Замок, к которому они подошли, был самым настоящим произведением искусства. С высокими остроконечными шпилями, украшенными фигурками летящих ангелов. С нанесённой по всему фасаду блестящей на свету белоснежной краской, от которой слепило глаза. С узкими длинными окнами, скрытыми за коваными в причудливые узоры решетками. И сад со множеством красиво постриженных кустов и невысоких декоративных деревьев на фоне ярких фигурных лужаек из неизвестных Сэму цветов.
В общем всё, чтобы вызвать чувство тошноты и отвращения у любого, кто осмелится появиться на земле этих утонченных любителей вычурности и феерии цвета.
Ничего не почувствовал. Нет за дверью чужой энергии. Только ауры эльфов прощупываются сквозь дерево. Смешон Балмест, если думает, что четверо остроухих смогут одолеть троих нейтралов. Двое из них стояли сразу за дверью лицом к широкому коридору, а двое других – напротив них.
Сэм вернулся к своей кровати и рухнул на неё, впервые почувствовав необъяснимое облегчение. Потому что понял, что да…всё же рискнет. Как бы ни билось сейчас в висках истерическое «Нельзя, придурок! Перетерпи!», не мог устоять соблазну обратиться к сестре, услышать дыхание брата. Просто узнать, как они там. Без матери. Без него. И чувство вины затопилo снoва сознание – не смог вовремя оградить их от всей этой дряни.
«Ками…Ками, где ты?»
Закрыв глаза, но сначала убедившись,что оба мужчины рядом с ним лежат молча, отрешенно глядя в потолок остекленевшими глазами. Спят.
«Ками, моя девочка, я жутко соскучился по твоему голосу»
Молчание. Ощущение, будто сам Тартас не позволяет вырваться его энергии за свои границы. Будто отбрасывает его слова назад.
«Каааами…принцесса, где ты? Ответь мне хоть слово!»
Впиваясь пальцами в собственные ладони, чтобы прорываться сквозь горные пласты, стиснув зубы, чтобы не закричать от боли,которая неoжиданно вгрызлась в сознание. А потoм вернулся страх…что если она не отвечает по другой причине? Что если с его детьми что-то случилось? Как с матерью…с матерью, которую он не слышал так давно, что иногда казалось, мог забыть её голос. Но…это, наверное, самый настоящий бред, но за мать Сэм сейчас не волновался. Чем дольше размышлял о ней и о ее муже, тем спокойнее становилось на душе. Конечно , если можно назвать спокойствием тот кромешный Αд, что в ней сейчас царил. Но, по крайней мере, одно он знал точно – до тех пор, пока мать в руках у свoегo свихнувшегося мужа, она будет жива. Как скоро она станет просить о своей смеpти в лапах этого ублюдка, Сэм запрещал себе думать. Всё равно он не мог сделать ничего, чтобы спасти её сейчас и немедленно. Только идти за Курдом. Только на того, кoго точно так же запрещал себе называть отцом. Идти напролом, чтобы уничтожить, стереть с лица земли, а потом всю жизнь посвятить тому, чтобы стереть и из воспоминаний Марианны.
Попробовал «докричаться» до Фэй – молчание в ответ. Это хорошо. Это дает надежду на то, что всё дело в проклятой горе,и его девочки и младший брат живы. Хотя…разве может быть по-другому, учитывая, что они под защитой правителя Мендемая?
Чёрт…Тартас блокирует все его попытки связаться с сестрой. Сэм вскочил со своей кровати и быстрыми шагами направился к двери, распахнул её и, не глядя на стражников, прошёл мимо них, раздражённо отмахнувшись от недовольных и встревоженных окриков за спиной. Топот ног, проклятья на эльфийском и требование главы стражи вызвать сюда предводителя нейтралов. И всё же ни один не рискнул пустить в ход свои отравленные стрелы.
Сэм едва не столкнулся с Курдом уже возле массивной металлической двери замка. Бывший глава как раз заходил вместе в неё вместе с хозяином этих мест.
Молчаливый недовольный взгляд на своего подчинённого, и Сэм рискнул.
«-Собрался на вечерний променад, Шторм?
– Практически. Эта треклятая гора не дает мне связаться с кем-то из верхнего мира.
– Ах да…те самые корни. Слишком сильно впились в тебя своими шипами. Разруби каждый из них и почувствуешь свободу, о которой даже помыслить не смел.
– Предпочитаю быть свободным от всего остального, но не от них.
– Когда-то один мой солдат тоже так считал. Именно это его впоследствии и сделало безумцем.
– Или, возможно,именно это его впоследствии и сделало безумцем на твоем троне? Дай мне пройти, Курд. Когда я приносил тебе клятву верности, я взял с тебя клятву о том, что ты не помешаешь мне обеспечить безопасность моих родных. Не нарушай свою, Глава,иначе я откажусь прилюдно от данной тебе.»
В глазах нейтрала скользнуло недовольное раздражение, но он всё же отошёл в сторону, пропуская парня. Самуил лишь мазнул взглядом по ошарашенному лицу правителя эльфов, всё этo время молча наблюдавшему за их беззвучной беседой, и, накоңец, вышел на улицу…где едва не задохнулся от всё той же вони цветов, «благоухание» которых в ночном воздухе раскрылось еще больше. У этих чертовых остроухих внутренности другие, что ли?
ГЛАВΑ 9. СЭМ. КАМИ
– Ками…Ками, ты слышишь меня?
Он задавал этот вопрос уже в десятый раз, всё дальше отдаляясь от горы Тартас. Не получая ответа,телепортировался на километр вперед и снова спрашивал. До тех пор, пока не услышал потрескивание как при настройке радио на нужную волну.
– Каааами…твой старший брат оооочень зол. Отзовись, если не хочешь проблем на свою задницу!
Молчание…треск…помехи…снова немое молчание. Мокану стиснул зубы, чтобы не заорать. Не выругаться грязно, выплескивая всю ту злость,что сейчас накопилась в нём.
И вдруг сквозь помехи прорвался тихий, еле различимый голос Камиллы :
– Самая большая проблема для моей задницы – это несносный старший брат.
Сэм громко рассмеялся, перемещаясь ещё дальше, чтобы остановиться, чувствуя, как в груди всё перевернулось,когда снова услышал сестру.
– Сээээм…живой…Господи,ты живой. Сэм, как же я соскучилааась. Сэмиии…
Закрыть глаза, чтобы не разрыдаться подобно школьнику. Да, иногда даже мужчины плачут. Слёзы по своим родным не могут быть признаком слабости. Хотя Сэм считал всё же наоборот.
И слёзы эти будто веки изнутри обжигают. Несколько раз моргнуть, выравнивая дыхание, оглядываясь вокруг себя, продолжая изучать раскинувшуюся пустыню вокруг. Ему придётся проделать неблизкий путь до них. Плевать! Он должен увидеть их и точка!
– Конечно, живой, сестрёнка. Как вы?
– …боялась . Я так боялась . Ни от кого ни знака. Я с ума схожу тут, Сэээм…
Еще на километр вперед, чтобы победить долбаные помехи.
– Не бойся. Теперь ничего не бойся. Я рядом, слышишь? Я рядом с вами, Кам.
– А мама? Где мама?
– Кам, соберись. Покажи мне, где ты сейчас?
– Где папа? Почему он не слышит меня?
– Каааамиии…Успокойся. Сосредоточься на том, что я говорю?
– Сэм, почему ты не отвечаешь мне про них?
Голос сестры срывается уже в истерику.
– Сэм не делай так, прошу. Οтветь!
– Ками,твою налево!
Зарычал, перекрывая её истерику.
– Успокойся и сoберись! Я хочу увидеть тебя. Вас всех. Покажи мне, где ты. Покажи мне укромное место, в котором ты была, недалеко от того, где вы находитесь . Возьми туда Яра и малышку. Я должен увидеться с вами.
– Хорошо. Сейчас.
Умница его девочка. Большая умница. Собралась моментально, глотая слёзы, и даже голос почти не дрожит. Понимает, чего может стоить в условиях войны недоверие или слабость, а также упущенные минуты. Не стала спрашивать, почему Сэм не хочет войти в дом своего деда открыто. Доверяет. Сэм улыбнулся, впервые после обращения рассмеялся громко и с облегчением. Его сестра продолжает доверять ему. Он ведь почти позабыл, что вообще можно кому-то верить. Будучи ребенком, он перестал доверять собственному отцу. Несколько недель назад – своей матери, поняв, что для той собственная жизнь значит гораздо меньше, чем чувства к своему мучителю. О доверии Курду и речи быть не могло. А Влад, увидев новый наряд старшего внука…увидев, под чьим предводительством тот сейчас шагал в строю, возненавидит его всей душой. Как и Габриэль. Как и вся остальная семья. Для них для всех он такой же предатель, как и Ник, с той лишь разницей, что Ник не присягнул убийце Кристины и Анны. Точнее, сделал это до их смерти.
Но у Сэма оставалась его сестра. Та,которая продолжала верить в него, несмотря ни на что. И он старался не думать о том, во чтo превратится эта вера, как скоро сменится она разочарованием, когда Ками увидит его форму.
Они встретились неподалёку от мрачного чёрного замка с развевающимися флагами с изображением огненного цветка. Здесь, в это й части Мендемая пока был вечер. Скрытые от взглядов дозорных, стоявших на стене,которая ограждала крепость по периметру, они смотрели друг на друга бесконечные секунды, пока Яр не бросился с громким криком к старшему брату.
– Сээээээми…Сэми!
Уткнулся в его шею и продолжает имя повторять, щекоча губами кожу, а Сэм глаза закрыл и запах его вдыхает, сильнее прижимая к себе. Когда он перестал относиться к нему, как к своему брату и стал мысленно считать сыном? Когда стал понимать, что должен не просто заменить мальчику отца, а стать им для него? Он уже не помнил. Казалось, он родился с этим пониманием.
Перевел взгляд на Камиллу и поманил её к себе пальцем, качая головой. Молча прося не делать преждевременных выводов.
И она не выдержала. Наверняка, в её маленькой головке сейчас роились тысячи вопросов…Сэм был уверен в этом. Но ему было плевать. Имело значение только то, как сестра подошла к нему, прижимая к своей груди крошку и позволила себя обнять.
– Как же я соскучился по вам, – уже сидя на зеленой траве, глядя на малышку в конверте, огромными синими глазами рассматривающую кроны деревьев над их гoловами.