ошлое, которого с некоторых пор почему-то не стало. И безмерно дорожили благополучием тех, кого когда-то считали почти что богами. Одновременно почтительно окружая их – лучших из лучших – всем тем невероятным богатством, от которого добровольно отказывались сами.
– С ума сойти, – неверяще прошептал Ван, рассмотрев далеко впереди парадную лестницу. – Это ж сколько они сюда золота вгрохали?
– Какая тебе разница? – вполголоса отозвался Ас. – Все равно не наше.
– Как «какая разница»? Там же еще и адарона полно! Считай, на каждой ступеньке – адарон! Все перила! Двери! Даже скамейки в саду!
– Ну и что? – фыркнул Гор, равнодушно оглядывая царящее вокруг буйство красок. – Считай, весь город скинулся, чтобы содержать этот дворец в порядке. Небось последнее отдают, чтобы поразить чужое воображение. Вон сколько золота на колоннах. Да и серебра я отсюда вижу немало. А на дверях вроде бы даже что-то поблескивает… никак туда камней понапихали? Н-да… Ради чего было стараться? Кого удивлять, если тут никто не живет и почти не бывает?
– Иногда бывает, – возразил Ван, привстав в стременах и гадая, где именно им велят сойти на землю, дабы не оскорблять выложенную чуть ли не золотыми слитками площадь перед дворцом. – Нас вот, к примеру, пустили?
– Пустили, – согласился Гор, хищно прищурившись и тоже изучая медленно приближающийся парадный вход. – И потом еще пустят… как говорит Гайдэ, на колбасу.
– Даже если попытаются, им же это боком и выйдет. Адарон, хоть и твердый металл, от огня все равно плавится. Если же после этого его холодной водичкой полить, то он еще и рушится. А от Тени вообще ничего не спасает. Что мы, слабаки, что ли?
– Сразу со всем городом нам не потягаться.
– А против всего города нас никто и не заставляет тягаться, – парировал Ван. – Главное, чтоб друг друга не задели, а остальное как-нибудь переживем. В крайнем случае разрушим тут все и скажем Гайдэ, что по-другому не получилось.
– Угу, – неожиданно усмехнулся Ас. – А еще лучше скажем, что так и было, да? Брат, неужели рука поднимется на такую красоту?
– Единственная красота в моем понимании – это я сам и те, кто мне дорог, – фыркнул Сапфир. – Все это – и есть мой дом, сад, город и даже клан. Который я стану защищать до последнего вздоха. И если кто-то мне скажет, что для этого надо разрушить весь Скарон-Ол, я это сделаю. И ничто иное меня трогать не будет, понял?
– Дворец был построен специально для владык, – неожиданно обернулся Раэрн, как-то по-особенному посмотрев на Фантомов. – У него четыре основных крыла, каждое из которых день и ночь охраняется воинами старших кланов. Зеленое крыло – для владыки Изумруда, алое – для Рубина, синее и черное – для Сапфира и Адаманта… Это древняя традиция. Ей уже много тысяч лет. Кроме владык, во дворце нет хозяев, поэтому даже главы кланов не смеют здесь обитать. В отсутствие повелителей мы лишь следим за порядком. Стережем сады. Крепим стены. И так будет до тех пор, пока они не вернутся.
Ван лениво зевнул.
– А если они никогда не вернутся?
– Владыки вернутся, – с поразительной уверенностью отозвался Алый. – Иначе не бывает. Скарон-Ол и раньше какое-то время жил без повелителей, но потом они всегда возвращались. Через год, два, десять, сто лет…
– А сейчас сколько прошло времени?
– Два с половиной века, – внезапно помрачнел Раэрн. – Но и это не повод терять надежду.
– Слушай, – вдруг оживился Сапфир. – А почему, если правителя вы выбираете по одному от каждого клана, их всего четверо, а не, скажем, четырнадцать?
– Младшие кланы не участвуют в испытании, господин, – пожал плечами скарон. – Владыкой может стать только сильный маг, тогда как воины младших кланов таковыми никогда не являлись.
– И что за испытание, ты, конечно же, не знаешь…
– Это как-то связано с магией, господин, – отозвался Раэрн. – Причем высших порядков, которыми я не владею. Об этом лучше спросить у господина Аро.
– Ну хорошо. А почему тогда владыка не один? Или не два? Зачем нужны именно по одному от клана?
– Для равновесия. У наших магов слишком необычные силы, чтобы рискнуть противопоставить их друг другу. Тогда как среди владык все равны. И они в равной степени участвуют в делах своего народа. Нет правых и виноватых. Нет сильных и слабых – только сильнейшие. Если бы владыка был один и стал бы вдруг неугоден какому-либо клану, то могла бы разразиться война. А войн внутри народа не должно быть: это приведет к его уничтожению. Поэтому правят только сильнейшие. Высшие среди всех остальных и равные между собой. Поэтому они – это только старшие кланы. Все вместе. Иного не дано.
– Исчерпывающе, – озадаченно покрутил головой Сапфир и вдруг наткнулся на едущего последним, подозрительно молчаливого Изумруда. – Бер, ты чего это притих?
Изумруд поднял на брата странновато мерцающие глаза.
– Ничего. Просто задумался.
– Ты? И вдруг – задумался?!
Гор и Ас обернулись одновременно, однако идущее от вечно суетливого, куда-то постоянно спешащего и безгранично любопытного Изумруда ощущение необъяснимого покоя никуда так и не делось. А спустя пару минут ошеломленного молчания к нему присоединилась слабая, спрятанная под маской, но все равно хорошо угадываемая улыбка.
– Бер, с тобой все в порядке? – настороженно осведомился Ван, поравнявшись с братом. – Ты как-то странно себя ведешь.
– Нет, – вдруг усмехнулся Изумруд. – Просто именно сейчас я понял одну простую вещь.
– Какую именно? На тебя что, откровение снизошло?
– Почти, – охотно кивнул Бер.
– Ну-ка, ну-ка… мне уже становится интересно. И что же это такое, до чего ты сумел додуматься раньше меня?
– Ничего особенного, брат. Просто я наконец понял, почему маги нашего народа находят пару только среди своих. И почему для кланов это так важно.
– Правда? – еще больше насторожился Ван. – И почему же?
Изумруд глубоко вздохнул и, расправив плечи, кинул быстрый взгляд на дворец.
– Потому, брат мой, что только с женщинами нашего вида мы можем стать по-настоящему едины. И потому, что только с ними можем не опасаться, что наша сила причинит кому-то вред.
У Вана высоко взлетели вверх брови.
– Ого… брат мой! Да ты, кажется, повзрослел! Или что-то вдруг случилось, чего мы, против обыкновения, не заметили!
Бер только улыбнулся, но под маской никто не увидел.
– Все может быть, брат.
– Шетт! «Зеленый», ты меня пугаешь!
– Иногда я сам себя пугаю… не бери в голову, Вань. Я справлюсь.
– Уверен? – Ван с беспокойством взглянул на брата, но глаза Изумруда по-прежнему оставались спокойными и безмятежными. Причем настолько, что Сапфир, сам того не ожидая, тоже почувствовал себя превосходно. Ему вдруг показалось, что он окунулся в бескрайнее, удивительно мирное море, которое, накатываясь изнутри мягкими ласковыми волнами, забрало на себя все тревоги, суету, беспокойство. И подарило взамен ощущение поразительной цельности и чувство необъяснимой защищенности, которого ему все последнее время так не хватало.
– Хорошо-о, – неожиданно раздался рядом облегченный вздох. – Кажется, в первый раз за два дня мне так хорошо…
Ван, с некоторым трудом оторвавшись от глаз Бера, с удивлением повернул голову и с изумлением обнаружил снявшего шлем Адаманта, вдруг легкомысленно подставившего лицо теплому ветру.
– Спасибо, Бер. Не знаю, как ты это делаешь, но все равно спасибо. Вот теперь верю, что от упражнений Вана есть какая-то польза.
Сапфир озадаченно моргнул, но потом заметил, что и спина Аса как-то незаметно расслабилась. Да и Раэрн с Ашей выглядят гораздо менее напряженными, чем всего пару минок назад. Кажется, все это – работа нашего загадочного Изумруда? Но как?!
– Не знаю, – широко улыбнулся в ответ на его вопросительный взгляд Бер. – Как-то само выходит.
– Смотри, чтоб оно потом боком не вышло, – не оборачиваясь, сказал Ас. Но не хмуро. Нет. Просто сделал легкое замечание. – Гор, оденься. Расслабляться пока рано. Да и некстати это. Бер, ты слышал?
– Да, – на удивление кротко отозвался Изумруд, и спустя пару синов необъяснимая благодать незаметно схлынула. – Так лучше?
– Намного, – кивнул Ас и поравнялся с Раэрном. – У меня к тебе возникла пара вопросов. Подскажешь?
– Я слушаю, мой лорд.
– Во-первых, по какой причине ты стал называть меня господином? Что это вообще за порядок, который вы с братьями вдруг решили соблюдать? Я понимаю, что в Рейдане Регэ обознался, но сейчас? А во-вторых… почему над дворцом нет магической защиты? Разве это было бы не легче, чем нагонять сюда такую прорву людей?
Раэрн пожал плечами.
– Наши судьбы теперь в ваших руках, господин. По нашим законам тот, кому ты отдаешь долг жизни, стоит выше, чем все остальные. К тому же на вас надет амулет власти, а к его владельцу не принято обращаться как-то иначе: только «лорд», «господин» или «повелитель». Таков закон. Что же касается второго вопроса, то ответ на него очень прост: мы не можем использовать магию для защиты дворца.
– Почему?
– Потому что он построен из адарона, господин. Мрамор только снаружи. А чистый адарон не поддается магии. Он сам по себе абсолютно нейтрален, поэтому лучшей защиты от нестабильных потоков магической энергии не придумаешь. Или вы этого не знали?
Ас недоверчиво покосился, не слишком веря, что такое возможно, а Гор неожиданно насторожился.
– Как ты сказал? Нейтрален?
– Что? – поперхнулся от изумления Ван. – Что значит, из адарона? ВЕСЬ?!
– Да, господин, – спокойно кивнул Раэрн. – Этому дворцу больше двух тысяч лет, и его стены целиком возведены из адарона. Это довольно расточительно, но здесь наши владыки могут не волноваться, что их силы выйдут из-под контроля. А если и выйдут, то с такой защитой… даже в случае возникающих… э-э… разногласий повелители могут быть уверены: никто из подданных не пострадает. Даже от Тени, если владыка Адамант в какой-то момент не сумеет сдержаться. С остальными немного проще – от разлившегося Огня Скарон-Ол не сгорит: он целиком построен из камня. Из-за вышедшей из берегов Кайры мы тоже не пострадаем: город стоит на холме, а его улицы расположены с таким уклоном, чтобы даже в случае наводнения вода быстро вернулась в прежнее русло. Налетевший из Пустыни ураган не тронет наших крыш – все они укреплены адароновыми балками. Но вот Тень… против Тени живые беззащитны. Поэтому Адаманты всегда держатся неподалеку от дворца. Их квартал – самый ближний к этому месту. Тогда как их владыка почти не покидал его в минуты раздражения.