Полностью разложившимся моральным уродом оказался директор Вайс, годами прикрывавший своим авторитетом бизнес по незаконной трансплантации детских органов.
Наверху все были такие, в кого ни ткни. На фоне многих дядя Ройтмана казался приличным человеком, хоть и со странностями. Церберу оставалось только собрать информацию, и все они оказались у него на коротком поводке.
Кирилл оторвался от изучения архивов. Надо посмотреть, что поделывают его бывшие коллеги. С его новыми возможностями это оказалось очень просто сделать. Послушный его воле Цербер показал кабинет Вайса.
Взъерошенный и красный Грубер что-то бормотал, раз за разом нажимая на пиктограмму.
– Оставьте, Отто, – еле слышно прошептал полулежавший в кресле Вайс. – Он вас не услышит. А если и услышит, что вы ему скажете?
– Мы должны убедить его! Достучаться до его разума! Он же разумный человек, я много лет работал с ним и хорошо его знаю. – Грубер вцепился себе в волосы.
– Ну, попробуйте. – Картинка на стене сменилась.
Со всех сторон на отвесившего челюсть Грубера смотрело лицо Кирилла.
– Я – бог, – провозгласили Кириллы. Усиленный динамиками демонический смех заполнил кабинет. Белый как полотно Вайс слабо усмехнулся.
– Бог? – Грубер потерял остатки самообладания. – Сейчас я тебе покажу, кто тут бог! Я посылаю группу. Пошлю панцергренадеров, пошлю всех! Посмотрим, сколько ты продержишься в своей мышеловке! И плевать мне, что будет с Цербером!
– Вся королевская конница и вся королевская рать.
Лица Кириллов расплылись в улыбке. Сама, без приказа, распахнулась дверь в кабинет, стало слышно, как в приемной кто-то истошно кричит. Грубер выскочил из кабинета. У стола секретарши на узорчатом персидском ковре лежал «физик». Из развороченного бедра хлестала кровь. Над ним склонилось несколько человек, кто-то пытался наложить на ногу жгут.
– Вернитесь в кабинет, Отто. Вам ведь публика не нужна, не так ли?
Сибирский лес на настенной панели сменился изображением Кирилла. Улыбающийся Кирилл грозил Груберу пальцем. Грубер вернулся в кабинет. Несколько глубоких вдохов и выдохов помогли ему собраться с мыслями.
– Что ты… Что вы сделали, фон Медем?
– В каждом стволе есть встроенная система самоуничтожения. Ведь безопасность – превыше всего, – глумливо произнес Кирилл. – Вы сами построили мир, в котором все объединено в сеть. Сеть подчиняется Церберу, а Цербер – мне. Так что никого вы за мной не пошлете. А если пошлете, то без оружия и вообще без электроники.
– Я хочу задать вам вопрос, Кирилл. – Грубер уставился в одно из лиц Кирилла. – Вы разрешите?
Кирилл уже собирался продолжить, как вдруг заметил, что Вайс что-то прошептал, прикрывая рукой рот. Он запустил режим обработки фонового шума, и через несколько секунд Цербер воспроизвел ему слова Вайса.
– «Тяните время»? Господин директор Вайс, что вы задумали? Кто-то еще за моей шкурой идет? – Кирилл нахмурил брови и погрозил пальцем. – Не делайте глупостей!
Он решил не терять времени на пустяки и отключился. Его ждала работа, нужно было объединить разрозненную информацию в один файл. Кирилл ждал, что Цербер попытается как-то с ним связаться, переубедить. Любое разумное существо не хочет умирать. Но Цербер молчал, покорно выполняя все команды. Вскоре файл был готов.
Кирилл извлек из памяти импланта сохраненный на всякий случай номер и позвонил. На том конце мгновенно ответили: партизан не зря жил возле железной дороги, где проходили линии связи.
Седая борода затряслась: дед беззвучно смеялся.
– Я как чувствовал, что ты позвонишь. Мне уже сообщили о той штуке, что ты отколол на награждении.
– Они и десятой доли не знают, – Кирилл усмехнулся. – Ладно, внимательно слушай и не перебивай…
Он в двух словах обрисовал суть дела. Партизан не смог скрыть удивления:
– Ты хочешь сказать, что все эти годы у руля стоял взбесившийся компьютер?!
– Да, но это уже никакого значения не имеет, – сказал Кирилл, выходя в коридор. – Сейчас его не станет…
Кирилл открыл незаметную на первый взгляд стенную панель. Вылез экран с клавиатурой. Кирилл заговорил, набирая код:
– Я тебе сейчас файл с ключами и инструкциями скину. Если сумеете ими грамотно распорядиться, сможете все под контроль взять. Разошли этот файл своим. У вас ведь есть структура, я прав?
– Да, но…
Кирилл нажал на кнопку, по экрану побежали цифры обратного отсчета.
– Молчи и слушай! Завязанные на Цербера системы умрут, может быть, сеть упадет. Оккупантам не до вас станет. Постарайтесь это время с толком использовать. Еще можно вернуть страну! Да, вот еще что… В Штильбурге один человек живет, Жиль Клеман. Он инвалид, не дай ему пропасть! Скажешь, что от меня, он вам с сетью разобраться поможет. Он спец! Ты меня понял?
– Понял! Сделаем!
Быстрым шагом возвращаясь к лифту, Кирилл спросил:
– Слушай, дед… Как твое настоящее имя?
– Ковалев… Александр Владимирович.
– Александр Ковалев, прощай…
– Погоди, не умирай! – закричал дед. – Скажи, где ты, наши ребята тебя вытащат!
– Это неважно, – Кирилл весело рассмеялся. – Я свою мертвую воду нашел, все, как ты и предсказывал. Прощай, партизан! Желаю удачи, она вам понадобится.
У лифта ничком лежал командир спецназовцев. Кирилл вошел в кабину, носком ботинка отодвинул безжизненную руку, лежавшую на пути створок, и нажал на кнопку. Двери закрылись, лифт поехал вверх.
Наверху было пусто и тихо. Купание не прошло даром, Кирилл почувствовал, что простудился. Но это уже не имело никакого значения. Точно гора упала у него с плеч. Насвистывая марш панцергренадеров, он направился к выходу.
– Здравствуй, Кирилл, – мягко сказал знакомый голос.
Кирилл обернулся, вскидывая автомат. В кресле у стола секретаря сидел высокий сухопарый человек в сером костюме. Именно этот человек курировал проект «Защитник» по линии министерства безопасности. Знакомое с детства, родное лицо.
Кирилл опустил автомат, провел рукой по лицу и засмеялся. Недостающие части мозаики встали на свои места. Не было никакого взбесившегося компьютера. Все оказалось проще и страшнее.
– Ну, и как мне вас теперь называть? Ваше превосходительство? Генералиссимус? Великий Дом, Жизнь-Здоровье-Сила? О да, это сюрприз… Хотя я мог бы и догадаться…
– Зови меня просто: Государь, – уголком рта улыбнулся старый букинист.
Кирилл расплылся в улыбке, постучал пальцем по запястью.
– Это ненадолго. Через двадцать шесть… Нет, двадцать пять минут ваша карета в тыкву превратится!
– Вернись и отключи! – приказал настоящий глава государства.
В голосе прозвучала такая властность, что Кирилл сделал несколько шагов к лифту, но остановился. Рассмеялся, широко открывая рот.
– Дурак! Сопляк! – с каменным лицом отчеканил старик.
Кирилл закашлялся и на мгновение отвел от него взгляд. А когда поднял глаза, в кресле уже никого не было. Мелькнула размазанная тень, автомат сам собой выскочил из рук, пол приблизился и больно ударил по лицу.
Кирилл лежал на полу, жесткое колено давило на позвоночник, ствол автомата упирался в затылок.
– Код системы самоуничтожения, быстро, – произнес над ухом ледяной голос.
– Головку болта тебе на воротник, чтоб не натирало, – прохрипел Кирилл.
– Я выстрелю, – ни капли тепла в голосе.
– А расклубись оно дымись! Стреляй!
Кирилл затаил дыхание, но старик не выстрелил. Прошелестели, удаляясь, шаги. Кирилл выпрямился.
Старый букинист сидел в кресле, криво улыбаясь.
– Да, ты фон Медем если не по крови, то по духу. Как отец… Он тоже никогда не сдавался.
Кирилл со скрежетом подтащил кресло, сел напротив старика.
– Я должен был догадаться. Цербер – машина, куда ему людьми манипулировать, на такое только человек способен. О да, я не подумал…
– Ты о многом не подумал, – пожал плечами старик. – Я был лучшего мнения о твоих умственных способностях. Ведешь себя, как прыщавый подросток…
Кирилл поднял левую бровь, скривил рот в глумливой ухмылке.
– И не надо так улыбаться, – спокойно, даже равнодушно, произнес старик. – Взрослый человек отличается от ребенка тем, что отвечает за свои поступки, просчитывает последствия на несколько ходов вперед. Особенно, когда это может отразиться на ком-то еще. А ты это сделал? Из-за своих подростковых комплексов ты подставляешь под удар всю страну.
Кирилл рассмеялся:
– Страну? Посмотрите, кому вы отдали власть над ней! Нет ни одного честного человека, это какой-то клубок глистов! Без Цербера народ их передавит – в порядке социальной гигиены! Общество больно, а я ему лекарство даю! Ан-ти-гель-мин-тик!
– А ты думаешь, власть когда-то была другой? Стаду нужен пастух с кнутом, вот я им и стал. Да, я сделал ставку на «глистов». Потому что они управляемы, предсказуемы, в отличие от так называемых «честных» людей. Взять хотя бы тебя – ты же сломал мне все планы. Из-за глупых эмоций ты уничтожил все, что строилось десятилетиями. Если бы ты был взрослым человеком, мы бы сейчас решали, как нам выводить страну из кризиса. Вместе, как товарищи, как партнеры. Но для тебя главное – долой Цербера, долой оккупацию. Одни лозунги вместо мыслей…
Букинист вяло махнул рукой и откинулся в кресле.
– Да. Именно так, – Кирилл кивнул. – Долой привилегии хай-теков, долой оккупацию, долой Цербера. Глобальная система слежения и оболванивания – сама по себе зло. Вы просто к ней привыкли, поэтому существующий порядок вещей вам чем-то неправильным не кажется. Обладание таким инструментом любую власть развращает. Вот и вас развратил.
– Сопляк… – устало покачал головой букинист. – Цербер ведь не только система слежения. Он управляет, он защищает, он облегчает людям жизнь. Но ты еще не дорос до понимания того, как устроен мир. Подумать только, а ведь я берег тебя, даже хотел сделать своим преемником. Видишь, тебе смешно. А мне не очень! Без пастуха «глисты» сожрут весь организм. Боярам нужен царь, и из тебя мог бы получиться хороший царь. Давно Россией не правил русский… Подумай, какие возможности открывались перед тобой! Цербера ведь можно использовать для воспитания масс в духе добра и справедливости. Я надеялся, что ты подрастешь, оперишься и сможешь взять штурвал в свои руки. Но ты предпочел путь разрушения, путь предательства…