– Хорошо, – кивнул он, распахнул дверь и вытянул руку, приглашая выйти в гостиную. Затем детектив обратился к по-прежнему сидевшим на диване Дугласу, Бервин и Уэнди: – Сейчас перекинусь парой слов с мисс Бердвуд и вернусь к вам.
Он захлопнул дверь и раздраженно взглянул на Берди:
– Двадцать пять кошек, черт подери! К тому же пьет как сапожник и неравнодушна к молодым мужчинам. И это наша любимая тетушка Дора! Воплощение добродетели и любезности!
– Иза Траби – настоящая актриса, – пожала плечами Берди, довольная его бурной реакцией. – Убедительно сыграть тетушку Дору ей ничего не стоит. К тому же Иза не более сумасшедшая, чем остальные. Видишь ли, со временем все яснее понимаю, что…
Сморщившись, как от зубной боли, Тоби поднял руку:
– Только без философии! День выдался жуткий. Мечтал выспаться, и вот, пожалуйста: подняли среди ночи. Почему убийства никогда не случаются днем?
– Это убийство случилось днем, – возразила Берди. – Мы с Максом звонили тебе и просили о помощи – как теперь выяснилось, почти сразу, – но тогда ты не счел нужным пошевелиться и начать расследование: велел позвонить, когда появится труп.
Сидевший возле окна Милсон усмехнулся. Тоби метнул в коллегу презрительный взгляд и снова посмотрел на Берди. Она широко улыбнулась – просто не смогла сдержаться. Разговор напоминал бесчисленные споры, которые они вели в иное время, в других местах. Ничего не изменилось. Неожиданно Тоби расслабился: не полностью, но заметно, достаточно для продолжения работы.
– Ты сообщила об исчезновении, Бердвуд. А это не известие о смерти. Ясно?
– Да.
Дэн взглянул на нее с подозрением и поправил ремень.
– Вот и отлично. А теперь поговорю с другими. Может, кто-то что-то видел. В доме полно народу! Логично предположить, что хотя бы один из этих бездельников обратил внимание на то, что происходит в саду.
Первой в кабинет вошла Уэнди. Она говорила быстро и много, но в итоге выяснилось, что с четырех часов, когда Берди принесла коробку с фотографиями Макса, и до шести, когда Иза позвала вниз, к обеду, трудилась в своей комнате. Хотела помочь отцу и ради этого отложила собственные дела. Разложила фотографии на кровати, а в окно ни разу не посмотрела.
Следующей в кабинете появилась Бервин – нервная, но собранная. Закончив сеанс с Мэй, она задержалась в мастерской, чтобы поработать над портретом, и оставалась там до тех пор, пока Иза не позвала вниз. В шесть с минутами. Так бывало часто, особенно в тех случаях, когда в творческом процессе возникали затруднения. Окна студии обращены к океану, и сад находится вне зоны видимости.
Дуглас, слегка раздраженный ожиданием, сообщил, что ушел из дома в половине второго, чтобы кое с кем встретиться. С девушкой, добавил он, покосившись на Берди. По имени Карен. Нет, он не знает, где она живет. Познакомился накануне. Даже фамилию не успел спросить. Договорились встретиться на пляже без четверти два, но Карен не появилась. Дуглас пожал плечами и грустно улыбнулся: мистер Тоби, разумеется, поймет. Неизвестно, где найдешь, где потеряешь. Подождал сорок пять минут и ушел. Ей же хуже. Примерно в половине третьего заглянул в паб и увидел возле стойки соседского садовника. Чтобы избежать стычки, устроился за столом в пивном дворе. В любом случае там приятнее, чем в зале. Когда Уоррен покинул бар, Дуглас не видел. В «Третье желание» вернулся около шести часов. Старик как раз выполз из своей норы, и в доме затеплилась жизнь. Его комната расположена рядом с комнатой Уэнди. Окна выходят в сад. Зашел туда на пару минут, чтобы переодеться, потому что промок под дождем. Но тоже ничего не видел.
Едва Дуглас вышел из кабинета, как зазвонил телефон. Милсон снял трубку, молча выслушал и, коротко, деловито попрощавшись, доложил:
– В Квинсленде обнаружено три Уоррена Дейли. Один родился в прошлом году, второму восемнадцать лет, третьему восемьдесят два. Всех проверим: могут оказаться родственниками подозреваемого. В аэропорту не выявлено ни одного пассажира, который соответствовал бы имени или описанию. В такси тоже. Во всяком случае, пока.
– Имя наверняка фальшивое, однако рано или поздно мы его найдем, – проворчал Тоби и посмотрел на Берди. – Итак?
– Что?
– Не собираешься заявить, что Уоррен Дейли, или как там его зовут, не может оказаться убийцей? Парадоксы вполне в твоем стиле. Или, записавшись в профессионалы, сразу стала консерватором?
Берди вскинула брови:
– Не понимаю, о чем ты. Разумеется, в очереди подозреваемых муж бедной Мэй стоит первым. Думаю, он был от нее без ума. И так же безумно ревновал. Импульсивный. Неумный. Я удивилась, когда Макс сказал, что Уоррен согласился на откуп, – полагала, что для этого он слишком эмоционален. Вполне мог напиться до бешенства, вернуться, спрятаться в саду…
– На тот случай, если Мэй вдруг соберется на прогулку?
– Она часто гуляла до его появления, и узнать об этом не составляло труда. Например, могла сказать Иза, потому что Мэй не любила кошек и из-за нее Макс объявил им войну. К тому же Уоррен наверняка следил за женой.
Тоби откинулся на спинку глубокого кожаного кресла:
– А как семейство встретило новую невесту?
– Без восторга. Чего и следовало ожидать. Тебе бы понравилось?
– Что старик счастлив? Почему бы и нет? Везет некоторым.
Берди застыла в изумлении. «Почему бы и нет? Везет некоторым». Именно эти слова произнес ее отец, когда они возвращались с вечеринки Макса. Она помнила, насколько поразила в тот момент его улыбка – точнее, полуулыбка. Берди никогда не воспринимала отца как сексуального мужчину, не представляла, что после смерти своенравной красавицы жены он мог испытывать одиночество. И, уж конечно, не предполагала, что отец грустно улыбнется и позавидует давнему другу в обладании крошкой Мэй. Напрашивался тревожный вывод: Макс Талли, Ангус Бердвуд и Дэн Тоби мыслят в одинаковом направлении.
Следом за Тоби Берди вышла в гостиную. Входная дверь распахнулась, в дом ворвался Макс и с порога закричал:
– Берди! Ты нашла ее? Что здесь происходит? Где она?
– Простите, Макс. Плохие новости.
– О чем ты? Где она? – Он выглядел измученным.
– В саду. Мертвая. Мне очень жаль.
Макс прищурился:
– Мертвая? – Ладонь поднялась к лицу, от растерянности он едва ли не улыбнулся. – Что значит «мертвая»?
Из дальнего угла комнаты донеслось приглушенное рыдание.
– Макс, Мэй убита.
Он замер. Берди посмотрела туда, где сидели Бервин, Уэнди, Дуглас и Иза. Ей срочно требовалась помощь, но все они словно приросли к дивану. Подошел Дэн и представился:
– Инспектор уголовной полиции Тоби.
Берди подумала, что так же детектив представлялся множество раз. Для него очередное убийство лишь работа. А она знала Макса всю жизнь и не могла отстраниться от постигшего его несчастья.
– Позволите сказать пару слов? – учтиво спросил Тоби. – Очень не хочется беспокоить вас, но…
– Я хочу ее увидеть, – заявил Макс.
– Макс, ее задушили, – тихо пояснила Берди.
– Хочу увидеть.
Разумеется, он поступил по-своему. В саду, в резком свете прожектора опустился на мокрые листья, погладил холодную бледную щеку и прошептал:
– Бедняжка. Прости, Мэй. Я обещал ей безопасность, и она поверила. Всегда мне верила. И вот, посмотрите: посмотрите на это бедное личико. И шея вся разодрана.
– Это был кожаный ремешок, сэр, – сообщил Тоби. – Орудие убийства.
– Господи! – Макс закрыл лицо ладонями.
Берди тронула его за плечо:
– Нам лучше вернуться в дом. Пойдемте.
Он кивнул и позволил отвести его в гостиную, но едва оказавшись в ярко освещенной комнате, остановился. Сгорбившись, безвольно уронив руки, Макс посмотрел по сторонам, будто никого и ничего не узнавал.
– Папа, – промолвила Уэнди.
Иза подбежала, заливаясь слезами:
– Дорогой! Мой дорогой, какое горе…
– Иза! – Макс вцепился в нее, а она прижала его к груди и не отпускала, пока он рыдал.
– Несправедливо, правда? – произнесла она. – До чего же несправедливо, Макс.
Они долго стояли, судорожно вцепившись друг в друга, пока наконец Макс не выпрямился, не вытер глаза и не повернулся к Тоби.
– Прошу прощения за слабость. Шок, понимаете ли.
Он несколько раз глубоко вздохнул. Берди подумала: тянет время, пытается прийти в себя.
– Вы хотели со мной поговорить, – произнес наконец Макс почти спокойно. – Что ж, я готов.
Глава 8
Сначала подробности. Таков заведенный порядок. Достижение психологического равновесия. Берди смотрела, как, заполнив собой кресло, Тоби уверенно продвигался по знакомой дороге опроса. Милсон вел протокол и казался тенью в углу. Эти двое никогда не были сплоченной командой, однако работали хорошо. Берди наблюдала за ними неоднократно, но даже представить не могла, что в очередной раз придется встретить здесь, в этом доме, в кабинете Макса.
– Итак, мистер Талли, – проговорил Тоби, – вы беседовали с невестой позавчера вечером, после отъезда мужа. Не могли бы точно передать ее слова?
– Она с ним познакомилась во Вьетнаме. Он приехал туда с туристической группой. – Макс криво усмехнулся. – А уже через две недели сделал ей предложение. Убедил, что любит и хочет о ней заботиться, – обычные глупости. Семьи, родственников у нее не было. Мэй была… наивной. Человек показался симпатичным и добрым… – Макс замолчал, его лицо исказилось болью.
– Продолжайте, мистер Талли!
Макс вздохнул и заговорил снова, теперь уже торопливо:
– Уоррен оплатил переезд в Австралию, и они поженились. Мэй сказала, что первое время он относился к ней хорошо. А потом стал сердиться. Постоянно придирался, говорил, что она глупая, от ее еды его тошнит, она тратит слишком много денег. Вскоре дело дошло и до побоев. – Он нахмурился. – Трудно представить, кем надо быть, чтобы поднять руку на такую хрупкую девушку, как Мэй. Рассказывая, она плакала от унижения. Стыдилась признаться, что ее били. Взяла с меня слово, что я никому не скажу. Но сейчас, наверное, это уже неважно. – Макс глубоко вздохнул и посмотрел на свои сухие узловатые руки. – В то время Мэй плохо говорила по-английски. Муж держал при себе ее паспорт и другие документы. И не давал денег. Она сказала… что изо всех сил старалась стать такой, какой он хотел ее видеть. Хорошей женой – так она объяснила. Однако муж продолжал обижать ее. Дважды спустил с лестницы, угрожал убить. Ей казалось, что всерьез. Потом муж плакал и обещал, что больше никогда пальцем не тронет. Умолял простить. Ныл, наверное, так же, как вчера возле моей двери. Негодяй! Но через пару недель все повторилось. Классическая история, мы тысячу раз ее слышали. Так продолжалось три года. Три проклятых года. Уоррен сказал, что никогда не отпустит Мэй, не позволит ей уйти. И все же она ушла… правда, лишь на время.