Я кивнул, соглашаясь с таким решением. С машиной я буду ему нужен больше, чем без нее, значит, меньше вероятность получить нож в спину.
С «узи» я разобрался. Снял магазин, передернул затвор, вставил новую обойму, поставил на предохранитель. Все оружие в принципе одинаково. А в том, что «узи» находится в боевом состоянии, я уже убедился на личном опыте.
– Я тоже такой ствол хочу, – сказал Сальников, в упор глядя на меня, затем качнул головой: – Добудем в бою, – и взял со стола трофейный «Глок». Свою «беретту» он куда-то дел. И это обнадеживало. Значит, он не собирался использовать орудие убийства против меня. – Найдем Костиного дружка… И заберем у него ствол.
Он явно хотел сказать что-то другое, но не решился предложить мне убийство. Похоже, боковой справа хорошо вправил ему мозги. Моя машина стояла на месте. Колеса не спущены, капот не взломан. Но, прежде чем завести двигатель, я тщательно обследовал днище, вдруг автомобиль заминирован.
– Надо будет потом вернуться… – сказал Сальников, закрывая за собой дверь. И, немного подумав, спросил: – Что лучше с Ликой сделать: в землю ее или в море?
Мне и без того было не по себе, но от этого вопроса моя тоска позеленела еще сильней. Мы собирались искать раненого киллера, который запросто мог нас убить. Или одного меня. Я мог вообще никуда не вернуться.
Киллера мы так и не нашли. Обследовали всю дорогу от шоссе к дому, но смогли обнаружить только место, где недавно стояла машина. И даже заметили кровь на траве. Похоже, напарник Зотова действительно был ранен. Но, видимо, не очень сильно, если смог уехать. Или с ним был еще кто-то?
Мы выехали на шоссе, взяли курс на Крынку. Сальников бесцеремонно перевел правое боковое зеркало в удобное для себя положение. Он хотел видеть, что творится на дороге у нас за спиной. Я не возражал. Два глаза хорошо, а четыре еще лучше.
Оружие мы спрятали под передние сиденья, но тревога не улеглась. Если полицейские зададутся целью, они найдут и оружие, и срок для меня. А если нападут киллеры, я просто не успею достать свой трофейный «узи». Зато Сальников не испытывал никакого дискомфорта, казалось, его в этой жизни все устраивало. Достаточно было глянуть на его самодовольную физиономию, чтобы прийти к такому выводу.
– Ты женат? – спросил он, думая, казалось, о чем-то своем, отвлеченном.
– Был. Два раза.
– И как?
– Одному лучше.
– Я тоже так думал… когда с Мартой разводился.
Я вопросительно посмотрел на него, но он этого не заметил, глядя куда-то в пустоту, будто разговаривал сам с собой.
– А разве смерть нас не развела? – спросил он, все так же обращаясь к самому себе. – Как там говорится, пока смерть не разведет вас…
– Не разлучит, – поправил я.
Но Сальников и ухом не повел.
– Думал, свобода… – продолжал он. – Подружку завел… Сначала одну, затем другую… Ты должен меня понять.
Я промолчал, вспомнив дом у кладбища, в котором поселилась Марта. Она-то думала, что муж мертв, хранила верность его памяти, а этот мерзавец в это время развлекался с молоденькими самочками.
– Осуждаешь?.. – догадался Сальников. И, немного подумав, спросил: – Тебе нравится Марта?
– Да, – ответил я.
– Мне тоже нравится… И нравилась… Но я как-то не думал, что люблю ее… Жил с ней. Хорошо жил… Даже не изменял… Почти… Хорошо все было… А любви не было. Только привычка. Хорошая такая привычка… А теперь я понимаю, что люблю… – Он вдруг резко повернулся ко мне, сверкнул взглядом: – Я ведь мог тебя убить!
– О себе лучше подумай, – огрызнулся я.
– Ревность – страшная штука… Я и раньше это понимал. Мужики реально на Марту западали. Было в ней что-то такое…
– Было и есть.
– И есть… – кивнул Сальников, цепко глянув на меня. – Я когда на море вас увидел, камень хотел на тебя скинуть…
– Тогда бы тебя увидела Марта, и пришлось бы объясняться. Тебя это пугает?
– Пугает, – не сразу, но все же признался он. – Я перед ней по гроб жизни виноват… По гроб жизни? – хмыкнул он. – Я так и сказал: по гроб жизни?
– Назад внимательней смотри, вдруг там за нами твой «гроб жизни» на колесиках.
– Да нет, Катышев всю свою свору за нами не бросит… – как-то не очень уверенно проговорил Сальников и оглянулся назад.
– Еще успеешь с Мартой повидаться, – усмехнулся я. – Перед смертью.
– Это ты нарочно меня цепляешь? – зло спросил он.
– А это чтобы ты не расслаблялся, – сказал я, аккуратно укладывая машину в крутой вираж.
– И ты губу не раскатывай на Марту. Я ее тебе не отдам.
И я не хотел отдавать ему Марту. Но сказать об этом я мог только мысленно. Потому что мне принадлежала не она сама, а только мысли о ней. Не было у нас ничего, а зачатки наших с ней романтических отношений Сальников растоптал своим появлением.
– И тебя не убью, – добавил он. – А то к кому я буду ее ревновать?
– Дурак-человек.
– Это ты про меня?
– Да вот представил, как ты будешь с ней объясняться.
– Ты будешь.
– Я?!
– Подъедешь к ней, поговоришь. – Сальников смотрел на меня, как хулиган-двоечник на отличника, от которого ему позарез требовалась подсказка на экзамене. – То-се…
– То-се – это о чем?
– Ты же не скажешь про Лику? – нахмурился он.
– Не скажу. И о других красотках для загробного холостяка тоже, – кивнул я.
– Ну-ну, – не поверил мне Сальников.
Переубеждать и уговаривать его я не стал: много чести. К тому же меня озадачили его откровения. С чего это вдруг он разговорился? Животворящий удар по морде подействовал или здесь что-то другое?
Было уже темно, когда мы приехали в Крынку.
– Ты давай к Марте, – сказал Сальников. – Если там спокойно все, веди ее к машине. А потом уже за вещами…
Запасной дом находился у него где-то в горах, далеко от моря, километрах в ста от поселка, туда-сюда не наездишься, поэтому я должен был взять как можно больше вещей. Если, конечно, не раздумаю ехать вместе с Мартой и если Сальников позволит мне доехать до места. Вдруг все-таки прижмурит меня где-нибудь в пути…
И еще нас могли прижучить прямо сейчас.
– А если нас здесь уже ждут? – спросил я.
– А ты осторожно… Ты к Марте осторожно, а я к тебе. Гляну, сначала, что там у тебя дома, а потом заберешь вещи…
Весь в сомнениях, я пожал плечами. Сальников мог устроить у меня в доме какую-нибудь пакость, поэтому я не должен был отпускать его одного. Но в то же время, если он что-то задумал, его не остановить. Или дома у меня подставит подножку, или еще где-нибудь.
От него можно было бежать. Прямо сейчас. Он ко мне домой, а я в машину, и наутек. Пусть сам с Мартой объясняется. И уезжает с ней. А я вернусь утром, переверну эту страницу и буду жить дальше… Хотя нет, страницу перевернуть не получится. С Ликой нужно проблему решать. Но это можно сделать без Сальникова… И дернул меня черт отправиться к нему?
Сейчас тот же черт мог оторвать меня от него, но я все же остался с ним. Мы спрятали машину в овраге, а дальше пошли пешком: Сальников ко мне домой, а я – к его жене. С автоматом на плече.
Глава 12
С Мартой мы расстались прошлой ночью, а ощущение такое, как будто прошла целая жизнь без нее. Только за сегодняшний день Лика успела для меня воскреснуть и умереть. Сальников нашелся, мало того, его проблема гнойным нарывом вылезла наружу и лопнула, забрызгав мою жизнь кровью. Столько всего произошло, голова кругом, а еще с Мартой объясняться. Если, конечно, меня подпустят к ней.
Свет в окнах дома не горел, и я решил, что Марты нет дома. Или сама куда-то уехала, или силой увезли. А еще ее могли просто держать дома, ожидая, когда появится муж. Сознание мое настроено было на катастрофический исход, но я все же нажал на клавишу звонка.
На веранде зажегся свет, на крыльцо вышла Марта – в домашнем спортивном костюме. Черты лица у нее по-прежнему красивые, а взгляд, возможно, более умный и одухотворенный, чем в молодости, невероятная женственность в движениях. Хотел бы я обладать этой женщиной, но, увы, она принадлежит другому и ни за что на свете не оставит своего Семена. Даже если я расскажу ей обо всех его похождениях, не оставит.
Я для нее всего лишь эпизод в жизни, а если точнее, в том существовании, которое она вела в добровольном захоронении. Вчера мы хорошо провели время, между нами даже проскочила искра, но сейчас Марта думала не обо мне. Куда больше она была настроена на встречу с мужем, чем со мной. Может, потому и расстроилась, увидев меня. Виду не показала, но расстроилась. Наверное. Если мне не показалось.
– Игорь, вы? – спросила она, хотя прекрасно видела меня.
– Да, это я, – негромко сказал я.
Марта открыла калитку, отступила, пропуская меня.
– Кстати, добрый вечер, – огибая ее, буркнул я и прямиком направился в дом, вскинув на ходу автомат.
– Игорь! – всполошилась она.
Я понимал, что против спецов шансов у меня практически нет, но все же в дом зашел смело. И быстро. Обследовал комнату за комнатой, но посторонних не обнаружил.
– Игорь, что все это значит?.. Что это у вас? – Она обомлела, увидев пистолет-пулемет.
– Ваш Катышев вышел на тропу войны…
Я выключил свет в комнате – на всякий случай.
– Мой Катышев?.. И почему на тропу войны? – недоумевала она.
– Потому что ему нужен ваш муж, – ответил я, запирая входную дверь.
– У вас такой растрепанный вид!
Я не уходил с веранды, лампочка здесь не горела, но в окна светил уличный фонарь, и можно было видеть, какими глазами смотрела на меня Марта. Как будто в моем поведении заметила признаки сумасшествия.
– Пришлось побегать. По горам. Вот от этого самого автомата, – сказал я, слегка оттянув и тут же отпустив затвор «узи». – Тогда у него были две ноги.
– Две ноги? У автомата?
– Сейчас у него мои ноги.
– У автомата?.. К вам Лика вернулась? – Она кивала, нащупывая в своем сознании умную мысль, которая могла бы все объяснить.
– Баба Варя сказала? Лику я отвез на вокзал.