Прямиком в уготованную им ловушку.
В ветвях над головой закопошились дети, продвигаясь вперед, готовые в любой момент спрыгнуть вниз.
Женщина и Первый Добытый начали подъем.
Наконец Стивен нашел поворот на Скрабпойнт-роуд, хотя уже трижды проскакивал мимо. Разобрать карту в темноте оказалось чертовски сложно, он не соврал попутчице – во всем, что касалось карт, Стивен был не очень хорош. И все же он понял, что проехал мимо, когда за окном замаячили окрестности Лаббока, а не Дэд-Ривер, развернулся и снова дал маху, не подозревая, что облажался, аж до самого Трескотта.
Как бы там ни было, а вот и он. Тошнотворный маленький знак. Легко пропустить даже при свете дня такую ерундовину.
Поначалу дорогу устилала щебенка, но продолжалось это недолго – за считаные минуты ее сменила земля, пришлось сбросить скорость, чтобы «Мерседес» не скакал по ухабам. А ухабов было много.
Раз уж платишь за машину такие деньги, изволь как следует о ней заботиться.
Так он и ехал – медленно. Клэр все равно никуда не денется. Клэр могла и подождать.
Стивен думал о Клэр – а именно о том, как будет ее насиловать, – и ощущал, как в сшитых на заказ брюках уже набухает стояк.
Долго же ему пришлось ждать.
Забавно все же – стоило Стивену осознать, что жена с ним развелась, как он внезапно возжелал ее. А ведь он не хотел Клэр целый год, пока она его не выгнала. Конечно, отчасти тут виноваты попойки. Пригубишь немного – так сразу стояк, захочешь еще и выпьешь больше – и овчинка выделки уже не стоит. Ну что ж, парень, ты всегда исправно платил за то, что трахал собственную жену. К этой мысли он пришел уже давно. Если женщина чувствует, что ее любят, что в ней нуждаются, она сразу начинает этим пользоваться. Уж лучше было тусоваться с парнями в баре на Плазе и время от времени цеплять какую-нибудь шлюшку.
При этом Стивен не мог сказать, что Клэр была лишена привлекательности. Черт, да большинство баб, перепробованных им за эти годы, ей и в подметки не годились. Но у всех них имелось одно преимущество – с ними было легко. Можно трахнуть и забыть. В то время как Клэр являлась со всем своим багажом: получите – распишитесь. Проведешь с ней ночку – будь готов, что на следующую придется сидеть с ребенком, пока сама Клэр поступает в сраную вечернюю школу или куда еще. А потом одна-единственная ночь превращается в одну ночь в неделю, а затем – в две. Оглянуться не успеешь, и вот твоя жизнь уже не очень-то и твоя. Даже с Мэрион было проще, хотя и у той хватало претензий. Стивен рассмеялся. Шрамы на теле соврать не дадут.
И снова на ум пришло чертово тело Клэр. Изящное, тонкой отделки...
Не женщина, а скаковая лошадь. Титьки и задница самого нужного размера – даже после рождения Люка, – а кожа такая гладкая, такая мягкая, что впору свернуться на ней калачиком и умереть.
Разумеется, трахаться со Стивеном она поначалу не захочет, в этом он был уверен. Вероятно, до сих пор на него злится. Это в порядке вещей. Она все равно отойдет. Так было всегда. Ну, а если не отойдет, Стивен все равно ее трахнет.
В жопу этот судебный запрет.
Что она будет делать? Вызовет полицию на отца своего Люка?
А может, даже лучше, если вдруг заартачится. Стивен представил себе картину, как прижимает жену к кровати, срывает с нее одежду, крепко сжимает запястья и вставляет в нее. Клэр была сильной, но он все равно намного сильнее: метр восемьдесят восемь роста и ни малейшего намека на жир – спасибо гандболу, – да и на добрые сорок кило тяжелее этой сучки.
Можно и зубы в ход пустить.
Укусы Клэр никогда не нравились.
Стояк начинал надоедать, и Стивен даже пожалел, что так и не трахнул ту девчонку, пока ехал по проселочной дороге. Вот так, подпрыгивая на ухабах и полыхая дальним светом фар, Стивен ехал и высматривал дом, таившийся где-то впереди, в серой ночи.
Дэвид вскочил с кресла первым, устремившись к двери, Эми шла следом на доносившиеся оттуда звуки явной беды – голос женщины, испуганный, страдающий. Дэвид уже успел добежать до двери и настежь распахнуть ее, когда Эми вспомнила, что всего несколько часов назад офис шерифа предупредил при необходимости брать на мушку любого, не только Стивена, но любого незнакомого человека. Однако теперь уже было поздно. Потрясение, вызванное у них видом девушки в беде, свело на нет все порывы, кроме одного – помочь жертве, и помочь быстро.
К тому же это была совсем молоденькая девушка, почти подросток.
Дверь распахнулась, и девушка буквально упала через порог – упала бы, если бы Дэвид не успел подхватить ее и вместе с Эми втащить внутрь дома.
Поначалу они даже не знали, к какой части ее тела можно прикоснуться.
Девушка выглядела так, будто ее стегали плетью – несколько дней подряд.
Часть ран на теле успела покрыться коркой. Остальные были свежи и глубоки.
Внезапно Эми охватил приступ страха перед тем или чем, что таилось в темноте за распахнутой дверью.
Присутствие рядом с ней Клэр немного успокаивало.
– Клэр, затворяй, – распорядилась Эми.
Та закрыла дверь и заперла на засов.
– Я позвоню в полицию, – сказала она.
– Номер там, на карточке, над телефоном.
– О боже, – только и смог проговорить Дэвид, опуская девушку в кресло.
Раны покрывали ее грудь, нежную внутреннюю поверхность бедер – всюду.
– Ну-ну, теперь уже все в порядке, – успокаивающе проговорила Эми. – Я сейчас принесу одеяло, кастрюлю, немного воды, и мы тебя помоем, хорошо?
Девушка кивнула и судорожно вздохнула, как будто долго и безостановочно бежала, и теперь, запыхавшись, не могла вымолвить ни слова.
Миновав Клэр, набиравшую номер с карточки, Эми поспешила к лестнице, забежала в спальню и сдернула с изножья кровати накрывавшее ее одеяло.
Краем глаза она осмотрела колыбельку, где лежала Мелисса – спит, – и поспешила назад в кабинет.
– Ты можешь говорить? Можешь рассказать, что с тобой случилось? – спрашивал Дэвид, стоя перед девушкой на коленях.
Но та лишь мотала головой. И выглядела так, будто вот-вот разрыдается.
– Никак до них не дозвониться, – пробурчала Клэр. Затем ее глаза неожиданно округлились. – Бог мой, да ведь в трубке даже гудка нет.
Эми перевела взгляд с Клэр на Дэвида. Их взгляды встретились, и она поняла, что он также не на шутку испугался, когда девушка всем телом подалась вперед, а ее бледные руки поднялись.
Заключая его в объятия.
С ветвей дерева, точно спелые фрукты, беззвучно посыпались дети, стоило Женщине и Первому Добытому залезть на веранду поверх перил и пойти к раздвижным стеклянным дверям, наблюдая за людьми внутри. Все их внимание было приковано к Второй Добытой, дрожащей в кресле, за дверями не следил никто – даже когда Женщина протянула руку, прижала ладонь к прохладной и гладкой стеклянной панели, сместила ее на металлическую раму. Перегородка, шурша по-змеиному, заскользила вбок.
– Мама?
Люк стоял на верхней ступеньке лестницы – в эту минуту, одетый в пижаму, он показался Клэр как никогда худеньким и уязвимым, и она, сама толком не понимая почему, подумала: «А ведь в доме есть еще и младенец».
Опустив бесполезную трубку на рычаг, Клэр сделала шаг к лестнице, заметив, что мальчик уже начал спускаться. Клэр этого не хотела. Некое внутреннее чутье подсказывало ей, что сыну лучше остаться там, где он был.
Она услышала судорожный вздох Эми и испуганный вскрик Дэвида. Услыхал их и Люк – от этих звуков он замер на лестнице с открытым ртом. Первая мысль Клэр была о Люке, а вторая – о ребенке, дергавшем ее за палец сегодня днем. Она бросилась в спальню Эми, подхватила младенца на руки, тот мгновенно проснулся и испуганно уставился на Клэр. А за спиной у нее уже кричала Эми, все кругом ломалось, падало, и по пятам Клэр, как в замедленной съемке, несся безумный вихрь. Она подбежала к Люку и затолкала его назад в комнату.
Тем временем Вторая Добытая плотно прижалась к Дэвиду, скользнув обнаженной грудью по его рубахе. Теперь девушка почти смеялась. А Дэвид явно не мог смекнуть, как быть со своими руками – они лишь беспомощно порхали где-то в области ее зада, отдаленно напоминая хаотичный полет двух напуганных птиц.
Дэвид боялся, что своими прикосновениями может причинить ей еще большую боль, и все же не понимал, как же ему относиться к ее объятию.
Услышав за спиной шорох отодвигаемой двери, девушка поняла: остальные в доме.
В данную минуту она как никогда отчетливо осознавала, что представляет с ними единое целое, замешанное на крови и ярости, хотя при этом и не догадывалась о том, что ярость эта частично была обращена и на своих соплеменников – за их жестокие побои, за бесконечное использование Первым Добытым ее тела, за прежнюю жизнь – не то чтобы она по ней сильно скучала, но образы все еще маячили где-то в темных закромах ее сознания. В данный момент все это уж точно не особенно ее волновало. Ибо сейчас она как никогда почувствовала вкус к жизни – испытала самый настоящий голод, так близко от себя ощущая сердце прижатого к ней мужчины.
Вторая Добытая не столько увидела, сколько почувствовала, что остальные также оказались внутри дома, а потом услышала сдавленный вздох жены того мужчины.
Она кинула взгляд в сторону раздвижных дверей – там были они, ее народ.
А затем еще плотнее прижалась к мужчине. И вонзила в него свои зубы.
В самый последний миг мужчина все же успел напрячься и отдернуться от нее, так что вместо мягкой плоти шеи ее зубы почувствовали под собой лишь жесткую кость. Кость тоже годилась – она знала, что все равно доберется до мягкого. Ее зубы стали еще яростнее вгрызаться в ключицу Дэвида, ища дорогу внутрь его тела. Ей все же удалось зацепиться клыками за внутреннюю часть кости, и вскоре она ощутила губами брызнувший наружу поток солоноватой крови. Тонко вскрикнув, Дэвид обхватил ладонями ее голову, изо всех сил пытаясь оттолкнуть девушку от себя, стряхнуть, сбросить.