– Ну, теперь можно выдвигаться к станции, – сказал Шубин.
Разведчики еще раз проверили содержимое своих вещмешков и подсчитали имевшиеся боеприпасы. Всем хотелось получить побольше гранат, а их было не так много. Сержант предлагал выдать каждому по две, но Шубин решил, что его группе гранаты не так нужны.
– Где мы их будем бросать – на паровозе? – сказал он. – Тогда уж надо сам паровоз взрывать. Так что забирай все гранаты себе, сержант. Вам они точно понадобятся. А мне оставь парочку, на всякий случай.
Наконец боеприпасы были поделены, обмундирование подогнано, и группа направилась к окраине поселка. Сначала разведчики шли открыто, а когда приблизились к станции, стали двигаться перебежками – здесь уже могли встретиться немцы. Тут до них донесся шум множества голосов, чьи-то крики, плач детей.
– Ага, кажется, посадка людей в эшелоны уже началась, – заметил Шубин. – Надо и нам подойти поближе, а то как бы наши места не заняли!
– Наши места вряд ли кто-то займет, – усмехнулся сержант.
Разведчики вышли к вокзалу. Спрятавшись за станционными постройками, они наблюдали за тем, как полсотни немецких солдат загоняли местных жителей в грузовые вагоны. Тех, кто не хотел идти, били прикладами, а если человек особенно упорно сопротивлялся, немцы пускали в ход оружие. То и дело звучали выстрелы, несколько тел уже лежали на земле.
– А ну-ка, Артем, давай лезь на крышу вон того вагона, – скомандовал Шубин мальчишке. – А ты, Егор, полезай на следующий. Помните: ваша задача – сразу после отправления проникнуть на паровоз и захватить в свои руки управление. А когда доедете до стрелки, с которой переход на главный путь, там надо остановиться и перевести стрелку на тот путь, который ведет в сторону Вязьмы. А я поеду на втором составе.
– А как же вы один справитесь? – удивился Егор Коровин.
– Ничего, справлюсь, – ответил разведчик. – И не такие задачки решали. Все, вперед!
Мальчишки один за другим бросились к составу, быстро забрались на крыши соседних вагонов и улеглись там, чтобы их не было видно с земли. Немцы, которые все свое внимание сосредоточили на том, чтобы загнать в вагоны население поселка, не заметили «безбилетных пассажиров». А вслед за мальчишками такой же маневр проделал и Семен Кожинов. Тем временем немцы закончили погрузку; все население Сафонова, кроме инвалидов и стариков, непригодных к работе, было погружено в два состава. Паровоз первого состава развел пары и дал гудок. Немцы, участвовавшие в погрузке мирных жителей, тоже стали садиться в вагоны: они занимали места на тормозных площадках. Поезд двинулся, затем пошел быстрее – и вот уже только огонек последнего вагона виднелся вдали.
Теперь должно было пройти 15 минут, после чего можно было, согласно железнодорожным правилам, отправлять второй состав. Немцы, ехавшие на этом составе, еще раз прошли вдоль вагонов, проверили, все ли двери надежно закрыты, после чего и сами забрались на тормозные площадки. В этот момент Шубин скользнул к одному из вагонов второго состава, тоже залез на крышу и улегся там. Теперь вся его группа «заняла свои места». Вот прогудел гудок второго состава, он дернулся и отправился в путь вслед за первым поездом.
Группа сержанта Коростылева осталась одна. К этому времени уже стемнело. Пользуясь наступившей темнотой, разведчики стали пробираться ближе к вагону, из которого немцы брали взрывчатку для минирования города. Присмотревшись к действиям немцев, сержант пришел к выводу, что Шубин ошибся – управлять взрывами в городе немцы собирались не из этого вагона, а из здания рядом с ним. Именно туда вели многочисленные провода.
– Ну что, Игнат Тимофеевич, – тихо сказал сержант старому солдату, – гранат у нас с тобой полно. Давай подберемся поближе да закидаем это змеиное гнездо, чтобы оттуда только дым валил.
– Конечно, закидаем, – согласился Бочкарев. – Только я предлагаю сперва сделать так, чтобы туда немчуры побольше набилось. А для этого надо им что-нибудь испортить. Вот они придут совещаться, что у них не так, тогда мы их и закидаем гранатами.
– Хорошая мысль, – согласился сержант. – Значит, нужно один из этих проводов перерезать…
Он не стал откладывать задуманное в долгий ящик. Оставил вещмешок у забора, где они все вместе прятались, оставил даже автомат, взял с собой только нож и пополз к зданию. Коростылев двигался так скрытно, что даже его товарищи не заметили, как он проник внутрь. Зато они отметили, что немцы вдруг забеспокоились, забегали, стали что-то кричать. Подошли два офицера, и оба зашли внутрь здания. И в этот момент из темноты возник вернувшийся сержант.
– Вот теперь пора и гранаты пустить в ход! – воскликнул он.
Разведчики распределили между собой окна здания. Каждый подполз к намеченному окну и метнул в него гранату. Шесть гранат разорвались внутри дома почти одновременно! Это было впечатляющее зрелище. А вслед за этим раздались винтовочные выстрелы. В ответ из здания прозвучал всего один выстрел. Как видно, там почти никто не уцелел.
Зато послышались выстрелы со стороны вокзала, а потом и с других сторон. Отовсюду к месту схватки сбегались немцы. Если бы дело происходило днем, разведчики были бы обречены – враги быстро смогли бы определить численность группы и окружить ее. Сейчас же фашистам казалось, что им противостоит сильный и многочисленный противник. Им и в голову не могло прийти, что на станцию напали всего шесть человек, четверо из которых – необученные мальчишки. Но даже сейчас, в темноте, немцы могли бы быстро покончить с группой разведчиков, если бы сразу навалились на нее. Но поскольку они думали, что враг силен, то они и сами копили силы – не наступали, подтягивали новые отряды.
Сержант Коростылев сумел воспользоваться этой медлительностью врага. Он не собирался сидеть на одном месте, возле разрушенного здания.
– Отступаем! – приказал он. – Отходим вдоль путей к лесу! Бочкарев, займи позицию возле вон той будки и прикрой отход! А я им еще один взрыв устрою.
Он схватил еще одну гранату из тех, что у него оставались, подбежал к вагону, в котором немцы брали взрывчатку, и швырнул ее туда, а сам кинулся на землю. Прогремел оглушительной силы взрыв, горящие обломки вагона разбросало по всей территории станции. Кое-где от них занялись пожары.
Игнат Бочкарев тут же бросился к назначенному месту. Плохо было то, что составы, стоявшие на станции, ушли и теперь не стало вагонов, за которыми можно было укрыться. Приходилось просто быстро бежать, полагаясь на то, что в темноте его не заметят. И Игнат Тимофеевич добежал до будки, но в последний момент, перед тем как укрыться за ней, почувствовал что-то вроде укуса в ногу выше колена. Словно какой-то злой и крупный слепень его укусил. Тем не менее он спрятался за будкой, выбрал позицию, разглядел, откуда немцы ведут стрельбу, и сам начал посылать во врагов пулю за пулей. Боли в ноге он почти не чувствовал. «Ничего, перетерплю как-нибудь, – подумал он. – И не такое терпели». Правда, когда он провел рукой по штанине, то почувствовал, как ладонь стала мокрой и липкой. Кровь текла довольно сильно. «Ладно, потом перевяжу, – подумал Бочкарев. – Или Андрей перевяжет». И он продолжал стрелять.
Под прикрытием этого огня остальные участники группы отступали на юг, к лесу. До окраины поселка им оставалось пройти метров двести, и после этого можно было уйти в лес. Но тут возле последних домов окраины поселка послышались выстрелы. Значит, там тоже появились немцы. Да, ведь врагов было в десять, в пятнадцать раз больше, чем разведчиков. Силы были неравны. Путь отступления был отрезан. «Значит, нужно его расчистить!» – решил сержант Коростылев. И он приказал:
– Семен, пойдешь со мной! У тебя гранаты еще остались?
– Да, две штуки есть, – отвечал Стародубов.
– Хорошо, пригодятся. Вперед!
Сержант первым пополз на край поселка. Семен последовал за ним. Огонь оттуда, от последних домов, был не очень плотный: опытный сержант определил, что там засело не более четырех врагов. «Справимся! – сказал сам себе Коростылев. – Должны справиться!» Он прополз еще немного вперед, затем достал гранату и метнул ее в противника. Едва прогремел взрыв, вскочил и бросился вперед. Его расчет оказался верным: немец, в которого он бросил гранату, не был убит, но растерялся и не сразу выстрелил. Этим сержант и воспользовался. Он успел выстрелить первым и попал немцу в грудь; тот упал, захлебываясь кровью.
Но Коростылеву рано было праздновать победу: остальные враги были живы и не собирались сдаваться. Выстрелы прогремели сразу с трех сторон, пуля сбила с сержанта шапку, чиркнула по лбу. Он с размаху кинулся на землю и полез за новой гранатой. И тут обнаружил, что карман пустой. В вещмешке гранат тоже не было – он израсходовал все. «Теперь только на Семена можно надеяться, – подумал сержант. – Ведь у него осталось две штуки, он говорил…»
Семен Стародубов видел, как сержант бросил гранату, как он упал. Он понимал, что сержанту срочно нужна поддержка, нужно спешить ему на помощь. Но вот странное дело: он никак не мог заставить себя вскочить, как сержант, и броситься вперед. Что-то удерживало его здесь, между рельсами, где было сравнительно безопасно. Но ведь надо помочь сержанту! Что ж, он поможет… Семен выставил вперед винтовку и, почти не целясь, выстрелил в ту сторону, откуда доносились выстрелы немцев.
И тут он почувствовал, как мимо него кто-то пробежал. Подняв голову, он различил в темноте знакомый силуэт. Это был тот парень из деревни Шестихино, Ваня Петров. Он бежал туда, к околице, где отстреливался от врагов сержант Коростылев. Ваня пробежал метров десять и бросился на землю, как его учил Игнат Тимофеевич. Над ним тут же просвистели сразу две пули немцев. «Ага, не попали!» – мысленно воскликнул мальчишка. Он вскочил и кинулся вперед. Пробежал еще метров пятнадцать, снова бросился на землю между рельсов – и сразу полез в мешок за гранатой. Достал ее, выдернул чеку и швырнул гранату как можно дальше вперед. А затем вжался в землю и закрыл руками уши.