Судя по всему, нападавшие уверились в том, что ему удалось от них смыться. Они совершенно невразумительно кричали и переругивались меж собой, после чего двое из них – двое пока что не раненных мужчин, как Ник злорадно отметил, – медленно двинулись в сторону зарослей кустарника. Он слышал, как они копаются там, иногда замирая на месте и, видимо, прислушиваясь; периоды тишины перемежал хруст ломаемых веток. Может, и хорошо, что он не стал рассчитывать на лес. Под пологом чащи эти люди держались очень уж уверенно. Как дома.
Остальные между тем поджидали их возвращения, хотя через какое-то время из леса вернулся лишь один из преследователей – тот самый тщедушный мужичонка с чахлой бородой. Ник догадался, что второй, этот Краснорубашечник, остался в лесу и все еще ищет его. Между тем Лора, опустившись на колени, окончательно впала в ступор. Тощий рывком поставил ее на ноги, повернул к себе спиной и толкнул обеих девушек в сторону горевшего на холме костра. Видимо, этой добычи им пока что хватало – учитывая, что за ночь и они понесли потери. Ник понимал, что теперь все зависит только от него одного, и буквально ощутил внезапно свалившееся на плечи бремя ответственности. И все же на протяжении нескольких минут он совершенно не представлял себе, что делать дальше. Без транспорта и телефона они оставались в полнейшей изоляции, а к тому моменту, как он отыщет еще чей-нибудь жилой дом, Мардж и Лора, скорее всего, будут уже на том свете.
Скоро ли враги надумают умертвить их? Много ли времени в запасе?
Ник не знал. Его захлестнули досада и отчаяние. Эти люди застали их врасплох. Им ничего не стоило выбить их из колеи, запугать, и теперь все его любимые женщины под угрозой; а самая любимая из всех, Карла, и вовсе мертва – и перед смертью пережила такие страдания, какие врагу не пожелаешь. Нельзя допустить, чтобы то же самое произошло с Лорой и Мардж. Он с каким-то изумлением вспомнил свое безумное стояние на чердачной лестнице и вдруг понял, что будет делать. Сдвинув очки на переносицу и замерев, Ник ждал – весь во власти обостренных, настороженных инстинктов. Он не стал приподниматься над карнизом, чтобы проследить маршрут шайки дальше костра, – обзора хватало почти вплоть до самого холма, нетрудно углядеть, в каком направлении они скроются. Он услышал, как горестно закричала Мардж, проходя мимо обугленного трупа своей сестры. Затем тишина сомкнулась над округой.
Когда процессия почти скрылась из виду, Ник медленно опустился по черепице на противоположную сторону дома и, достигнув жестяного водостока, соскользнул вдоль него на землю, стараясь не обращать внимания на боль в мышцах ног и ободранных ладонях – лишь щеку его разобрал легкий тик. Крадучись, он пробрался к передней части дома, высматривая мужчину в красном, и увидел, что, по крайней мере, сейчас остался один.
Ник вошел в разгромленный дом. Осмотрев раздрай, он стал шарить взглядом по углам, ища револьвер и тихо молясь про себя, чтобы психи не забрали его. Оружие в его ситуации значило все. Он нашел «магнум» в гостиной, валяющимся у лестницы на чердак, – и вспомнил, как в сердцах швырнул бесполезное оружие в одну из нападающих женщин, проклиная судьбу за то, что рассыпал патроны по дну багажника. Подобрав драгоценную находку, он заткнул ее за пояс и бесшумно пошел на кухню. Как можно осторожнее, чтобы не издавать ни звука, он пересмотрел каждый ящик в поисках фонарика; обнаружил один и испытал, вдавив кнопку на рукоятке. Тускловато, но сойдет. Оставив ящики выдвинутыми, Ник на цыпочках прокрался к двери и осмотрелся. Путь был свободен.
Подойдя к машине, он выудил из кармана связку, нашел ключ от багажника. Тут же открыл его – и включил фонарик, держа луч близко ко дну, чтобы издалека его не засекли. Собрав все патроны, какие только смог найти, Ник потушил свет и двинулся назад к дому, в тень. Там он методично зарядил «магнум», весь оставшийся боеприпас ссыпав в один карман, а ключи убрав в другой.
Ник решил пойти длинным маршрутом вокруг костра, держась в тени. Сегодня днем он заметил, что там имелась тропа, ведущая к ручью, и подумал, что шайка, вероятно, будет придерживаться ее. Им придется двигаться без спешки – Лора со своей несвоевременной кататонией послужит тому гарантом. «Храни тебя Господь, дорогая», – подумал он.
По его подсчетам, оставалось семеро детей, две женщины и трое мужчин, причем один из них – где-то позади него в лесу, и еще один серьезно ранен – минус здоровая левая рука и пара пинт крови, судя по виду тех луж в гостиной. Без перезарядки и заручившись меткостью, Ник смог бы свалить двух мужчин, двух женщин и двоих подростков. Видит бог, он не Грязный Гарри, так что жизнь определенно внесет в его планы коррективы. Даже если не внесет – придется постараться, чтобы оставшиеся противники не прихватили его за задницу, покуда он заполняет барабан наново.
В какой-то момент Ник пожалел о том, что не прихватил из сарая топор или хотя бы кочергу, но тут же вспомнил, что их там уже нет. Они забрали все с собой, оставив ему лишь самое верное средство по борьбе с вредителями. Ладонью он прижал тяжелую рукоять «магнума». Нечего и говорить: даже с остающимися в «неучтенке» у шестизарядной пушки сопляками разговор предстоит серьезный. Но если судьба и дальше будет на его стороне, а сам он окажется не лыком шит, то по очереди уберет их всех. Именно это Ник и намеревался сделать – в отместку хотя бы за Карлу.
Держась наготове, он углубился в лес – почти невидимый, окутанный прохладной чернильной тьмой.
Патрульный штата Дейл Уиллис вылез из машины, широко расставил свои длинные ноги, оперся задом о дверцу и закурил. Ему осточертело сидеть внутри, вот и все. Что бы здесь ни стряслось недавно, самая жара миновала – по крайней мере, так оно выглядело, – и вскоре должны были подъехать Питерс с Сэмом Шерингом. Но господь всемилостивый, ну и вид был у этого местечка! По нему будто ураган прошелся – и совсем недавно причем. Уиллис почувствовал себя увереннее снаружи. Мало ли кто подкрадется.
Трудно было поверить в то, что подвешенное над костром закопченное нечто когда-то было частью человека. Он чертовски хорошо знал, что это так, но от этого не легче было принять сам факт. Определенные вещи просто выпадают за грань принятия... ну, например, смерть – в особенности такая. «Есть два события, от которых откосить очень трудно, – день уплаты налогов и собственные похороны», – так говорил один из менторов в полицейской академии. «Жаль, что этот хмырь не предупредил нас – в работе копа полно еще всякого такого, от чего в штаны насрать со страху можно», – подумал Уиллис, глядя на задорно пляшущий огонь. «Come on, baby, light my fire...» – зазвучало само собой в голове, и он зябко повел плечами: вот ведь...
Перво-наперво его внимание привлек дым, курившийся над кручей. Потом Уиллис заметил включенные фары автомобиля – они били прямо в дом, сияющий изнутри, точно елка в Рождество. Потом он увидел и все остальное. И самое главное, опоздал-то он, судя по всему, на какие-то полчаса, не более того. «Ну, может, оно и хорошо, – подумал бравый полисмен. – Тот, кто устроил подобный кавардак, явно цацкаться не станет. Надеюсь, они не засели в этой гребаной тачке...»
Уиллису не раз доводилось видеть трупы, ведь на окружной дороге аварии случались сплошь и рядом, в хорошем таком ассортименте: кого расплющили протекторами в кашу, кто с управлением не справился, слетел с дороги и сгорел в занявшейся колымаге заживо. Что уж там, довелось разок повидать парня из иногородних, на чью машину тяжеленное дерево с обочины рухнуло – голова у бедняги после такого стала напоминать морду акулы-молота. И все же даже самый поверхностный осмотр этого места показался чем-то сродни экскурсии в самый ад. Взять хотя бы тот обугленный кошмар над костром, выпотрошенный и смердящий. Или парень, чьи потроха были разбросаны по травке, будто с ними игрались. Еще один парень нашелся в доме – с дыркой в голове и вскрытой шеей. Чьи-то оторванные пальцы усеяли пол в прихожей.
Как будто этой всей радости было мало, сыскались тут и детские трупы, причем два из трех – обезглавленные. И если одна голова нашлась-таки неподалеку от тела, вторую, похоже, разнесла в мелкие брызги крупнокалиберная пуля. Последнее тело, обнаруженное Уиллисом, принадлежало, судя по тяжелому запаху от него, какой-то бездомной женщине.
– Какие психи тут порезвились? – спросил сам себя Дейл, ошарашенно почесывая в затылке. – Что это еще за войнушка-пострелушка, мать ее!
Дейл с детства знал этот дом. Старина Паркс охренел бы, если б узнал, что беспредел этакий учинили не где-нибудь в большом городе – ну, там, в Нью-Йорке, например, – а на его собственной земле. Слава богу, старик уж десять лет как прохлаждается в земле сырой. Твердых моральных принципов был дедуган, и своих Джо и Ханну воспитывал так, как его самого в свое время отец. Не ругайся, не пей, жену не бей, и так далее. Правда, самой Ханне случалось все же получать взбучку от того кошмарного типа, взятого ею в мужья, – как его там по фамилии, Бейли? Она отпираться не пыталась – наверное, боялась, как бы в порыве дурного настроения любимый ее вовсе не уделал насмерть. А когда у Ханны и Фила Бейли появились дети, они осели в Портленде, а в эти места даже и не наведывались – разве что при случае сдавали дом кому-нибудь, если был спрос. Уиллис не мог не чувствовать, что каким-то образом это и поспособствовало резне на подъездной дорожке. Нравы нового времени, чтоб их. Через три поколения любому реально оторваться от уз прошлого с той же легкостью, с какой лакаешь «Пепси» из жестяной банки. А если у тебя еще при этом деньги водятся...
Уиллис отбросил окурок и достал новую сигарету.
Он увидел, как фары озарили деревья, расслышал, как тяжелый «Крайслер» Питерса грохочет по старой грунтовой дороге. «Боссу придется попотеть тут, – подумал он. – Лучше притвориться занятым. – Он подошел к открытому багажнику «Доджа» и направил внутрь луч фонарика. –