Примерно те же аргументы приводил он Тиа много раз за последние несколько лет. Мы слишком давим на них. Сам Майк рос довольно самостоятельным ребенком. По субботам весь день напролет играл в Бранч-Брук-парк, приходил домой поздно. И вот теперь собственные его дети даже улицу не могут перейти без присмотра его или Тиа. Они наблюдают за ними, боятся… но чего именно?
— Так вы предоставляете им этот зал?
— Да, верно.
— А кто хозяин заведения?
— Я. Начала заниматься этим три года назад, когда брат умер от передозировки. Грег был очень хорошим мальчиком. Шестнадцати еще не исполнилось. Спортом не занимался, особой популярностью у сверстников не пользовался. Давили родители и общество, слишком уж контролировали. Наркотик он принял, кажется, всего второй раз.
— Мои соболезнования.
Она пожала плечами и направилась к лестнице. Он молча последовал за ней.
— Мисс Макдевит?
— Просто Розмари, — поправила она.
— Послушайте, Розмари. Не хочу, чтоб мой сын пополнил эту печальную статистику. Он приходил сюда вчера вечером. А теперь я не знаю, где его искать.
— Ничем не могу помочь.
— Но вы видели его раньше?
Она даже не обернулась.
— Здесь у меня другая миссия, Майк.
— И мой сын не в счет?
— Я не это хотела сказать. Но мы не разговариваем с родителями. Никогда. Это место для подростков. Если вдруг узнают…
— Я никому не скажу.
— Это одно из непременных условий нашей миссии.
— Но что, если Адам в опасности?
— Тогда я бы помогла ему, чем могла. Но уверяю, это не тот случай.
Майк уже собрался возразить, как вдруг заметил в конце коридора группу юнцов в готских одеяниях.
— Ваши клиенты? — спросил он, входя в кабинет.
— Клиенты и помощники.
— Помощники?
— Они тут все делают. Поддерживают чистоту. Веселятся вечерами. Следят за порядком в клубе.
— В качестве охранников?
Она покачала головой.
— Ну, это, пожалуй, сильно сказано. Просто помогают новичкам вписаться в обстановку. Помогают поддерживать контроль и порядок. Следят, чтобы никто не напивался, не торговал наркотой в туалете, ну, все в таком роде.
Майк поморщился:
— Как в тюрьме. Один следит за другим, так?
— Они хорошие ребята.
Майк посмотрел на подростков, потом — на Розмари. Секунду-другую изучал ее лицо. Если честно, было на что посмотреть. Красавица, с лицом модели, изящно очерченные скулы, соблазнительная ямочка на подбородке. Он снова обернулся. Готов было четверо, может, пятеро, все в черном и сверкают серебристыми цепями и заклепками. Они изо всех сил старались выглядеть крутыми парнями, но получалось скверно.
— Розмари?..
— Да.
— Как-то не слишком верится в весь этот ваш треп, — сказал Майк.
— Треп?
— Вы переоцениваете значение вашего заведения. С одной стороны, какой-то смысл во всем этом есть.
— А с другой?
Он развернулся, посмотрел ей прямо в глаза.
— Думаю, все это ложь от начала до конца. Где мой сын?
— Уходите. Немедленно!
— Если прячете его здесь, я все переверну, камня на камне не оставлю!
— Вы нарушаете закон, вторгаетесь на частную территорию, доктор Бай. — Она выглянула в коридор и еле заметно кивнула подросткам. Они тут же бросились к Майку, окружили его. — Прошу вас уйти. Сейчас же!
— Вы что же, натравите, — он сделал недвусмысленный жест пальцами, — своих «помощников» на меня? Заставите вышвырнуть отсюда?
Самый высокий из готов насмешливо фыркнул и заметил:
— Похоже, старина, тебя недавно уже откуда-то вышвырнули.
Остальные готы захихикали. Странное сочетание черных одежд, белых как мел лиц, подводки для глаз и металла. Они силились казаться крутыми, хотя это для них было очень трудно. И может быть, именно поэтому от них веяло жутью. И еще отчаянием. Ведь это мучительно притворяться тем, кем на самом деле не являешься.
Майк рассчитывал свой следующий шаг.
«Высокому готу лет двадцать — тощий долговязый парень с сильно выпирающим кадыком. Врезать бы ему под дых — пусть сложится пополам, сукин сын. Надо вырубить их лидера, показать, что со мной шутки плохи. А может, лучше врезать ему ладонью по кадыку? Две недели потом будет лечить голосовые связки. Но тогда остальные набросятся на меня всем скопом. С двумя-тремя я бы еще справился, но тут их многовато».
Он все еще колебался, не зная, как поступить, и вдруг краем глаза заметил движение. Тяжелая металлическая дверь отворилась. Вошел еще один гот. И не черные одежды привлекли внимание Майка на этот раз. Черные глаза. И еще — пластырь поперек носа.
«Ему недавно сломали нос», — подумал Майк.
Несколько ребят подошли к готу со сломанным носом, по очереди стали здороваться, совать липкую пятерню. Двигались как в замедленной съемке, точно в густом кленовом сиропе для блинов. И переговаривались тихими невнятными голосами, как в полусне.
— Привет, Карсон, — выдавил один.
— Карсон, друг, — крякнул другой.
Они поднимали ладони и хлопали его по спине с таким видом, точно этот жест стоил им невероятных усилий. Карсон принимал все эти приветствия как должное.
— Розмари… — подал голос Майк.
— Да?
— Вы не только моего сына, вы и меня знаете.
— С чего вдруг?
— Вы назвали меня «доктор Бай». — Он не спускал глаз с гота со сломанным носом. — Откуда вам знать, что я врач, а?
Ответа он не ждал. Не было смысла. Бросился к двери, оттолкнув долговязого гота. Парень со сломанным носом — Карсон — напрягся, увидев его. Черные глаза расширились. Он отступил в коридор. Майк двигался быстро, ухватился за металлическую дверь прежде, чем она закрылась, выскочил из комнаты. А потом — на улицу.
Карсон со сломанным носом находился метрах в трех от него.
— Эй! — окликнул его Майк.
Панк развернулся. Черные волосы свисали над одним глазам, прикрывая его, точно темный занавес.
— Что у тебя с носом, а?
Карсон пытался выдавить усмешку.
— А что у тебя с физиономией?
Майк подскочил к нему. Тут из двери выбежали остальные готы. Шестеро против одного. Периферическим зрением он видел Мо — тот выбрался из машины и спешил на подмогу. Шестеро против двоих, но Мо один стоил двух или трех.
«Можно и пободаться», — подумал Майк.
Он приблизился к Карсону и, не сводя глаз с его перебитого носа, злобно пробормотал:
— На меня со спины, когда я этого не ждал, набросилась шайка трусливых ублюдков. Вот чем объясняется состояние моей физиономии.
— Скверно. — Карсон изо всех сил старался сохранить браваду в голосе.
— Спасибо за сочувствие. Но одному из этих трусов сильно не повезло, я сломал ему нос. Уж не тебе ли, красавчик?
Карсон пожал плечами.
— Бывает такая везуха. Удачный удар.
— Верно. Так, может, кто из ублюдков захочет отыграться? Но только один на один. В честном бою.
Лидер готов обернулся — удостовериться, что сподвижники на месте. Готы закивали, стали поправлять металлические браслеты, сгибать и разгибать пальцы — словом, предпринимали слишком много усилий, демонстрируя готовность.
Мо подошел к высокому готу и ухватил его за горло прежде, чем кто-то из парней успел пошевелиться. Гот пытался крикнуть, но Мо держал его мертвой хваткой.
— Если кто посмеет дернуться, — предупредил Мо, — я тебя убью. Не того, кто дернется. Не того, кто вмешается. Раздавлю как жабу, ясно тебе?
Долговязый гот пытался кивнуть.
Майк взглянул на Карсона.
— Ну, готов?
— Послушай, я ничего против тебя не имею.
— Зато я имею. Против тебя.
И Майк толкнул его в грудь — школьный такой приемчик. Дразнящий. Остальные готы явно не знали, что делать. Майк снова толкнул Карсона.
— Эй!
— Что вы, ребята, сделали с моим сыном?
— Чего? С кем это?
— С моим сыном. Его имя Адам Бай. Где он?
— Откуда мне знать?
— Это ведь ты напал на меня прошлой ночью, верно? Если не хочешь, чтобы тебя забили до смерти, говори!
И тут кто-то скомандовал:
— Всем оставаться на местах! ФБР!
Майк обернулся. Те самые мужчины в бейсболках, которые следили за ним с Мо в машине. В одной руке у каждого пистолет, в другой — бляха.
— Майкл Бай? — спросил один из агентов.
— Да?
— Дэррил Лекру, ФБР. Вы должны проехать с нами.
Глава 26
Попрощавшись с Бетси Хилл, Тиа закрыла входную дверь и поднялась наверх. Тихо прокралась по коридору мимо комнаты Джил в спальню Адама. Выдвинула ящик письменного стола, начала рыться в нем. Устанавливая «шпионское» устройство на компьютер сына, она чувствовала, что вправе это делать, так почему не обыскать и комнату? При этой мысли ее захлестнуло чувство стыда и отвращения к себе. Теперь казалось, что они с Майком поступили неправильно, вторгшись в личную жизнь сына.
Но искать она, тем не менее, не перестала.
Адам ребенок. До сих пор. В ящике не наводили порядок целую вечность. Тут хранились остатки из прошлого, из эры «детство Адама», и все это походило на археологические раскопки. Бейсбольные открытки, открытки с покемонами, Юго, Ямагучи с давно севшей батарейкой, диски с онлайновыми играми «Сумасшедшие кости» — словом, все те предметы и мелочи, которые собирают и меняют мальчишки. В пожеланиях своих Адам был скромней своих сверстников. Никогда не выпрашивал лишнего, но и почти ничего не выбрасывал.
Она покачала головой. До сих пор хранит в этом ящике.
Здесь валялись ручки и карандаши, была даже коробочка со съемными брекетами (Тиа постоянно упрекала сына за то, что он их не носит), а также целая коллекция значков, собранная четыре года назад во время путешествия в Диснейленд, корешки от старых билетов на игры с участием «Рейнджерс», целая дюжина, не меньше. Тиа аккуратно сложила корешки и вспомнила выражение счастья и сосредоточенности на лице сына, когда он смотрел хоккей. Как они с отцом радовались, когда «Рейнджерс» вели в счете! Вскакивали с мест, вскидывали руки и пели дурацкую победную песню, которая состояла из одних «о, о, о» и похлопывания в такт ладошами.