ой-то древний обряд, вероятно. Или ритуал, проводимый в одном из храмов. В общем, ничего хорошего, я думаю, поэтому не зря мальчишка так цепляется за своего спасителя.
Шига, как выяснилось, был единственным в труппе, кто пришел в нее сам. Причем совершенно добровольно, потому что считал, что нигде больше его диковатая сила не найдет себе достойного применения. Для того чтобы стать кузнецом, ему не хватило умения. Пахать землю показалось неинтересным. Пасти скот – скучным. А вот в бродячем цирке – самое то. Дядюшка Дул… а тогда он был еще не таким старым и седым… принял его с охоткой, благо к тому времени своего прежнего силача он лишился по какой-то непонятной причине. Да и танцовщицам был безмерно рад, поскольку старая Дара давно уже утратила былую привлекательность и годилась лишь на то, чтобы развлекать публику затейливыми рассказами в перерывах между выступлениями.
Лива они нашли в какой-то таверне, где его едва не забили насмерть за скабрезные шутки про жрецов. Городская стража, естественно, постаралась. Но, хвала Айду, до смертоубийства не дошло. Только руки-ноги парню поломали, выбросили за пределы города, как шелудивого пса, и, брезгливо отряхнув ладони, снисходительно сообщили, что это ему еще крупно повезло. Повезло, потому что в канун Важного Дня церемониться с ним никто бы не стал. А так – гуляй, болван, и на глаза больше в том городе не показывайся. Да благодари милосердного Айда, что ни один жрец твоих шуток не слышал.
За долгий день я узнала многое из того, о чем только смутно подозревала. И еще не раз успела убедиться, что приняла правильное решение. Более того, после случайной оговорки Лики стало понятно, что с труппой мы не промахнулись: у господина Ридоласа действительно имелся пропуск в города. Точнее, в один город – Нерал, расположенный на самом юге страны. Тот, в котором стояла одна из нужных мне Пирамид. Осталось лишь уговорить его заглянуть туда на пару деньков, а там можно будет подумать и о возвращении. Ведь самое главное, смею надеяться, мы уже выяснили и вопрос с Голубым Огнем тоже окончательно закрыли.
Когда стало темнеть, повозки свернули с дороги и встали неподалеку от небольшого ручья, где умелые мужские руки сноровисто разожгли костер, а руки женские так же проворно сообразили горячий ужин. К тому времени мы со всеми перезнакомились, немного привыкли, разговорились, поэтому обычной неловкости, как это бывает в незнакомой компании, почти не ощущалось.
Лин вел себя просто безупречно. Лок тоже старался быть терпеливым и вежливым. То есть в его понимании – ни на кого не рычал, зубы не скалил и не вскакивал с гневным рыком, когда кто-то рисковал подойти слишком близко. Даже на любопытных мальчишек, решивших его погладить, только зыркнул исподлобья, правда, так выразительно, что они сразу передумали с ним шутить. Но оно и правильно: хвард – это вам не ручной пес. С моей точки зрения он вообще проявлял чудеса терпимости, не набросившись на пацанов за такое оскорбление. Поэтому я была довольна. И даже более чем довольна, так что позволила ему пару часов пролежать у себя под левой рукой, блаженно урча на манер сытого кота.
Правда, из-за этого безобразия уже искренне возмутился Мейр, так и не сумевший полностью избавиться от ревности по отношению к хварду, но у меня и для него была хорошая новость. Я полагала, что когда все уснут, а для миррэ настанет время оборачиваться, никто не помешает ему сделать это внутри нашей повозки. И никто не увидит, что на пару часов рядом со мной появится еще один блаженствующий зверь.
В общем, тем вечером мне уже наивно показалось, что все наши проблемы решены. И даже с облегчением подумалось, что в ближайшие пару недель никакого беспокойства у нас не будет. У нас все получилось, все удалось, наладилось, ближайшее будущее начинает наконец отчетливо вырисовываться…
Однако как вскоре выяснилось, я ошибалась.
И ошибалась, что вдвойне неприятно, очень сильно.
Потому что, едва над лесом спустились плотные сумерки, а единственным источником света на поляне остался небольшой костерок, вокруг которого сгрудились две наших разношерстных команды, из ближайшего перелеска вдруг донесся знакомый до отвращения рык. Низкий, угрожающий, бархатистый… уверенный в себе рык взрослого кахгара, при звуках которого все мы дружно вздрогнули и буквально закаменели, совершенно отчетливо ощутив, как бежит промеж лопаток противный холодок. А когда из кустов неторопливо выступила массивная тень, я с огромным трудом удержалась, чтобы не призвать Эриол. Не говоря уж о том, что Фантомы все как один инстинктивно сгрудились вокруг меня, машинально нашаривая отсутствующие ножны, а у Лока из горла вырвался раскатистый, откровенно предупреждающий рык.
Но их можно понять: все мы слишком хорошо помнили, кто такие Твари. Слишком много их видели и убивали. Слишком долго учились реагировать на их появление молниеносным ударом и слаженными действиями хорошо сработанного боевого отряда.
До этого самого момента.
Потому что теперь это было неправильно. Теперь мы не могли ее ни ранить, ни убить, ни даже покалечить. Мы должны были неподвижно стоять, как парализованные суслики, терпеливо дожидаясь, когда голодная нежить уйдет сама. Покорно ждать, неотрывно следя за ней ненавидящими взглядами, беззвучно матюгаться про себя и одновременно отчетливо понимать, что именно в этот момент мы до отвращения уязвимы.
Увы. Как ни стыдно признавать, но появление Твари застало нас всех врасплох. Несмотря на всю нашу выучку, неплохое, казалось бы, чутье и немалый опыт Харона. Да, это было странно, непонятно, до ужаса неприятно, но против правды не попрешь: кахгар действительно стал для нас полной неожиданностью. И тот факт, что мы его нелепо пропустили, мог в одночасье разрушить тщательно продуманную легенду. Не говоря уж о том, что благополучный исход всего нашего предприятия попал под серьезную угрозу.
Лишь спустя несколько отвратительно тревожных синов мне все-таки удалось совладать с собственными рефлексами, затолкать обратно просящийся наружу Эриол, а потом сжать зубы и мысленно велеть резко напрягшемуся шейри:
«Лин, замри и скажи парням, чтоб никто не двигался. Кажется, наступило время проверить, так ли мы хорошо подготовились к этому визиту. И так ли хорошо нас защищают Айдовы "метки", как обещали».
Глава 8
– Оу-у-у! – сдавленно простонал Бер, с трудом открывая глаза. – Какая, скажите на милость, сволочь так двинула меня по башке?
На лоб тут же легла чья-то прохладная рука, а знакомый голос невесело произнес:
– Ну что, живой?
– Ас?
– Я, демон зеленоглазый. Потерпи немного – пройдет твоя башка. Я слегка силу не рассчитал.
– Ты?! – Бер в возмущении приподнялся с кушетки, но тут же со стоном повалился обратно, схватившись за висок. – Твою маму… Ас! За что?!
Ас только вздохнул и потянулся за «синькой».
– За дело, брат. Ты хоть что-нибудь помнишь?
– Нет.
– То-то и оно. Лежи уж, чудовище. На, глотни разок.
– А чего так мало? – простонал Бер, слизнув с губ крохотную синюю капельку.
– А тебе больше нельзя, – хмыкнул брат, убирая лекарство. – Оказывается, ты у нас не только бабник, но еще и буйный. К тому же абсолютно не переносишь, когда тебе отказывают.
Бер измученно откинулся на подушку, пережидая безумную головную боль, и прикрыл глаза.
– Блин. Что я натворил-то?
– А что ты помнишь?
– Ну… тебя помню… как мы приехали, устроились… булка у нас еще была… вкусная… потом шум помню, тебя с оружием… девок каких-то, которые попытались нас… шетт! – Бер с новым стоном схватился за висок. – Ты чем меня бил-то?! Кувалдой?!!
– Ногой.
– Зверь! Что я тебе сделал?!
– Ты нас чуть не подставил, – хмуро сообщил Ас, сжалившись над мучениями брата и выделив ему еще одну крохотную капельку «синьки». – Девки – ладно, плевать. Ничего бы со мной не случилось. Но вот то, что ты из-за них завелся… да еще и нас успел зацепить… ты хоть можешь себе представить, чего мне стоило сдержаться и никого не убить?! А если бы на моем месте оказался Гор?! А если бы он Тень из-под контроля выпустил после того, как ты твердо вознамерился убить этих дурочек?!
– Да я не хотел! – измученно возразил Бер, отчаянно массируя раскалывающийся висок. – Мне они вообще были до одного места… пока в глаза им не заглянул и не почувствовал, что… злые они. До демона злые и страшно хотят выпустить кое-кому кишки. Вот скажи: что ты с ними сделал, что они так на тебя взвились?
– Я?! – ошарашенно замер Ас.
– Ты, ты. Или, думаешь, мне показалось? Думаешь, меня без всяких причин захлестнуло с головой так, что я даже не помню, что было дальше?
– Бер, постой… ты что… на самом деле не злился?!
– Нет, конечно! Что я, дурак – злиться на идиоток, размахивающих железками быстрее, чем скалками?!
– Ой-о-о-о… – чуть не схватился за голову Ас и, вскочив с кушетки, заметался по комнате. – Бер… шеттов сын… да неужто ты их просто прочитал?! Коснулся их эмоций, и этого хватило, чтобы забрать их злость на себя, а выплеснуть уже в двойном размере нам на головы… нет! Не могу поверить! Это просто невероятно!
– Да? – слабым голосом поинтересовался снизу Изумруд, рискнув приоткрыть один глаз. – Что именно невероятно?
Ас замер на середине шага и шальными глазами уставился на обессилевшего брата. Который, впрочем, выглядел уже гораздо лучше, чем всего пару минок назад, и совсем замечательно по сравнению с тем, в каком виде они притащили его сюда тремя оборотами раньше. Более того, он даже на локте приподнялся довольно смело, с любопытством изучая потрясенное лицо Алого. А смотрел так внимательно и живо, что Ас со всей ясностью понял: проклятый Изумруд почти восстановился, однако так и не понял, что же с ним произошло.
Найдя взглядом первый попавшийся стул, Ас в изнеможении рухнул на него и неподвижно уставился на Бера.
– Ну что?! – вконец растерялся Изумруд. – Да что я такого сделал-то?! Что ты на меня так смотришь?!