– Ничего подобного! – возмутилась Берди. – Дэн не такой. Ему необходимо выяснить, чем занимался каждый из нас во время гибели Мэй. Тогда казалось, будто ее убил Уоррен Дейли, однако полной уверенности не было. А теперь выяснилось, что подозрение ошибочно. Более того, Макс, знаю, вам это не понравится, – но придется принять кое-что еще. Всем нам.
Она, посмотрев на каждого: Макс раздражен, Бервин сосредоточена и напряжена, Иза сгорает от нетерпения, Уэнди утопает в слезах, – медленно и четко проговорила:
– Дуглас солгал о времени возвращения сюда. Сказал, что приехал домой в шесть часов. Верно. Но он побывал здесь и за час до этого. Явился в «Третье желание» на такси без четверти пять. Водитель узнал его. А теперь и сам Дуглас признался.
– Но он же все объяснил! – воскликнула Уэнди. – Рассказал, как это произошло. Это могло случиться с любым, Верити!
– Нет, не могло! – решительно возразил Макс. – Только такой идиот, как Дуглас, способен напиться до необходимости ехать домой на такси, а потом передумать и вернуться за автомобилем. Да еще в обход скал, вокруг чертова мыса! Пьяным! Даже самый тупой, безмозглый…
Он замолчал, не договорив, и Уэнди умоляюще пролепетала:
– Ему было неудобно, потому что это моя машина, папа! Он думал обо мне. И наступило время отлива. Дуглас приехал сюда, но постыдился войти в дом и сообщить о своем поведении, а потому решил вернуться. Что же здесь глупого?
– Если все действительно случилось именно так, Уэнди, то глупо было сразу не рассказать правду, – возразила Берди. – К сожалению, Дуглас признался лишь после того, как его уличили в обмане. И теперь кажется, будто он что-то скрыл. Мэй погибла в пять минут шестого, это точно известно. Следовательно, когда Дуглас приехал на такси, она была жива и, вероятно, гуляла в саду. Он мог с ней встретиться и заговорить: постараться убедить покинуть дом или попытаться соблазнить. Они могли поссориться, и после этого он мог убить Мэй.
Берди не обратила внимания на протестующий возглас Уэнди и продолжила:
– Совершив преступление, Дуглас мог испугаться, вспомнить, что никто не знает о его приезде, проскользнуть в щель между домом и забором, спуститься со скалы и вокруг мыса, по пляжу, вернуться в Парадиз. В детстве мы часто так делали. А дальше оставалось лишь взять автомобиль, скоротать время и с невинным видом явиться домой к шести часам, к обеду. Готова поспорить, что полиция выдвинула именно такую версию, тем более что она соответствует как известным фактам, так и версии самого Дугласа.
– Чушь! – заявила Иза. – Если мне и доводилось слышать лживые истории с отвратительным, обидным налетом правды, то это одна из них. Я знаю мальчика с самого рождения, люблю всей душой, однако не могу не признать, что он упрям, как мул, глуп как бревно и хитер, как амбарная крыса. С двухлетнего возраста постоянно попадал в какие-то нелепые ситуации, а потом пытался выкрутиться, чтобы Макс и Уэнди не узнали, и в результате увязал еще глубже. – Она вздохнула и посмотрела на свои ногти с облупившимся розовым лаком. – На сей раз он, конечно, превзошел сам себя. И все-таки…
– Есть кое-что еще, – прервала ее Берди.
Присутствующие посмотрели на нее с раздражением, страхом, негодованием, но она выдержала их взгляды: так или иначе каждому из них, а особенно Максу, следовало принять неизбежную, горькую правду.
– Если Уоррен Дейли не убивал Мэй, значит, убил кто-то другой. С точки зрения полиции, этот «кто-то» определенно Дуглас, а если не он, то кто-либо из нас, сидящих в этой комнате.
Все замерли.
– Сейчас подозрение падает на Дугласа, поскольку он единственный утверждал, что в момент убийства отсутствовал, но был уличен во лжи. Однако если ему удастся доказать собственную невиновность, детективы снова явятся сюда, чтобы продолжить расследование.
– Послушай, Верити Джейн Бердвуд, – угрожающе проговорил Макс. – Не хотелось бы с тобой ссориться…
– Верити ни в чем не виновата, Макс! – перебила его Иза. – Чего ты хочешь? Чтобы она лгала нам, успокаивая? Видит бог, порой ты сам не способен мыслить здраво. Девушка абсолютно права.
– Вздор! – возразил он. – Кто угодно мог зайти с улицы и совершить убийство. Ты, наверное, забыла закрыть свою калитку. Или негодяй Дейли, убегая, оставил ее открытой, и преступник пробрался через сад. Давно твержу, что нужно поставить между участками нормальный забор. Такой, чтобы никто не прорвался. Напрасно я поддался уговорам оставить все как есть из-за нескольких жалких деревьев. И вот что получилось…
– Зачем кому-то понадобилось это делать, Макс? – тихо спросила Бервин. Сейчас она казалась неправдоподобно бледной, почти белой. – Для чего человек явился с улицы и убил Мэй?
Макс нетерпеливо и раздраженно произнес:
– Но ведь это произошло, правда? Зачем, узнаем только после того, как убийцу поймают. Но копы, вместо того чтобы заниматься делом, тратят время на Дугласа. Уэнди! Позвони Траверсу!
Неожиданно раздался громкий сигнал переговорного устройства, и все вздрогнули, словно от выстрела.
– Видимо, приехал Ангус, – проворчал Макс и посмотрел на часы. – Рановато. Обещал в четыре.
Уэнди с трудом поднялась, на негнущихся ногах подошла к двери, где мигала красная лампочка, и произнесла в микрофон:
– Да? Кто это?
Послышался треск, а потом искаженный женский голос сказал:
– Это… подруга Дугласа. Мне необходимо поговорить с Максом Талли.
Уэнди в недоумении повернулась к отцу:
– Папа, она…
– Слышал, слышал. – Изможденный и растерянный, Макс уже с трудом сидел. – Впусти.
Уэнди с сомнением возразила:
– Это может быть журналистка!
– Что ж, в таком случае она пожалеет, что родилась на свет. Впусти!
Уэнди нажала кнопку, взялась за дверную ручку и замерла. В молчании присутствующие ждали звонка. Наконец через минуту он прозвучал, и Уэнди открыла дверь так неохотно, словно ожидала увидеть дикого зверя.
Судя по ее реакции, на пороге действительно появилось чудовище: Уэнди судорожно вздохнула и в страхе попятилась. Удивительно, но в комнату вошла лишь стройная молодая женщина в джинсах, с собранными в «конский хвост» светлыми волосами.
– Кто это? – громко спросила Иза.
Берди узнала спутницу Дугласа, с которой тот гулял по бульвару Парадиз, когда она увидела обоих из окна машины. Только сейчас девушка казалась очень сердитой: светлые брови сдвинуты на переносице, подбородок воинственно вскинут, маленькие ладони крепко сжаты. Она решительно прошла по комнате и остановилась перед Максом. Тот прищурился с почти комическим выражением шока, гнева, интереса и отчаяния одновременно.
– Помните меня, мистер Талли? – осведомилась непрошеная гостья. Голос прозвучал высоко, резко, с нескрываемым вызовом.
Макс кивнул:
– Триш, ты не изменилась.
– Еще как изменилась! – возразила девица. – Ничего общего с той, которую вы так ловко развели с Дугласом. Восемь лет в роли матери-одиночки даром не прошли. – Она уперлась руками в бока и нахмурилась. – Но вы-то не стали другим. Все тот же. Если кто-нибудь оказывается помехой, то убираете, не задумываясь. А сейчас бросаете на съедение волкам собственного сына. Впрочем, теперь уже заявляете, что он вам и не сын вовсе, так что, с вашей точки зрения, все в порядке. Нет, не в порядке. Ничего у вас не получится. А тому, кого выгораживаете, лучше смотреть в оба. Номер с обвинением Дугласа не пройдет!
Макс молча слушал и смотрел на нее, не отводя глаз. На лбу залегла глубокая морщина. Через мгновение он откинулся на спинку кресла и поднял руку, будто стараясь защититься. Ладонь заметно дрожала.
Триш прикусила губу и обвела взглядом комнату. Наверное, ожидала взрыва гнева, подумала Берди. или выпада со стороны врага, которого помнила в расцвете сил. Если так, то ее ожидало разочарование.
– Это все, что я хотела сказать.
Она развернулась и направилась к двери. Макс наконец заставил себя заговорить:
– Подожди! Послушай, не понимаю, что происходит. Откуда ты взялась?
Триш обернулась и посмотрела на него полными ненависти светлыми глазами.
– Ниоткуда я не «взялась», как вы изволили выразиться. Живу себе и умирать не собираюсь. Все эти годы. Хотя вам наверняка хотелось бы, чтобы восемь лет назад, убравшись долой с ваших глаз, я упала бы замертво.
У Макса дрогнули губы, и он мрачно произнес:
– Отлично знаю, что ты жива, дорогая. Еще бы не знать! Полагаю, помнишь, что все восемь лет, из месяца в месяц, я перечислял деньги на твой банковский счет. И они ни разу не пришли обратно с пометкой «вернуть отправителю». – Он прищурился. – Должна бы помнить и то, что выплатам сопутствует определенное условие.
Триш рассмеялась, сверкнув мелкими ровными белыми зубами.
– Разумеется, помню. Следует держаться подальше от Дугласа. Как вы думаете, почему все восемь лет я отказывалась с ним встретиться? Просила родных отсылать обратно письма? Я не хотела рисковать будущим сына ради человека, который позволил убедить себя уйти в критический момент. Не сомневаюсь: если бы вы устроили скандал, он бы снова меня бросил. И тогда я осталась бы и без него, и без денег. Разве не так?
– Ты научилась уму-разуму. – В усталом взгляде Макса мелькнула искра уважения. – Да, изменилась.
– Даже слишком. – Триш снова нахмурилась. – А вот вы нисколько. И Дуглас тоже остался прежним. С одним-единственным исключением: наконец-то, через много лет, понял, что для него по-настоящему важно. И взялся за дело. В прошлом году нашел мой адрес и стал каждый день писать мне из Перта. Просил приехать и выйти за него замуж. Будто я могла все здесь бросить и прибежать на свист. Хотя, признаюсь, искушение испытывала. Я много думала о нем – вероятно, ничуть не меньше, чем он обо мне, – но рисковать не собиралась. Поэтому Дуглас оставил работу и примчался в Сидней. Мне пришлось встретиться с ним, не прогнать же!
Уэнди тихо охнула. Триш быстро взглянула на нее и отвернулась.
– Знаю: Дугла