– Я, типа, крикну «первый пошел». А он – «второй пошел».
– Правильно, – коротким кивком инструктор отпустил солдата и поймал следующего.
– Когда я делаю вот так, что это означает? – Инструктор сжатым кулаком два раза стукнул себя по каске.
– Это означает «командирам отделений подойти к командиру взвода», – бодро ответил солдат.
– Правильно. Дальше…
Марш-броски стали с полной выкладкой, в бронежилетах и касках. На двадцать-тридцать-сорок километров. Если кто-то сдыхал и не мог бежать, раскладывали носилки. Товарищи, высунув языки, несли «раненого» до финиша. Понятно, что притворяться никто и не думал – за такое могли морду набить.
Каждое действие отрабатывалось до автоматизма многочисленными тренировками. Тактика малых групп. Как подойти к занятому противником зданию. Как не дать противнику подойти к занятому зданию. Противодействие гранатометчикам и снайперам. В любую погоду, на любой территории. И стрельба, стрельба до одурения, до звона в ушах и головокружения. На ствол клали монетку, при стрельбе она должна остаться на месте. Не удержал, дернул спусковой крючок вместо того, чтобы нажать, – повторяй, пока не сможешь.
После принятия присяги солдат стали выпускать за пределы палаточного лагеря. Те, у кого были деньги, тут же рванули в магазин: надеялись разжиться спиртным. Кирилл в магазин не пошел. В воскресенье, воспользовавшись выходным, он отправился на прогулку по базе: хотел кое-что проверить.
– Ну что, нашел? – спросил Старый, с любопытством наблюдавший, как Кирилл бродит по базе, ковыряя носком сапога землю, колупает ногтем доску объявлений у штаба.
– Ничего хорошего, – сплюнул Кирилл.
С первого взгляда ему стало ясно, что их палаточный лагерь новый; еще в прошлом году все жили в казармах. И доска объявлений была одна, а не три, как сейчас. Их ротой командует унтер, хотя должен командовать лейтенант. И у соседей то же самое – офицеры куда-то делись. Куда? В другие учебки на усиление. Это значит, что такое творится во всех учебных лагерях. Во взводе семьдесят человек, в роте около двухсот, в батальоне все шестьсот. Два «лишних» учебных батальона, это тысяча двести солдат. Только северные учебки давали умопомрачительную цифру «лишних» новобранцев. Куда их столько?
Старый внимательно выслушал и скривился:
– Твою мать! Они собрались наступать!
– Определенно, – кивнул Кирилл. – Мы вляпались…
«Проклятая машина собирается угробить кучу народу», – с ненавистью думал Кирилл. Но ему оставалось только в бессильной ярости сжимать кулаки. Единственной доступной возможностью уменьшить «счет мясника» было как можно лучше выучиться, чтобы уцелеть на поле боя. К этому времени Кирилл уже был курсантом-командиром учебного взвода, сам учился с полной отдачей и другим спуску не давал.
Карабины сменились на автоматно-гранатометные комплексы последней модели. Солдат стали учить пользоваться боевыми тактическими компьютерами, «комлинками». Учения максимально приблизились к реальности. Взвод неделями пропадал «в поле», и дырявые, продуваемые ветром палатки в лагере казались недосягаемой мечтой, далеким забытым миражом.
Как и обещал обер-лейтенант, никого на экзаменах не завалили. Взвод Кирилла оказался настолько хорошо подготовлен, что стал первым не только в батальоне, а по всей учебке.
Новобранцам торжественно вручили новенькие погоны, черные береты, и посвятили в пехотинцы. На радостях все перепились – находчивая солдатня давно приготовила брагу из купленных в магазине конфет.
– Не знаю, что ты им наплел, но такого я давно не видел, – сказал Кириллу обер-лейтенант после церемонии выпуска. – Они даже на солдат немного похожи. Вот что, фон Медем… Обычно так не делается, но для тебя я сделаю исключение. Можешь сам выбрать, куда отправиться. Рекомендую границу с Поднебесной, алтайский участок. Там тишина, красиво – курорт!
– А куда остальных?
– В Латвию, – ответил обер-лейтенант. – В самый огонь.
– Тогда отправьте и меня туда, – твердо сказал Кирилл.
– Ты точно псих, – покачал головой обер-лейтенант. – Но это твое право. Если хочешь сдохнуть, я мешать не буду.
Кирилл вскинул подбородок, всем видом показывая, что сдыхать не собирается. Не мог же он сказать обер-лейтенанту, что у него свои причины стремиться именно на латвийский участок.
И снова поезд, все тот же тюремный вагон. Стуча колесами, он полз вокруг Финского залива на юг, к Риге. Не доезжая до границы, поезд остановился, солдатам приказали выйти с вещами и построиться. Была глубокая ночь, над платформой безымянной станции еле разгоняли темноту немногочисленные фонари.
Поезд уполз, к перрону подали другой состав. Окрашенный в серо-бело-черную краску, с залатанной, видавшей виды броней, поезд выглядел грозно. На крыше вращался радар, смотрели во все стороны зенитные автоматы в башенках.
– Видать, все серьезно, – заметил Старый.
– Ты только сейчас это понял? – Задубевший на осеннем ветру Кирилл шмыгнул носом.
Старый нервно повел плечами, но ничего не сказал.
Солдат загрузили в лишенный окон бронированный вагон. Громыхнули буфера, свистнул локомотив, и поезд ушел на войну.
Технополис Штильбург, август, 2082
Отто Грубер метал громы и молнии, стремительно теряя лицо. При других обстоятельствах Кирилл мог бы ему посочувствовать. Такого провала не было за всю историю СС: трое сотрудников мертвы, еще один в тяжелом состоянии. А главных подозреваемых и след простыл. Арестованный профессор лепетал что-то маловразумительное и явно ничего не знал о Хелен и Феликсе. Вдобавок ко всему или в наружке, или у «физиков» засел предатель, ведь больше никто об арестах не знал. Но вычислить его будет не просто. Жиль Клеман, один из лучших специалистов Штильбурга, разводил руками: «луковая сеть» есть «луковая сеть». Карьере Грубера конец. Он это понимал, но продолжал разносить подчиненных:
– Как такое могло случиться?! Как он протащил в полис огнестрельное оружие? У меня не подчиненные, а кучка бабуинов! Гребаный террорист обвел вас вокруг пальца и вместе со своей девкой смылся, положив трех наших ребят! Как такое возможно, а?
Сотрудники понуро ждали, пока начальник выговорится, можно будет покинуть вирт-конференцию и вернуться к работе.
Грубер вспомнил про Кирилла:
– Фон Медем, пишите подробный отчет. Все до мелочей – кто, где, с кем, когда. Мне нужно все… Все возможные зацепки. Местонахождение террористов должно быть установлено в кратчайшие сроки!
– Так точно! Разрешите приступить к работе? – по-уставному ответил Кирилл и, получив разрешение, отключился.
Никакой отчет он писать не стал. Вышел из винета, отбросил обруч интерфейса и сел на кушетке, обхватив голову руками. Надо было решать, и быстро. Жиль не раз доказывал свои экстраординарные способности во всем, что касалось сетей и виртуала. Какой бы секретной ни была «луковая сеть», он мог ее взломать. Чувство самосохранения подсказывало только одно: бежать. Если Жиль не справится, можно будет списать бегство на нервный срыв. А если справится, то чем дальше Кирилл будет от полиса, тем лучше. Он выглянул из кабинета. В коридоре ни души: все по уши ушли в виртуал. Лифт приехал быстро и, как камень, обрушился вниз, на стоянку, где Кирилла ждал ховер.
Грубер отпустил подчиненных и задумался. Кто-то предупредил ублюдков. Но кто? Неужели Кирилл? Это казалось невероятным: они почти десять лет проработали в одной команде. Не мог профессионал и патриот фон Медем предать Родину из-за какой-то бабы. Или мог? Грубер усилием воли заставил себя успокоиться, сделал несколько дыхательных упражнений. В голове немного прояснилось.
Грубер не очень разбирался в том, как работают сети, но кое-что знал. Если нельзя отследить сообщение, можно зайти с другой стороны… Он вызвал Жиля.
– Клеман, а можно узнать, кто и когда в нашем отделе подключался к этой чертовой «луковой сети»? Если я правильно понимаю, то начальный запрос всегда идет на несколько определенных серверов.
– Так точно, господин криминаль-комиссар! Проверить?
– Проверьте и особенно обратите внимание на период, когда прошло сообщение этой Шнитке, – приказал Грубер и приготовился отключиться, но Жиль его остановил:
– Не отключайтесь, сейчас будет результат. Подождите минуту…
Лицо Жиля приобрело отстраненное выражение. Он одновременно работал над несколькими задачами.
– Так, есть! О святая кровь… Этого не может быть… – пробормотал Жиль.
– Говорите! – рявкнул Грубер.
– Это фон Медем, – ответил Жиль.
Грубер глубоко вздохнул. Это сон, просто дурной сон…
– Повторите, – приказал он.
– В «луковую сеть» за отчетный период входил только Кирилл фон Медем, – похоронным голосом сказал Жиль.
Грубер его уже не слушал. Он проверил местонахождение сотрудников и не удивился, обнаружив, что Кирилла нет в отделе – все сходилось. Приказав Жилю взять имплант предателя под контроль, Грубер позвонил начальнику отдела силового обеспечения. После того как наружка подставила «физиков» под удар, к его запросу отнесутся без энтузиазма. Но выбора нет: предателя надо взять и допросить. Груберу очень хотелось взглянуть ему в глаза.
Жиль Клеман по праву считался гением во всем, что касалось компьютерных сетей. В виртуале для него не было ничего невозможного. Он мог с легкостью взять имплант Кирилла под контроль. Вместо этого он выбрал самый топорный, самый простой и очевидный способ прощупывания. Как в учебнике для начинающих техников.
Кирилл направился не к ближайшему выезду из полиса, а домой. Он понимал, что сильно рискует, но не мог бросить Сильвера на голодную смерть. Примерно на полпути к дому на файрволл импланта обрушилась массированная атака. Кто-то нагло, не скрываясь, бомбардировал все доступные порты пакетами, забивая каналы связи. Кирилл перевел имплант в автономный режим и прибавил скорости.
На стоянке минус третьего уровня было тихо и пустынно. Кирилл подошел к двери, отделявшей внутренние помещения башни от стоянки. Остановился в недоумении.