должна была сильнее всего ранить Каролину?
Хенрик проверяет список звонков в тот вечер, когда исчезли Каролина и девочки. Ида звонила на неизвестный номер, но ей не ответили. Потом она отправила на тот же номер сообщение. Хенрик предполагает, что этот номер принадлежит Густаву, у которого, видимо, есть второй телефон.
18:30 – Ида: Заселилась в отель.
18:43 – Ида: Когда ты приедешь?
19:10 – Ида: Где ты? Скучаю.
19:15 – Ида: Мечтаю остаться с тобой наедине.
Кое-что, однако, выглядит странно. Если эти сообщения писались Густаву, почему он не отвечал?
Хенрик видит в списке номер Каролины. В 19:32 она позвонила Иде. И в 22:02 Ида начинает посылать сообщения на официальный номер Густава.
22:02 – Ида: Милый, бросай работать и приезжай сюда. Звонила Карро, хочет увидеться завтра…
22:30 – Густав: Скоро буду, надо кое-что доделать. Если будешь спать, когда я приеду, я тебя разбужу.
23:14 – Ида: Приезжай скорее.
23:15 – Густав:…
04:55 – Густав: Уже еду.
Хенрик просматривает свои записи. Соседка сказала, что слышала детские крики около трех-четырех часов ночи. Густав вполне мог успеть вернуться во взятой на время другой машине.
Из отеля Nobis сообщили, что номер был забронирован фирмой Густава, причем не в первый раз, и счета до сих пор не оплачены. Записи с камер наблюдения в этой гостинице хранят всего сорок восемь часов, что не облегчает задачу следствию.
Хенрик закрывает ноутбук. Те же вопросы никуда не делись: что, черт возьми, произошло? Густав устал и от Иды тоже?
Или она заподозрила, что он стоит за похищением Астрид, Вильмы и Каролины? Или Каролина застукала их и собиралась все раскрыть?
Как ни крути, Каролине, похоже, угрожает опасность – сейчас больше, чем когда-либо.
Через окно Хенрик замечает Лею, перебегающую улицу, отделяющую кафе от управления. Дверной колокольчик звякает, когда она входит внутрь. Она быстро проходит мимо прилавка, машет нескольким коллегам в дальнем углу и садится напротив Хенрика.
– Выдано постановление на арест Густава по подозрению в убийстве. Эксперты получили доступ к зашифрованным файлам в смартфоне Каролины. Это около пятидесяти фотографий, доказывающих, что некто избивал ее, стараясь наносить удары туда, где следов не будет видно. Я поговорила с психологом Каролины Туве Торстенссон – это ее инициалы «Т. Т.» мы видели в календаре.
– Удалось что-нибудь из нее вытянуть?
– Пришлось с ней поспорить, но в конце концов кое-что получилось выяснить. Точнее, ну, как «выяснить»? Ты же понимаешь, это врачебная тайна. Психолог даже не имеет права подтвердить, что Каролина – ее пациентка, несмотря на то что у нас есть доказательства. Но зато я выудила из нее достаточное количество чисто гипотетических рассуждений.
Хенрик сжимает кулаки.
– Совершенно очевидно, что Густав регулярно избивает Каролину. Она не решилась уйти от него – боялась, что он начнет бить сильнее и отсудит у нее право опеки над детьми. Каролина даже опасалась, что он может их убить – ее и дочерей.
«Какая мразь», – думает Хенрик, испытывая желание запустить ноутбуком в стену.
– Каролина летом хотела заявить на него в полицию, потому что боялась за свою жизнь.
– Но не рискнула?
Лея обреченно кивает.
– Да, боялась мести.
– И не доверяла полиции…
Хенрик злится на себя и на систему, которая не работает. Жертвы преступлений не решаются написать заявление – что это, если не фиаско для полицейских?
Заметив, что так и сидит с нетронутым сэндвичем в руке, Хенрик наконец кладет его обратно на тарелку.
– Начинает проясняться, – говорит он, глядя на Лею.
– Мы должны найти Густава до того, как он убьет еще и Каролину.
У него болят костяшки пальцев. Почему она не открывает, он же слышит, что она внутри.
Густав отходит на шаг от двери и начинает колотить в нее еще сильнее. Он все время думает об Иде, он не верит, что она умерла. Это невозможно принять. Это так неправильно. Так чертовски неправильно. Он дергает за ручку и бьет дверь ногой.
Неожиданно она приоткрывается, и Густав, не задумываясь, распахивает ее одним ударом, в результате чего дверь попадает в лоб Каролине, которая вскрикивает и прижимает руку к голове.
Кровь течет по лицу и капает на белую блузку.
Мысленно выругавшись, Густав говорит про себя, что Каролина сама виновата, раз стояла прямо под дверью.
– Какого черта ты не открывала? Это же ты хотела, чтобы я пришел. Я пятнадцать минут стою тут и стучу.
Густав хватает Каролину за руку, впиваясь пальцами в кожу.
– Рассказывай о девочках!
Он отпускает ее руку и обводит взглядом номер. Похоже на какой-то унылый бордель и воняет дымом. На окнах темные бархатные шторы, свет идет только от золотистого цвета торшеров-пальм.
– Успокойся, – бормочет Каролина, вытирая кровь со лба.
Она плетется к мини-бару в большом деревянном шкафу.
– Выпьешь что-нибудь? Белого? Или, может, виски?
– Ты пьяна?
Говорил же он ей: не пей!
– Я хочу знать, где мои дочери, – говорит он и ищет их взглядом.
Постель расстелена, темно-зеленое бархатное покрывало валяется на полу.
– А то ты не знаешь? – едко парирует Каролина и протягивает ему бокал с виски.
Среди подушек Густав замечает плюшевого кролика Астрид.
– Какого черта!
Он отталкивает Каролину и хватает грязную, потертую игрушку. Он прижимает ее к груди и подносит к носу, чтобы ощутить запах Астрид, но кролик пахнет не ею, он пахнет выхлопным газом.