А вариант, надо сказать, не самый худший. Стол, стул, маленький диванчик, и это не считая двух печей – газовой и кирпичной. Был здесь и небольшой однокамерный холодильник, мне пришлось проявить смекалку, чтобы уложить в него все скоропортящиеся продукты после того, как я запустил генератор, который, судя по запасу бензина, мог безостановочно работать как минимум неделю.
Газ из конфорки шел бодро, значит, баллон полный. А если газ вдруг закончится, всегда можно было перейти на дрова, их в сарае не очень много, но мы фактически находились в лесу, а свободного времени у нас больше, чем в нем деревьев. Не так уж все и плохо, если разобраться. Работа моя приказала долго жить, семьи у меня нет, в Москву никто и ничто не гонит. А здесь природа. И Марта рядом. Жизнь без нее потеряет всякий смысл.
Но и хорошего мало. Марта рядом, но не со мной. Она очень любит своего мужа, и тот, вне всякого, пользуется этим прямо сейчас. А еще нам угрожает опасность со стороны Катышева. Полиция вроде бы нас не ищет, иначе бы меня тормознули на первом же посту, но, возможно, с нами решено решить по-тихому. Но куда больше меня терзало чувство вины перед Ликой. И сейчас на меня такая тоска вдруг навалилась, хоть плачь.
И я пустил слезу. От водки. Махнул залпом сто грамм, так в нос шибануло, что слезу из глаз вышибло. Зато на душе полегчало. И внимание на яичнице удалось сконцентрировать. Не подгорела она у меня, хотя и могла.
Яичница уже остыла, когда появилась Марта. Теплая, распаренная, но баня здесь ни при чем. Счастливая, довольная, даже помолодела от жара, который задал ей муж.
Но выставлять напоказ свое счастье она не собиралась. И причесалась, и лицо припудрила, прежде чем идти к столу. Спортивный костюм надела, чтобы голыми ногами передо мной не светить.
Я как раз махнул третью стопку. Глаза не слезились, но от меня шел явный водочный дух. Марта сразу все поняла, правда, не осудила.
– А мне нальешь?
– Легко!
Сначала я поставил перед ней тарелку с яичницей, а затем наполнил стопки. Тарелка новая, с распродажи, а стаканчики старые, стекло мутное, края истерты. Видно, от старых хозяев остались.
– За твою новую жизнь? – спросил я, поднимая стопку.
– Это сарказм? – глянула на меня Марта.
– Это зависть… Лика-то не воскреснет.
– Давай лучше за Лику, – кивнула она.
Сначала мы выпили не чокаясь, затем я спросил:
– А ты про Лику откуда знаешь?
– Как откуда? – озадачилась Марта.
Так и не сказал я, что случилось с Ликой, но Сальников много чего мог ей рассказать по дороге.
– Ты же не думаешь, что это я ее убил?
– Ну что ты!
Она вдруг потянулась ко мне и накрыла рукой мое запястье. Как будто утешить пыталась или давала понять, что не верит своему Семену, который мог оговорить меня.
В этот момент Семен и появился. Марта отдернула руку, но он все заметил.
– А чего это вы здесь милуетесь? – спросил без всякой злобы, окинув нас взглядом.
Марта вскочила, став пунцовой от стыда.
– А если мы Лику поминаем? – спокойно произнес я, хотя, честно говоря, и сам испугался, но не за себя – за Марту.
– А чего ты вскочила как ужаленная? – хмыкнул Сальников. – Ну, пожалела баба мужика, утешила его, с кем не бывает.
– Да не утешала я его! – Она, казалось, готова была расплакаться от обиды.
– Нормально все… – Сальников опустился на диван и барственно шлепнул себя по коленке, приглашая жену занять законное место у ног мужа. – Садись, выпьем за помин души.
Мы выпили за упокой, затем за здравие заново рожденного Семена. Заново рожденного для убитой горем жены.
– Можешь пожелать мне семейного счастья, – проговорил он и, легонько толкнув Марту, согнал ее с колен.
– Это пожелание или я должен так сделать?
– Это не пожелание, это тост, – улыбнулся Сальников, наполняя стопки.
– Семейного счастья тебе желать не надо, – сказал я, кивком показав на Марту. – Семейное счастье сидит рядом с тобой. И вспоминает, как целый год жило без тебя. Возле твоей могилы. Марта твоя все слезы выплакала.
– А потом скучно стало, да? – подмигнул он жене, давая понять, что все понимает и даже готов ее простить. – Сосед появился, стало веселей.
– Что стало веселей? – возмущенно вскинула брови Марта. – Что ты такое говоришь?.. Игорь тебя увидел… И я тебя видела…
– Значит, это я вас вместе свел?
– Куда ты нас свел?
– Ну, в гости же ты к нему ходила.
– В гости?.. Да Игоря чуть не убили! Артем его душил, мне пришлось их растаскивать.
– Кирпичом по голове, – кивнул я.
– Ну, потом же вы это как-то отметили?.. В кафе, на морском пляже. Я все видел.
– Что ты видел? Как мы из такси выходили, Марта к себе, я к себе?.. А утром ко мне Лика приехала!
Я смотрел на Сальникова хмуро, исподлобья, помня, как он мне отомстил. Это ведь из-за него началась та история, которая подвела Лику под монастырь. И если он сейчас не заткнется, я расскажу, куда делась Лика со своими вещами.
– Но тебе она была уже не интересна, – заставил себя улыбнуться Сальников.
– Она сбежала от меня с моим боссом, я не смог ей этого простить.
– А я бы простил. Она же тебе не жена… Это жена должна быть верной, пока смерть не разлучит…
– Смерть вас не разлучила, – качнул я головой.
– Да, но время шло. А время не только врач, время еще и судья…
Я понимал, к чему он клонит. Марта действительно выходила из траурной депрессии, в ней проснулся интерес к жизни, она потянулась ко мне. Возможно, она бы смогла начать новую жизнь со мной. Но ведь этого не было. Да и достал Сальников своим нытьем. Идиотом нужно быть, чтобы жаловаться на такую жену.
– Хватит! – Я поднял руку, будто собираясь припечатать ладонь к столу.
Он глянул на меня удивленно и с возмущением, но язык все-таки прикусил. И снова заставил себя улыбнуться. Поднялся, открыл холодильник, достал оттуда бутылку водки и, скручивая пробку, сказал:
– Хорошо живем, запасов до зимы хватит.
– До зимы меня не хватит, – вздохнул я.
– На работу тебе, я так понимаю, не надо, – усмехнулся Сальников.
Я ему про свою работу ничего не говорил, видимо, это Лика пролила свет на мой конфликт с начальством. Растрепалась в постели со случайным любовником. И как Марта могла всю жизнь терпеть такого козла? Ну да, любовь зла…
– Почему не надо? Работы в стране много, нужно просто ее поймать.
– А чем ты занимался?
– Стройматериалами торговал.
– А подсолнечным маслом торговать сможешь?
Я пожал плечами: на праздный вопрос отвечать не хотелось, а к серьезным предложениям ситуация не располагала.
– Марта, возьмем Игорька к себе на работу?
Сальников внимательно смотрел на жену: наблюдал, как она реагирует на меня. И она это понимала, поэтому старалась на меня не смотреть.
– Игорька не возьмем, – сказала она. – А Игоря можно. Если это ему интересно.
– Понял, кто у нас все решает? – запанибратски хлопнул меня по плечу Сальников. – Большой начальник!
– Имеет право, – кивнул я.
– Ну да, богатая вдова, муж – официальный покойник. Меня же как бы нет. А она есть. И ты есть… Пользуйся моментом, мужик!
– Семен, прекрати! – нахмурилась Марта.
– А что, я бы на его месте на тебе женился. Как сыр в масле катался бы… В твоей постели…
Сальникова снова понесло, но я решил не обострять и попытался свести все к шутке:
– Ты на моем месте окажешься, когда официально воскреснешь.
– Ну да, или я к тебе, или ты ко мне, – нехорошо улыбнулся он.
– К тебе я всегда успею.
– Все-таки метишь на мое место, да? На все готовое…
– Да пошел ты! – не выдержав, воскликнул я, неторопливо поднялся и вышел со двора. Если Сальников правильно меня понял, он пойдет за мной. И я набью ему морду. Или он мне.
Но Сальников за мной не пошел. Я прошелся вдоль домов, от которых остались одни руины. Место отличное, лес, горы, дышится необыкновенно легко. И вид великолепный. Сразу за дорогой открывалась панорама на долину, со всех сторон окруженную горами. Здесь же начинался и крутой обрывистый спуск, костей не соберешь, если свалишься. Как бы Сальников не воспользовался такой возможностью.
Да и я мог бы пустить его под откос. Может, и сподоблюсь, если выведет, а он это умеет. Марта меня, правда, проклянет, но так у любого сильного лекарства есть побочные эффекты… И себя от Сальникова излечу, и саму Марту.
Я вернулся во двор, на кухне было тихо, зато за окнами я услышал мужской голос. Это Сальников что-то выговаривал жене. Затем стало тихо, но ненадолго. Услышав, как затряслась кровать, я вернулся в кухню и снова выпил. А потом завалился спать. Прямо там, на кухне, и заснул. А что мне еще оставалось делать?
Глава 15
Всего четвертый день мы пропадаем в этой живописной глуши, а чувство безысходности уже так держит за горло, что невозможно дышать. Выход был только один – бежать. И это не будет дезертирством, потому как Марта вовсе не нуждается во мне. Более того, она тяготится мною. Сальников уже не цепляется к нам, не ищет в наших взглядах измену, а она все боится лишний раз посмотреть на меня.
И еще Сальников все никак не может насытиться, кровать трясется каждое утро, и ночью не обходится без этого. Я не страус, голову в подушку не прятал, просто поселился на летней кухне. Диванчик здесь короткий, но я удлинил его с помощью нехитрой конструкции из досок.
Уже пора подниматься, умываться, готовить завтрак, а я все лежу на своем диванчике. Покачиваю ногами пристройку из досок и думаю, что пора заканчивать эту комедию. Машина моя стояла во дворе, «Ауди» Сальникова подпирала ее, но так я и не собираюсь бежать в прямом смысле этого слова. Скажу, что мне пора, и он освободит мне проезд. Нас же никто не ищет, опасность наверняка миновала…
Я услышал, как открылась дверь. Если это Марта, в кухню она не зайдет, ей нужен душ, и не важно, что вода сейчас после ночи холодная. Утром кухня моя, на мне завтрак и посуда. А обед будет готовить Марта. Если я ее освобожу. Со мной вдвоем в замкнутом пространстве она не останется, вдруг муж не так поймет.