Он не понимал, где и как к ней можно было без вреда прикоснуться. Ее тело сплошь напоминало кровавую рану, и Ник не сомневался, что по большей части это ее кровь. Мардж все еще пыталась сесть.
– Тихо, – сказал он, – оставайся там. Пока ситуация под контролем. Пожалуйста, не двигайся. Я придумаю что-нибудь, чем тебя прикрыть, а потом мы подумаем, как вытащить тебя отсюда. – Собственный голос показался ему странно высоким. Во рту зуб на зуб не попадал, и Ник не мог унять крупную дрожь.
Он медленно встал и обнаружил, что, если двигаться очень осторожно, нога согласна его поддерживать. На всякий случай он взял корягу и пустой «магнум». Подошел к клетке – и увидел все, что осталось от Лоры, кучей сваленное у стены. От вида ее пустых мертвых глаз и темного провала рта его замутило.
«Вот и кончился наш с ней роман...»
Раненый все еще пытался подняться, цепляясь за прутья клетки. Ник улыбнулся и с мрачной решимостью рубанул корягой по пальцам тощего. Мужчина застонал и тяжело скатился на землю.
При его приближении обнаженный мальчик испуганно посмотрел на него и юркнул обратно в клетку. Ник предположил, что теперь для него только она и казалась безопасным приютом. Он задался вопросом, как долго мальчик находился здесь и что успел повидать.
На ум не шло ничего способного помочь убедить парня в завершении кровавого кошмара, и поэтому Ник прошел мимо него, не вмешиваясь.
Он нашел порванную рубашку и джинсы Мардж и рассудил, что они, хоть и жутко замаранные, все еще чище любой другой одежды, сваленной в этом месте. Ему следовало как-то укрыть ее и обогреть, чтобы предотвратить шок. Заметив проход во второй «отсек» пещеры, Ник встревожился. Только сейчас до него дошло, что именно там незадолго до его вторжения укрылись дети. А вдруг они там до сих пор?
Глянув внутрь, он услышал, как что-то прошуршало в темноте. По спине пробежали мурашки. Ник снова прислушался – ничего. Кроме крыс, здесь никого не было. Подобрав одежду Мардж, он вернулся назад к жерлу.
Он некоторое время пристально смотрел на нее, а затем начал тщательно одевать. Ее раны казались ужасающими. Вытащить девушку отсюда живой будет, видит бог, непросто. Обращаться с ней Ник старался как можно более нежно.
– Все хорошо, – бездумно приговаривал он. – Все хорошо, милая.
Мардж закрыла глаза.
Ник не был уверен, понимает ли она вообще, кто сейчас рядом с ней.
Пока он возился с ней, где-то снаружи загрохотали дробовики.
Первые выстрелы из револьвера Ника они услышали, когда уже сходили с тропинки к пляжу. Питерс жестом велел отряду остановиться, хотя в этом не было необходимости – стрельба и так насторожила их всех.
– Что у них тут за пострелушки? – процедил он, и как раз в этот момент недвижимый ночной эфир растревожили еще два выстрела. Где-то совсем близко.
– Пошли, – сказал он Шерингу. – Двигаемся в темпе, но напролом не прем.
– Из какой-то мощной штуки палили, – заметил Шеринг. – Ставлю на «магнум».
– Это он и есть, чертом клянусь, – отозвался Питерс. – Вот почему тебе, дружище, еще поучиться надо, прежде чем меня подсиживать. Я покамест опережаю по очкам. – Они пошли по утоптанному песку, выстилавшему берег.
К тому времени, когда выстрелы зазвучали в третий раз, Питерс словил одышку. Копам сильно моложе его при всем при том приходилось подсуетиться, чтобы двигаться с ним в ногу. «Ох, не спешат парни в бой, – подумал шериф, – а еще говорят – молодым море по колено». Хотя его отряд явно учуял запах беды. От этого и он сам уже довольно долго не мог отмахнуться, а теперь еще и стреляют где-то совсем рядом. Такое развитие событий ему ни капельки не нравилось.
– Вы, ребята, как заметите какое-то вооруженное поползновение – так не мешкайте, палите наверняка, – пропыхтел он. – Утрясем, если что, попозже, на досуге...
Он попытался прибавить немного скорости, задаваясь вопросом, где, черт возьми, отряд Уиллиса. За этот марш-бросок сердце ему спасибо не скажет, а Уиллис все-таки где-то на четверть века моложе. Ему-то – и не прибежать?! Вероятно, избранный путь оказался труднее, чем он думал.
– Сэм, – сказал он, – я тебя только замедляю. Иди вперед и позволь старику замыкать шествие. Но будь осторожен, усек?
– Принял к сведению, – откликнулся Шеринг. Особо разогнаться ему тут было негде. Всего на несколько метров отойдя от скалы, полицейские тут же увидели клубы дыма, вырывавшиеся из отверстия в скале в нескольких ярдах от ее вершины. Первым их заметил Шеринг, и тут же сделал знак, чтобы остальные остановились.
– Ну вот и пришли, – бросил он.
– Факт, – подтвердил Питерс. Теперь и он учуял дым, причем готов был поспорить, что горит не одно лишь дерево. Он даже подумать не мог о том, что ему придется дважды за одну ночь обонять одну и ту же вонь, однако факт оставался фактом. «Специфика службы», – подумал он и повел плечами, будто избавляясь от тяжести мысли.
– Так, а теперь, парни, ведем себя тихо, – вполголоса скомандовал он.
Они сошли с пляжа и прошли по песку к подножию скального массива. Теперь клубы дыма курились прямо у них над головами. Шеринг услыхал, как где-то вдали кричит – вернее всего, от боли – мужчина, и повернулся к Питерсу.
– Я тоже это слышал, – сказал шериф. – Двигаем наверх.
– Найдите подход, – скомандовал Шеринг. – Рассредоточьтесь!
Отряд включил фонарики, и Шеринг сразу нашел тропу.
– Работаем, – сказал он. Мужчины сгруппировались вокруг него. Питерс решил, что будет разумнее пропустить Сэма вперед – при обзоре снизу вверх склон показался довольно крутым, и он смекнул, что вперед следует послать кого-нибудь помладше.
«Кого-нибудь помладше», – эхом отдалось у него в голове. Все тот же навязший в зубах мотивчик – хотя, что уж тут отрицать, он и в самом деле уже далеко не тот, что прежде. А Шеринг был в общем-то неплохим парнем, даже если он был чертовски тощим для шерифа, и даже если иногда нависал над Питерсом, как канюк, выжидая оказии и шанса проявить себя. Ну что ж, вот и случай подвернулся. «Сэм не замешкается, – подумал Питерс, – но и не сторопыжничает, где не надо».
Теперь они знали, что наверху еще есть кто-то живой. Или был – вплоть до этого самого крика. О том, что именно значил крик, ему пока думать не хотелось.
– Это твоя миссия, сынок, – сказал Питерс Шерингу. Сэм в ответ лишь улыбнулся. Позднее шериф еще вспомнит эту улыбку. Так мог улыбаться хороший, добропорядочный мужик, намеренный всем доказать, из какого теста сделан.
Они начали подниматься на скалу.
По тропинке их вела беременная женщина. Из ее носа все еще сочилась кровь – после удара револьвером Ника. Они скрывались от оружия. Все их мужчины теперь были мертвы, за исключением тощего, но его женщина-жертва сделала совершенно бесполезным. Итак, они сбежали – от страшного незваного гостя, бившегося с яростью зверя.
Когда женщина вышла из пещеры, она обнаружила уже впереди себя двоих детей и толстуху. Она призвала их остановиться. Теперь она была истинным главарем, и в ее уме медленно вызревал план. Знамения сошлись – им все-таки пришлось покинуть пещеру.
Женщины и дети будут ждать их внизу. Она знала, что жертва-боец ранен; что же до жертвы-членогрыза, то та, судя по всему, тоже при смерти. Скорее всего, они выберутся из пещеры, спустятся подыхать на пляж. Ну что ж, они преподнесут им сюрприз – когда эта пара станет спускаться по узкой тропе, дети нападут на них. Боец не успеет воспользоваться своим оружием. Они заранее наберут камней и забьют их. Эту ночь им, правда, придется провести снаружи и до рассвета питаться мясом жертв. А потом они вернутся в пещеру. Мужчина и женщина умрут при свете луны – в безгласном королевстве ночи.
Кое-какими из этих соображений женщина поделилась с толстухой и с детьми, пока они спускались со скалы на пляж. К тому моменту, когда они оказались почти у основания скал, будущая мать уже радостно смеялась – так ей было весело от мысли о предстоящем продуманном убийстве. Толстуха, правда, буркнула, чтобы она угомонилась и приструнила детей, так и норовивших забежать вперед. Она мнила себя главарем по возрасту и поэтому велела вести себя подобающе – иначе отправит их туда, куда ушли многие братья и сестры, сраженные яростью бойца. Но план беременной был хорош. Она даже решила, что убивать бойца сразу не стоит. Этот человек был силен, а их мужчины были мертвы, и многие дети были мертвы. А истинная главарка знала способы заставить мужчину трахнуть ее, пускай даже он ее ненавидеть будет.
Когда придет время, она рассудит.
Позже Питерс догадался, что женщина была удивлена не меньше их.
Будь это не женщина, и к тому же не в положении, они бы среагировали шустрее, на долю секунды раньше. Шеринг едва успел пошевелиться, когда она подошла прямо к нему. Никому из них еще не доводилось видеть ничего подобного – полуголая, по меньшей мере на восьмом месяце беременности, вся покрытая грязью и копотью, с кровоточащим носом и к тому же воняющая, как стадо скотины. Питерсу показалось, что он сначала учуял ее, а уж потом – увидел; при этом он готов был поклясться в том, что совершенно не расслышал ее шагов. В какой момент у нее в руке появился нож, и вовсе никто не мог сказать.
Было очевидно, что их, сбившихся в группу и только приступающих к подъему, ждут с ней большие неприятности. Места для маневра не было, а женщина орудовала быстро. Сэм Шеринг оторопел от дикости в ее глазах, увидел нож и попытался отойти назад, чтобы освободить место под маневр идущим следом за ним полицейским. Сдавая назад и вынимая пистолет, Сэм умудрился наткнуться на шедшего позади Дэниелса. Он так и не среагировал должным образом – не издав ни звука, подскочившая женщина перерезала ему горло от уха до уха.
Падая, помощник Шеринг завалился не назад, а вперед, тем самым, как впоследствии осознал Питерс, сохранив многим жизнь – ибо в тот самый момент, когда глаза женщины захлестнул маленький кровавый фонтан, Чарли Дэниелс успел выхватить свой револьвер и одним выстрелом снести ей полголовы. Женщина свалилась, точно картонная утка в тире. Остальные поджидали прямо за ней.