– Реб... бенах, – выговаривает она.
Она оглядывает пещеру в мерцающем свете, ища того, кто кричит. Взгляд скользит мимо груды топоров, молотков, тесаков и других инструментов и оружия. Мимо костра. Мимо кучи одежды.
И, наконец, вот он. Висит между тремя шкурами, кроличьей, лисьей и человеческой, на дальней правой стене пещеры. Младенец в завязанном узлом прозрачном пакете, чуть ли не плавающий в собственной моче и испражнениях. Ребенок корчится, воет. Но он мертв.
В новой пещере Женщина в одиночестве ворочается во сне и стонет. Ее рука тянется к перевязанной травой ране в боку. Она сжимает кулак и попирает им рану.
Женщина во сне отсоединяется от Первого Добытого, отталкивает его, несмотря на его протесты, несмотря на его стояк. Она идет к ребенку. Удивленно смотрит на него. Как он может быть живым и в то же время мертвым? Она видит его крошечное личико, прижатое к пакету.
Он рычит на нее.
Внезапно в пещере гремит выстрел. Первый Добытый отлетает в сторону. Где-то кричит женщина.
Другая женщина окунает голову одного из Близнецов в огонь, и тот визжит, пока его лицо, шкворча, сгорает. Женщина слышит, как мясо шипит в углях, среди стреляющих искр – но звук быстро перекрывают новые выстрелы, новые крики и стоны, звон цепей.
В этой новой пещере она одна. Ее пальцы скребут по ранам, и те открываются вновь.
В ее сне снова тишина. Ее окружают мертвые.
Даже младенец теперь молчит в своем пакете. Она снимает пакет, кладет на одеяло у догорающего костра и вытряхивает из пакета ребенка. Его глаза широко раскрыты, и она закрывает их.
Она укутывает его в одеяло от утренней прохлады, и кладет ему на грудь перо серой чайки, одно-единственное
В ее новой пещере ее рука безвольно лежит вдоль тела. Она спит.
Глава 4
За полтора часа до рассвета Крис Клик принял холодный душ. Потом он побрился, полностью оделся и уселся за кухонный стол готовить винтовку. Он тщательно, но умеренно смазал ее. Если переборщить с маслом, белохвостый олень учует охотника за милю.
Винтовка была просто идеальной – «Ремингтон 700», с затвором, с эргономичным классическим прикладом из орехового дерева и текстурированной рукояткой, с приподнятым затыльником, чтобы глаз и оптический прицел 3Х9 «Леопольд» находились на одной линии; заряжалась патронами «Ремингтон Магнум» с 7-миллиметровыми пулями. Такая пулька могла разнести сурка в клочья с расстояния в триста ярдов. И разносила ведь!
За три тысячи баксов это была выгодная покупка.
Белл стояла у кофеварки и наливала кофе. Затем принесла им еще по одной чашке. Ему – черный. Себе – со сливками и сахаром. Она села и вздохнула.
– Ты слышал, как кашляла Пег прошлой ночью? – спросила она.
– Ага.
– Гавкала как собака, Крис.
– Я знаю. Кстати, о собаках. Ты их кормишь?
– Сегодня очередь Брайана. Собаки могут подождать.
Он отложил ершик и отхлебнул кофе – ямайская смесь из магазина «Кофе от Кристи», по тридцать долларов за фунт. Закурил «Винстон» и откинулся на спинку стула.
– С Пег все будет хорошо, – сказал он. – Не волнуйся.
Она посмотрела на него тем особым взглядом, унаследованным от матери. Есть такая поговорка: хочешь узнать, на ком ты женишься? Взгляни на ее мать. С годами он убедился, что это скорее правда, чем нет. У ее матери было как раз такое выражение лица, наполовину озабоченное, наполовину сосредоточенное, будто перед ней стояла какая-то математическая задача, и она не была уверена в правильности идущего на ум решения.
Они молча потягивали кофе.
Он докурил сигарету, допил кофе и сложил чистящие средства в подсумок фирмы «Отис», содержащий набор для чистки оружия – тросики, ершики, хлопковые патчи, все на свои места. Застегнутый на молнию, подсумок был размером с его ладонь. Значит, у него были большие руки. Он засунул винтовку в нейлоновый камуфляжный плавучий чехол и тоже застегнул его.
– Я ухожу, – сказал он. Он встал из-за стола, повесил винтовку на плечо и пристегнул подсумок к поясу. – Пожелай мне удачи, милая.
– Удачи, – сказала она. – Термос возьмешь?
– Не-а. Я уже полон под завязку.
И он вышел за дверь. Тихо закрыл ее за собой, чтобы не разбудить собак в сарае перед домом, и пошел по двору к кадиллаку, припаркованному рядом с маленькой синей «Tойотой» Белл. От сырого ночного воздуха веяло прохладой, но день обещал быть теплым. Небо было ясным и звездным. Он уловил запах горелой бумаги и древесного дыма от бочки для сжигания мусора. Он не хотел, чтобы дым пропитал одежду, поэтому быстро скользнул в «Эскалад» и захлопнул дверь.
Пусть теперь собаки сходят с ума. Почти рассвет, а его уже нет.
Четыре часа спустя он сидел на камне на склоне холма с видом на заросли дикой черники. Здесь он прошлой осенью подстрелил белохвостого самца с шестью отростками на рогах. Он сидел с наветренной стороны, окруженный кустарником и соснами. Сначала долгий подъем, потом долгое ожидание. И пока – ничего. Он умял полпачки печенья. Съел две полоски вяленой говядины и пакетик соленого арахиса. Не стал пить «Катти Сарк» из фляжки, а ограничился бутилированной водой. Возможно, пришло время двигаться дальше.
Он в последний раз посмотрел в прицел – и увидел пару больших черноспинных чаек, направлявшихся к береговой линии примерно в миле от него.
Здесь он просто наблюдал за птицами.
«Олень точно скоро придет к ручью, – подумал он. – Солнце уже поднялось высоко. Ему ведь нужно что-то пить».
Он засел в зарослях, за ним возвышался высокий ствол белой березы. Отсюда ему был хорошо виден быстро бегущий внизу ручей. Ветер опять дул прямо на него, и он рискнул сделать несколько глотков из фляжки. Скотч отлично согревал. Он осмотрел ручей в оптический прицел. Сделал еще один глоток скотча, затем опять взглянул в прицел – и был шокирован увиденным.
Женщина.
Голая по пояс.
Она забрела глубоко в прохладный поток. Вода дошла ей до икр, а потом и до бедер.
Она наклоняется, набирает воду в ладони и пьет. У воды привкус камней и опавших листьев.
Она осторожно счищает коричневые травинки со своего бока. Они окрашены ее кровью. Теперь они плывут по течению. Она набирает в ладони побольше воды и промывает свои раны. Это хорошо. Это успокаивает. Крови совсем немного, всего лишь ярко-красная струйка. Она брызгает водой на лицо, руки, грудь. Встает на колени и позволяет воде самой промыть раны.
Вытянув руки перед собой, она нащупывает покрытое слизью каменное дно ручья и опускает голову под воду. Камни гладкие, как плоть. Она дрожит в воде. Вода перекатывается через нее и сквозь нее, как холодная и нежная рука. Она поднимает голову, хватает ртом воздух и снова опускается на колени, и именно тогда она видит ее, медленно проплывающую мимо.
Подарок ручья.
Это произошло так быстро, что, если бы Клик моргнул, он бы ничего не заметил.
Но он не моргнул.
Только что она стояла в воде по пояс, волосы падали ей на лицо, шею и плечи, как у какой-нибудь восставшей из ручья – пусть и очень уж чумазой – сказочной нимфы, а в следующий момент ее рука с большим ножом поднялась из ручья, и вонзилась обратно в воду под углом, с поразившей его скоростью.
Быстрый рывок запястья – и нож снова появился на поверхности, изящно всаженный под жабры одной из самых крупных канадских ручьевых форелей, каких Крис когда-либо видел. Длиной дюймов двадцать, весом два-три фунта.
Еще одно движение запястья – на этот раз более сильное – и она сбросила форель с ножа, оставив ее извиваться в смертельном танце на берегу.
Он смотрел, как женщина лежит на спине в ручье – глаза закрыты, над водой видны только ее груди и лицо. Если лица нельзя было рассмотреть, то груди были прекрасны и мягко раскачивались. Темные, крупные соски исполняли в воде странный дикарский танец. Крис крепко сжал в руках «Ремингтон».
Вскоре она перекатилась на колени, встала и побрела по воде к берегу. Форель лежала неподвижно. Она наклонилась, снова проткнула ее ножом, сделала еще два шага и замерла.
Понюхала воздух.
Руки Клика дрожали, когда он медленно опускал винтовку, чтобы она не увидела отблеск солнечного света от прицела.
Она посмотрела налево, потом направо. Изучила даль и близлежащие окрестности. Ее взгляд прошел мимо него. Крис понял, что затаил дыхание с тех пор, как она остановилась. Его сердце бешено колотилось. Он подумал, не боится ли он ее.
Может, и боится. Не исключено.
По-своему она была великолепна. Как какое-то крупное опасное животное. Широкие мощные плечи, длинные бугристые мышцы рук и бедер. Она вся сверкала в солнечном свете. На таком расстоянии без оптического прицела он не мог разглядеть грязь на ее волосах, хотя и знал, что она там есть. Не мог разглядеть шрамы.
Видел только само стоящее там существо.
Вскоре она, видимо, убедилась, что поблизости никого нет, отвернулась от него и вышла на тропинку, ведущую вокруг ручья.
Клик понял, что ему нужно делать. Только одно.
Он немного подождал. Затем спустился вниз через кустарник и сосны и пошел за ней.
Она вела его узкими оленьими тропами – об их существовании он даже не подозревал, хотя охотился на этом участке уже много лет. Он держался на расстоянии и несколько раз потерял бы ее, если бы не прицел. Ему везло. Ветер дул в его сторону.
Ветер дул с моря, и именно туда они с ней, похоже, и направлялись.
На холме с прекрасным видом на берег он притаился в высокой желтой зубровке и наблюдал, как она достает свежие морские водоросли из приливных ям и перевязывает раны по новой. Женщина не была дурой. Морские водоросли богаты железом, калием и йодом и быстро помогут ей вылечиться. Раны у нее были свежими. Ему было интересно, как она их получила.