- Простите.
- Вот и славненько. Если заметишь серьезные изменения в своем состоянии, приходи ко мне. Мне всегда интересно понаблюдать за неординарными случаями.
- Да, тан Жавьен. Всего доброго.
Я поспешно откланялся и вышел из медицинских покоев. Волшебник напоследок вяло махнул мне рукой, с задумчивой улыбкой на лице. Не знаю почему, но после него у меня осталось какое-то жуткое впечатление. Мне кажется, что он, что Стамофер, с одинаковым выражением лица будут резать на опыты, что неразумного зверя, что живого человека. Хотя с меню вопрос решился действительно быстро. Жрать гравит – мне бы такое в жизни в голову не пришло. Полезно, говорят. Может оттого у эсперов мозги набекрень?
Еще около часа я бродил по коридорам замка, стараясь запомнить дорогу и важные места. В канцелярской лавке мне выдали скромную стопку бумаги, набор карандашей и нить для скрепления бумаг в единые тетради. Остальное уже за деньги. Жаль, думал хотя бы одну пишущую ручку выдадут. Они недешевые.
После решил пройтись по территории академии. Все вокруг выглядело начищенным и ухоженным, ни следа ржавчины, грязи или лишнего листочка. Учитывая количество лервов-уборщиков и не мудрено. Думаю, здесь за работу платят неплохо. Ровные газоны, беседки и скамейки, каменные, металлические и деревянные скульптуры непонятных геометрических фигур, зверей и монстров, выполненные с поразительной точностью и деталями. Будто живые. Может, сами студенты и делали, чародеи данных стихий. Прошелся рядом со стадионом, выполненным из желто-коричневого сплошного материала, похожего на сплюснутый песок. Дальше уже шли огороженные зоны, хотя ворота были не заперты. Но я не стал рисковать, суя свой нос в неизвестные дыры. Еще мое внимание привлекла странного вида каменная скала с прожилками поодаль, сразу за территорией академии. Более сотни ярдов в длину и около двадцати в высоту. Наверху виднелся скошенный слой черной земли, травы и дерна. Будто кто-то огромным ножом врубился в земную твердь, отрезал, как кусок пирога, вытащил и положил сверху.
На улицах эсперов было больше. Некоторые тусили небольшими группами, я старался обходить их стороной. Часть занимались... чем-то. Сидели в странных позах, читали, водили руками в воздухе, периодически ругаясь, видел даже спящего парня. Со стадиона доносились глухие выкрики – видимо, и там тоже занимались. Еще на территории академии имелась внушительная стоянка для вихрелетов, где находилось несколько судов разной вместимости, большой каретный двор со стойлами для ящеров и птерней. В конце концов я забрел случайно к какому-то охраняемому помещению с двумя стражниками-эсперами Аспекта Контроля. Они в грубой форме послали меня куда подальше, и я решил закругляться.
Заскочив в общежитие, я скинул вещи, и снова направился в столовую. Есть не особо хотелось, но надо было выяснить насчет меню. Объяснения не заняли много времени – на выписанном разрешении от волшебника все было четко расписано. Вот только приготовление отдельного меню для меня заняло какое-то время. Плюс мне за стол его принесли специально. И это явно вызвало интерес у немногочисленных посетителей столовой, что не могло меня обрадовать. Теперь я заметил, кстати, что некоторые едоки просто тусили в столовой небольшими группами, как и эсперы снаружи. Занимались своими делами, общались, писали что-то или просто дурачились. Отбивная из каса с креветочным соусом, вареный батат и овощное рагу получились обалденно вкусными. Желудок снова забил под завязку. Единственное чего мне не хватало — это кукурузных лепешек. Все-таки лервы их едят с любым блюдом, а вот эсперы пренебрегают.
В последний момент я вспомнил, что посуду следует оставлять на столе. Немного поколебался, не прихватить ли с собой столовые приборы, но пока решил отложить активное собирательство. На пути к выходу случился небольшой инцидент. Я столкнулся с высоким широкоплечим парнем с заметно вытянутым квадратным подбородком, причем он явно специально шагнул в мою сторону. От удара я плюхнулся на колени, придержавшись руками за ближайший столик.
- Смотри куда лезешь, – процедил эспер и двинулся дальше.
Я ничего не ответил, только проводил его взглядом. За столиками послышались смешки – явно мое небольшое представление обсуждали. Если они думают, что меня заденет такая мелочь, то глубоко заблуждаются. Я поднялся, быстро отряхнулся и направился обратно к общежитию.
Амассу Рюйго можно было назвать законченным педантом. Он любил правильность во всех своих делах. Уже более полутора десятка лет он возглавлял одну из лучших юношеских академий эсперов острова, и никто не мог сказать, что он плохо выполнял свою работу. Выпускники Двиэль занимали лучшие посты в Аспектах, принимались в высокие кланы Вайса, побеждали на межакадемических и даже межостровных соревнованиях. И лишь несколько человек вне академии знали о его маленькой слабости. Говорят, со своими недостатками нужно бороться. Но кто они такие, чтобы называть недостатком нечто столь прекрасное? Недалекие, черствые и узколобые!
Последний официальный приемный день подошел к концу, и ректор академии был более чем доволен. Улыбка не сходила с его лица, и он даже подписал давно выпрашиваемое увеличение бюджета для кафедры шаманов. И было отчего. В некоторые года или отдельные семестры приходилось прикладывать кучу усилий, врать и изворачиваться, чтобы осуществилась конечная цель. В этом учебном году все сложилось идеально, будто сама Богиня стояла у него за спиной.
Амассу отложил небольшую стопку подготовленных писем с отчетами и короткими телеграммами по ректорской деятельности. Чуть позже он отнесет их в курьерскую службу, и, в зависимости от типа послания, они будут отправлены через птер-курьеров или телеграфированы по адресам. Мужчина пригладил свои волосы слегка нервным жестом и быстро открыл второй ящик стола. Внутри покоился единственный журнал в дорогой кожаной обложке. Погладив журнал кончиками пальцев, Рюйго быстро достал документ и развернул на столе.
Ему не требовалось пересчитывать, он помнил числа наизусть. Однако перепроверка доставляла эсперу истинное наслаждение. Открыв журнал, ректор немного взгрустнул, отдав дань памяти выпускникам. Четверокурсники, что в этом году закончили Академию, и их списки уже навсегда покинули его журнал. Восемьдесят пять человек. Вполне неплохое число, хотя могло быть и лучше. На страницах документа вились ровные строчки с фамилиями учащихся академии. Кое-где записи были вычеркнуты, кое-где в специально оставленных промежутках добавлены новые. Несмотря на все усилия ректора, список учеников претерпевает изменения в течение года. Переводы в другие школы, отчисления, смерти. Вот курс, который станет четвертым в новом году, состоящий из восьмидесяти девяти учеников, третий – девяноста, второй – ста четырех, и, конечно, первокурсники, в количестве ста шестнадцати студентов. Именно с последними возникало больше всего проблем из-за непостоянства.
В прошлом году двоим новичкам пришлось устраивать перевод в другую школу, и даже тогда итоговое количество вышло не слишком приятным. Сейчас же. Амассу добрался до последней страницы журнала, где виднелись наиболее свежие записи. Эспер уверенно поднял роскошную чернильную ручку с инкрустациями, подаренную ему лично главой высокого клана Рюйго, и быстрыми отточенными движениями вписал последнее имя. Эван Сотвалле, новус-шаман, первый курс.
Амассу Рюйго не требовалось пересчитывать, он помнил числа наизусть. Количество учеников академии в этом году стало равняться четырем сотням. Это было настолько близко к идеалу, насколько возможно. В прошлом году ему удалось добиться лишь трехсот девяносто, причем с трудом. Но триста девяносто не шло ни в какое сравнение с четырьмя сотнями. Четыре сотни может побить только пять сотен, но такое количество учеников не было ни разу зафиксировано за всю историю академии. В один из годов его правления ему удалось добиться еще одного прекрасного числа. Трехстах шестидесяти. Именно столько монет-дней в одном году. Однако запутанные меры счисления денежной системы всегда оставались для Амассу на втором месте. Идеальное число должно быть кратно десятку, сотне и так далее.
Этот год определенно будет хорошим, подумал ректор. Он не сильно беспокоился о том, что новопринятый студент подпортит репутацию заведению. Поднявшись с кресла, Амассу прошел к шкафу и достал небольшую бутылочку, скромно скрытую за рядами книг. Самое время для лемгенского крепленого бренди. Конечно, алкоголь, даже столь крепкий, практически не действовал на подготовленного эспера, но это уже стало чем-то вроде традиции. Пускай в стаде пасется паршивый паз. Это лишь вопрос времени и семестровых экзаменов. В конце концов, количество учащихся может сильно измениться в течении учебного года, и потребность в четырехсотом “костыле” отпадет сама собой. За тебя, Эван Сотвалле!
До вступительной церемонии и начала занятий оставалось еще несколько дней, которые я решил потратить с пользой. В первую очередь, конечно, разведывать доступный хабар и возможности для незаметного изъятия. Но также я подумал о расширении своих знаний. В Двиэль была библиотека, где наверняка хранились учебники для... отстающих, вроде меня. Я надеялся найти там какое-нибудь пособие для новус-эсперов.
С помощью подсказок прислуги найти обитель знаний не составило труда. О, библиотека выглядела грандиозно! Величественные ряды книг высились до самого потолка, хорошо освещенный читальный зал лишь немногим уступал столовой (сейчас он полностью пустовал). Смотрителем библиотеки оказался седой старец с рассеянным взглядом серых глаз, гладко выбритый (хотя, если он эспер, то может и не бреется вовсе). Его кожа на лице и руках была испещрена непонятными символами и татуировками. И тут возникла одна проблема. Демонов старик не реагировал на меня от слова совсем!
- Простите! Эй! Есть кто дома?! Можно мне взять книгу?
Дед и ухом не повел, вообще не пошевелился. Может, помер уже? Учитывая, что в библиотеку на каникулах никто не ходит, его тело могло долго пролежать без внимания. Однако вони от разлагающегося трупа не чувствуется. Я осторожно потыкал старика, дотронувшись до руки. Вроде теплый, хотя кожа очень странная на ощупь. Смотритель сидел за массивной стойкой, уставленной странного вида приборами или артефактами, уперев подбородок в скрещенные руки, а немигающий взгляд его был направлен в окно. Свет солнца удачно падал на его фигуру, создавая потустороннее впечатление.