Жаль, сохранить голову это уже вряд ли поможет.
Дэйн шумно выдохнул сквозь сжатые зубы.
— Помни, о чем я тебе говорил, — сказал он в следующий момент, повернувшись к Лариане.
Она крепче сжала его руку, словно не желая выпускать. Цветочно-сапфировые глаза стали слишком темными, зрачок заполнил всю радужку, заставляя холодное сердце ректора болезненно сжаться.
А потом их руки расцепились, и Дэйн неожиданно почувствовал неприятную пустоту и волнение. Словно лишь маленькие пальчики Ларианы Ирис дарили ему спокойствие.
«Все будет хорошо», — пообещал он себе, но в глубине души в это не верил. Несмотря на все защитные контуры, на всю кажущуюся безопасность, ему ужасно не хотелось покидать свою принцессу. Словно что-то внутри настойчиво твердило: «Стоит тебе сейчас уйти, и больше ты ее не увидишь…»
Ректор встряхнул головой, отбрасывая дурные мысли. Расправил плечи и, кивнув собственной команде, вышел из палатки.
Следовало срочно поговорить с друидом. Старый Хемиан отлично чувствовал ту, другую Тьму. Смертоносную. Голодную. Возможно, даже лучше, чем сам Дэйн. Друидам чужда сумеречная магия, а потому любой мрак поблизости для них как яд, разливающийся в воздухе. И сейчас высшему некроманту очень пригодилась бы помощь старого друга. Единственного, кому можно было полностью доверять. Единственного, кому он двадцать лет подряд доверял собственную жизнь.
Но в палатке друидов Даллара не оказалось. А между тем игрокам уже пора было выходить на поле.
Нимаэль Моранен бросила на Люциана странный задумчивый взгляд. Бывшая магиана его академии, к которой он никогда не питал особенной приязни. Но сейчас Дэйн, как никогда прежде, был рад видеть ее живой.
— Где ваш ректор? — бросил он, оглядывая столпившихся игроков.
— Мы еще не встречались сегодня, — ответил какой-то рыжий парень.
Некромант нахмурился:
— Понятно. Вам пора выходить. Скоро представление игроков.
И как только команда друидов послушно отодвинула матерчатый полог своей палатки, выходя в предрассветный полумрак, ректор Мертвой академии исчез, скрываясь в клубах сумеречного портала.
Тьма выбросила некроманта далеко от стен ЦИАНИДа. Напряженная тишина встретила его в комнате Даллара в Живой академии.
Дэйн прошелся сперва по кабинету, который так разительно отличался от его. Скользнул взглядом по полкам, уставленным дипломами, книгами в недорогих обложках из ткани и памятными картинами. Безразлично проскользнул вдоль большого шкафа с ингредиентами, где, как он знал, было так мало черномагических.
Потом заглянул в спальню, ванную и комнату для гостей. Но Даллара нигде не было.
Дэйн нахмурился, ничего не понимая. Куда мог пропасть ректор ХАМа перед самым началом игр? Тем более после того, как они оба договорились о встрече.
Мрачное предчувствие проползало под кожу, будто вгрызаясь острыми зубами в грудную клетку. Дэйн вернулся в кабинет и с неприятным опустошением внутри сел в потрепанное кресло Даллара.
— Что-то здесь не так, — тихо проговорил некромант. Тонкие пальцы коснулись переносицы, нервно растирая кожу. Потом другая рука опустилась на край стола.
Почти не глядя перед собой, Дэйн нащупал ручку ящичка, в котором друид всегда держал небольшую бутыль с травяной настойкой. Исключительно для протирания висков или добавления в чай по вечерам. Некромант же собирался применить напиток немного иначе. Ему совсем не повредила бы пара глотков чего-нибудь, что привело бы мысли в порядок.
Но совершенно неожиданно рука наткнулась на сложенный вдвое листок.
Люциан развернул его, моментально узнавая быстрый четкий почерк друга.
Но первые же строки письма заставили лицо главы Мертвой академии покрыться испариной от ужаса:
«Дорогой Дэйн. Надеюсь, когда ты найдешь это письмо, все уже закончится. Я верю, что тебе удастся понять мои мотивы прежде, чем придет желание меня осудить. Друга ближе, чем ты, у меня никогда не было. И, несмотря на всю разницу между нами, я знаю, именно ты сможешь понять меня.
Много лет я вынашиваю мечты о том, как прекрасен был бы наш мир без Тьмы вокруг. И пусть ты — некромант, и сначала тебе будет сложно принять это, но темная магия должна быть уничтожена. Пусть это звучит слишком фантастически, может быть, даже бредово. Но я нашел способ. К счастью, нашел.
Осталось совсем немного, и я навсегда закрою врата Сумерек. Наш мир и мир Тьмы окажутся навеки разделены. А темная магия канет в небытие.
Начальный этап ритуала я провел на первых играх Превосходства. Да, у моей магии оказались печальные последствия. Но во благо великой цели всем нам придется пойти на жертвы.
Последний этап колдовства должен произойти на вторых играх, которые так кстати велел организовать наш всемудрейший император. Печати Крови и Рока, Дэйн. Ты знаешь, что они уже здесь. Но ты еще не представляешь, что именно они послужат ключом ко всему. Когда они отдадут всю свою кровь, вместе с их смертью я получу могущество. Силу и мощь закрыть не только Сумерки, но и уничтожить Тиамант, которая, как ты знаешь, уже здесь.
Поэтому не сердись, я знаю, что натворил много зла во имя великой цели. Поверь, это гнетет и меня самого. Но совсем скоро я все исправлю. И пусть смерть трех сотен твоих магиан на играх Превосходства не расстраивает твое доброе сердце. Ведь некроманты и демонологи гораздо менее полезны миру, чем друиды. Ты и сам знаешь это со своей-то мертвой половиной.
Скоро наш мир изменится, Дэйн. И мы будем первыми, кто сможет это ощутить…»
По спине высшего некроманта сползла ледяная змея ужаса. Он не мог поверить, что эти строки принадлежали руке его друга. Друида, который всю свою жизнь положил на то, чтобы помогать другим и оберегать ценность чужого существования.
И вот теперь он собирался сотворить нечто невообразимое. Более того, уже сотворил. Тиамант явилась в верхний мир благодаря ему! Смерть невинных магиан на совести ректора Живой академии, который даже не был некромантом!
А все потому, что он, Дэйн, не мог даже предположить подобного…
— Это моя вина, — прошептал, едва дыша, Люциан, в ту же секунду скрываясь в клубах мрака.
Единственное, на что он продолжал надеяться, — еще не все потеряно.
Лариана… Ведь он оставил ее одну. Совершенно одну. Какого демона он ушел с поля?!
Когда вихрь Тьмы явил посреди утреннего полумрака бледного, как сами Сумерки, ректора Мертвой академии, на полигоне для игр стояла напряженная, ватная тишина. Зрители, что уже успели заполнить ряды, повскакивали со своих мест и теперь в непонимании вглядывались в нескольких застывших посреди площадки игроков.
Игроков, которых оказалось ровно на два человека меньше, чем нужно.
В лице судьи соревнований не было ни кровинки. Ксавиан Зантарен жадно хватал воздух ртом, как рыба, выброшенная на берег.
Огромный черный дракон стоял рядом с командой ХАМа, нервно роя лапой землю. Рыжий мальчишка-друид схватился за волосы, в глазах его застыл ужас.
Дэйн перевел взгляд потемневших от страшного осознания глаз на свою команду. Трое игроков переминались с ноги на ногу, словно вмиг лишились чего-то очень важного.
Внезапно Леонар сделал несколько шагов вперед и крикнул, сжимая кулаки, то, что Дэйн уже знал и так:
— Он увел их обеих! Хемиан Даллар! Проклятый друид открыл некромантский портал и исчез в облаке мрака! Где он, Люциан?! Куда он делся, сожри его отец Тьмы!
Глава Мертвой академии ничего не ответил. Внутри его словно умирало что-то. Каждую секунду, с которой приходило понимание: его бывший друг прямо сейчас убивает или уже убил его Лариану. И он, Дэйн, не успел.
В этот момент Леонар с ужасом увидел, как в стальном взгляде ректора, остром, словно лезвие, впервые мелькнул оттенок настоящего страха.
— Срочно уведите всех магиан с поля, — хрипло бросил высший некромант Ксавиану Зантарену, который так и не смог прийти в себя.
А потом прямо на глазах у всех присутствующих всколыхнулась самая черная Тьма, которой только возможно управлять. И среди ее густых обсидиановых крыльев Дэйн Люциан провалился прямо под землю.
Глава 27ЦВЕТ КРОВИ, ОТТЕНОК СМЕРТИ
Когда я открыла глаза, вокруг была странная, необычная темнота. К ней долго пришлось привыкать.
Что произошло?
Память подсовывала неприятные обрывки воспоминаний, постепенно складывающиеся в ужасную картину.
Все игроки стояли на поле для игр, команда друидов уже успела выйти к приветствию. Мы с Нимаэль перекинулись многозначительными взглядами. После бала я так и не успела повидать ее и поговорить. К сожалению, до сих пор возможности так и не представилось.
Что там у нее с Леонаром? Чем дело закончилось? Я понятия не имела. Дэйн слишком быстро увел меня из дворца. И, глядя на его озабоченное, не в меру бледное лицо, мне не хотелось спорить.
А теперь последнее, что я помню, — как на поле вышел темноволосый ректор Живой академии. Им оказался тот самый мужчина из моих снов. Друг Дэйна. Друид.
Я моргнула раз, потом другой, отгоняя навязчивое желание потереть глаза. Веки немного зудели, кажется, с непривычки у меня получилось наложить слишком много туши на глаза. Игры Превосходства сегодня утром показались мне прекрасным поводом, чтобы еще раз накраситься. Вот только умелых рук работницы «Имперской нимфы» у меня не было. А потому результат, похоже, получился не самым лучшим.
Впрочем, совсем скоро это потеряло всякое значение, потому что я увидела нечто странное.
Глаза друида светились Тьмой. Не знаю, возможно ли это в принципе, но из черных радужек будто валил сумрак. Правда, кроме меня, этого, кажется, совсем никто не замечал.
По позвоночнику, казалось, вниз скользнула ядовитая змея, усеянная морозными шипами. Иглы льда впивались в кожу и нервные окончания, заставляя вздрагивать и покрываться липкими мурашками страха.
Друид, к которому обращались не иначе как «господин Даллар», выглядел нервно и озабоченно. Он не отвечал на вопросы судьи Зантарена, не участвовал в приветствии. А потом в какой-то момент посмотрел в небо, уловив мрачным взглядом первые лучи зарождающегося восхода, схватил за руку нахмуренную Нимаэль и рванул ко мне.