Комната, казалось, плотно сомкнулась вокруг них.
Шквал ударов обрушился на защищавшую их от бушующего хаоса дверь.
У подножия лестницы Лора стояла, моргая и глядя на предмет, выкатившийся прямо к ее ногам. Со стороны он мог показаться ее собственным зеркальным отражением: широко раскрытый рот, округлившиеся глаза, безвольно провисшие губы в слюне и крови. Присев рядом с этим явлением, она осторожно протянула руку к глазам отсеченной головы – сама не понимая, что делает, растопырила пальцы «козой» и опустила веки. Когда их зрительный контакт прервался, Лора почувствовала, что и сама теперь может отгородиться от всего мира при помощи пары тонких кожаных мембран. Она сидела у подножия лестницы, рядом с отсеченной головой, закрыв глаза – и, хоть и не видела скользящих мимо нее незнакомцев, каких-то живых существ, похожих на людей, но не вполне ими являющихся, могла живо их себе вообразить. Складывалось впечатление, что все они играют в «китайских пожарных» – она сама обожала эту забаву в детстве: вот машина встает на светофоре, и вся детвора высыпает из нее на дорогу, обегает от борта до борта пару-тройку раз – сколько успеется – и залезает назад в ту же дверь, откуда начала. Взрослые, конечно, страшно ругаются... но это ведь пустяки в сравнении с удовольствием от дешевого адреналина.
Ощутив странное дуновение у самой щеки, Лора снова открыла глаза.
Отсеченная голова по-прежнему лежала прямо перед ней, лицом вверх.
Лора заплакала. Между ней и входной дверью стояли только две маленькие девочки-оборвашки, настороженно разглядывая ее. У всех здесь была работа – на лестнице крепкие мужчины проламывали себе путь сквозь тонкую панельную перегородку на чердак, в кухне женщины пытались перевязать тряпьем разорванную тяжелой пулей из «магнума» кисть лысого «штурмовика». На этих двоих никто как-то и не обращал внимания в суматохе, но им тоже хотелось доказать свою полезность – вот они и приценивались к Лоре. Им она не казалась опасной добычей.
Дети, увы, не обманывались на ее счет.
Худощавый мужчина просунул руку в дыру, пробитую в двери, и выдвинул засов. Налег на ручку – дверь отчего-то не поддавалась. Он возмущенно глянул на своего собрата. Растолкав детей, они оба спустились на несколько ступенек вниз и с разбега разом кинулись на дверь – тот, что был в красной рубахе, метил ближе к дверной ручке. Увидев, что заслон подался-таки на пару дюймов, оба довольно ухмыльнулись – и снова отошли, готовясь ко второму броску.
За дверью Ник выругался и сильно толкнул комод. Его злило осознание того, что они задержались слишком долго, и у него не было даже времени сходить за молотком и гвоздями, чтобы зафиксировать дверное полотно. Что ж, его недосмотр. Он слышал, как враги проломили панель. Даже если бы он и Мардж прижались к комоду всем весом, они не смогли бы удержать их дольше нескольких минут. Им придется прыгать.
Ник задумался, все ли из атакующих собрались в доме. Вдруг кто-то еще снаружи караулит их? Прямо под окнами? Очередной удар пришелся по двери, и комод сдвинулся на пару новых дюймов.
– Нам тут больше делать нечего, – вынес вердикт Ник.
Мардж кивнула. Она стояла так близко, что он улавливал запах ее пота и горячее дыхание. На секунду выглянув в окно, он сказал:
– Ты первая.
Мардж посмотрела на него, раскрасневшаяся и испуганная.
– Но как же я...
– Крыша как раз у тебя над головой и выступает вперед примерно на фут. Дотянись до нее руками, как следует уцепись, вытяни вниз ноги и падай – просто падай вниз, не полощи руками и не пытайся перегруппироваться на подлете, иначе костей не соберешь. Не разжимай рук, пока не перестанешь раскачиваться, чтобы ноги были строго параллельно стене дома. Падая, постарайся чуть согнуть ноги в коленях – так смягчишь приземление.
Ник увидел выражение безнадежности на ее лице. Имелся еще один путь отхода, но не было смысла и заикаться о нем. Для такого Мардж, как ни крути, была недостаточно сильна. Он сам воспользуется им, если ничего другого не останется.
– Мардж, – сказал он. – Придется прыгать. Только не бойся. Все получится, уверяю. Все пройдет как надо. Зуб даю, вся эта ватага сейчас собралась в доме. Как только сможешь бежать – направляйся в лес и жди меня, если сможешь. Если не сможешь, если со мной что-нибудь случится – просто беги изо всех сил. Только не забывай держать колени согнутыми во время падения. Никаких сломанных ног, прошу. – Он увидел, как она слегка улыбнулась. Уже лучше. – Давай, скорее. Времени у нас в обрез.
Мардж отошла от комода. По двери снова со всех сил вдарили.
– Да, и вот еще что... – окликнул он.
Мардж обернулась, и он увидел, что в глазах девушки застыли слезы. Только теперь до него дошло, что именно надо было сказать ей, давно уже следовало.
– Кроме тебя, у меня больше никого не осталось. И я тебя чертовски люблю. Всегда любил. Тебя и Карлу, обеих. Береги себя. – Он шагнул вперед, заключил ее в быстрые суровые объятия, поцеловал в лоб – и мягко подтолкнул к окну.
У него на глазах Мардж сперва высунула наружу голову, потом правую руку, за ней – левую, и принялась нащупывать край крыши. Мышцы ее плеч напряглись, когда она стала дюйм за дюймом вытягивать себя наружу – опираясь сначала на ягодицы, затем на бедра, а затем, не без усилия, на икры. И вот, когда ее колени оказались «за бортом», она сумела опустить на подоконник сначала одну, потом другую ногу. Она постояла так мгновение, и Ник понял, что она перенесла свой вес с пяток на пальцы ног, медленно и осторожно. Он не успел подметить, когда она перебросила груз собственного тела на одни руки, шагнув с дальнего края жестяной планки, прибитой под окном и повиснув в воздухе, вытянувшись вдоль стены – но пока что она действовала размеренно и без паники. Уже половина успеха.
Он лишь услышал ее судорожный вздох, когда тело качнулось прочь от оконного проема, пару секунд помаячило в воздухе – и вдруг исчезло.
Мардж показалось, будто она падала целую вечность.
Она хотела вдохнуть поглубже, но ничего не вышло – словно легкие забыли, как это делается. Они стремились поскорее выгнать из себя весь воздух, хоть она и принуждала их к обратному. Падая, она чувствовала, что где-то оплошала – совсем не так это расписывал на словах Ник. Перед глазами пронеслись кавалькадой картины смерти: падение на спину – перелом позвоночника, ужасная боль, паралич; приземление на живот – разрыв селезенки и мочевого пузыря, повреждение брюшной стенки, травматический шок. Ну а если первой удар примет голова... может, это и самый милостивый вариант: весь мир просто потонет в красном. Если повезет. Если повезет, она не будет мучиться долго.
Дом становился все ближе и ближе, и ей казалось, что именно он падает на нее, а не она приближается к земле, и что через несколько мгновений он окончательно завалится и подомнет ее под собой. А достаточно ли она согнула колени, о чем предупреждал Ник? Да кто ж знает. Что ж, если она и впрямь разобьется, Ник сможет прыгнуть на ее расквашенные останки, как на спасательный мат. Все да смягчат удар...
Все это она обдумала за секунды до того, как взаправду рухнула наземь.
Затем обе лодыжки будто объяло огнем, и внезапная острая боль прошила разом обе ступни, колени сильно ударили ее по подбородку, выбивая кровавую юшку. А потом она опрокинулась на задницу, и остатки воздуха окончательно покинули грудь. Маленькие танцующие огоньки прорезались в стене сплошной тьмы, внезапно павшей ей на глаза, подобно черному драпу. Встряхнутая прошедшей по всему телу отдачей голова заныла. И все-таки Мардж попала вниз – и умудрилась ничего себе не сломать. Осознание того, что она все еще жива, наполнило душу диким восторгом.
Затем, когда зрение прояснилось, она поняла, что ее со всех сторон обступили дети.
Ник увидел их на несколько секунд раньше, к тому времени уже цепляясь руками за край крыши. Выход на крышу и был его «планом Б». Самым трудным оказалось пролезть в окно – правое плечо никак не протискивалось наружу, и он очень долго промучился с ним, натурально зависнув меж небом и землей. Плотно прижав локоть к животу и остервенело рванувшись всем телом вперед, он сумел-таки выскользнуть наружу. Раненая нога отдавала ноющей болью, пульсировавшей в такт бешеному сердцебиению. Стараясь не обращать на нее внимания, Ник нащупал крытый черепицей карниз, немного подтянулся, и вскоре уже чувствовал под собой планку подоконника. Буквально через голову он сумел закинуть ноги на крышу – изнуряющие занятия гимнастикой в бытность одним из членов Вест-Сайдского ХСМ[6] не прошли даром. «Не молитвой единой», – подумал Ник – и вздрогнул, едва до его слуха донесся треск ломаемых досок и грохот опрокинутого комода. Последний заслон их с Мардж чердачного оплота пал. Распластавшись на краю крыши, Ник посмотрел вниз.
Мардж, судя по всему, не пострадала. Шатаясь, она поднялась на ноги и заозиралась, ища путь к бегству. Ник сразу смекнул, что оного не было – ее уже окружили дети, потрясая длинными палками и ножами, – и в животе у него словно выросла глыба льда. Один из мужчин выглянул из окна, посмотрел вниз и тут же скрылся внутри дома. Вслед за этим со стороны лестницы донесся суетливый топот.
Вскоре все они оказались внизу – с остальными детьми, громилой с оторванной кистью и двумя женщинами. Лору они волокли следом, и Ник искренне удивился тому, что она до сих пор жива. «Так что, возможно, шанс был», – подумал он. Возможно, они не стали бы их убивать. Возможно, он смог бы что-то сделать.
Ник увидел, как Мардж подняла взгляд к окну, и, рискуя выдать себя, помахал рукой. Ему нужно было, чтобы она знала – он на крыше, он жив и, если возможно, поможет ей. Он увидел, как она кивнула ему еле заметно и снова обратила глаза к земле. Что ж, если ей посчастливится сохранить голову на плечах, он непременно придумает способ отбить ее у этой шайки. Отползши от самого края, Ник затаился и стал ждать.