- Понятно. Уел ты меня! – тихо произнес Николай и замолчал.
Я тоже замолчал. А чего тут скажешь? У каждого своя, правда. Кто-то думает о посторонних людях, а кто-то только о близких. И каждый прав по-своему. Вот только девчонкам, которые сейчас сидят в подвале фермерского дома от этого не легче!
- Хороший грузовик, - неожиданно сказал Глеб. Видимо хотел разрядить обстановку. – Видно, что следили за ним. Ухаживали.
- А, что у нас по трофеям? – спросил я.
- Два АК-74, с деревянным прикладом, которые в народе именуют – «веслом», один СКС. Патронов – восемь полных рожков. К карабину, патронов - штук двадцать. Несколько ножей, большой мясницкий топор и бензопила, - ответил Глеб. – Вот собственно и все. Правда, один «калаш» убитый. Ты, в него попал, когда этих гавриков расстреливал. Пуля разворотила затвор.
- Ну и хорошо. Обрастаем понемногу оружием, - довольно произнес я. – Еще бы, где-нибудь пулемет раздобыть, а лучше два. Один – ПК, а второй – «Утес», на станке. Поставили бы его в кузов машины, и работай по морфам.
- Нет, «Утес» - фигня! – мечтательно произнес Глеб. – Хочу БТР. Вот это вещь! Сидишь себе под броней, тушенку хаваешь, а если какая погань появилась, ты его из КПВТ – та-та-та! И нет больше погани.
Труха, сейчас повторил мои слова, рассуждая о способах борьбы с морфами, видимо не только я мечтаю о калибре – четырнадцать и пять миллиметра.
Вот так, рассуждая о прелестях и недостатках бронетехники, мы доехали до погранпоста.
Глава 8.
Перед тем как подняться по склону, ведущему к воротам, я высунулся из кабины и несколько раз махнул рукой. Сидящий на вышке наблюдатель заметил меня и тоже махнул рукой. Все-таки мы возвращались на не знакомой машине – наблюдатель на вышке вполне мог и из автомата очередь «засадить», так в профилактических целях.
Створки ворот открылись перед самым бампером КамАЗа. Николай выжал сцепление, грузовик дернулся вперед и тут же остановился – весь двор был занят машинами. Кое-как протиснувшись, КамАЗ занял место меду «шишигой» и «Кировцем».
Девушек, которые выбрались из кузова КамАЗа, отдали на попечение батюшке и его помощниц, предварительно снабдив их аптечками из запасов Николая. Оставив Глеба рассказывать историю, что с нами произошло, я и Николай забрались в кузов КамАЗа, чтобы разобрать его трофеи. Первым делом откопали чехол с карабином «Сайга» и коробки с патронами. Потом, я заставил Николая найти радиостанции. Как только Колян нашел рации, вылез из кузова и отнес аккумуляторы на зарядку, благо за время нашей поездки генератор не сломался и исправно тарахтел, выдавая электричество.
В лагере царил хаос и беспорядок – дети бегали и кричали, играя в свои игры, две маленькие собачонки носились следом за ребятней звонко лая, женщины охали и вздыхали, оказывая первую медицинскую помощь привезенным девицам. Кирилл, Глеб, Тимур и Олег, под присмотром Николая выгружали вещи из кузова КамАЗа, раскладывая их в разные кучи. У Олега была перебинтована рука, поэтому он больше мешал, чем помогал. Стоп! Почему у Олега рука перебинтована? Когда мы уезжали, все было в порядке!
- Что с рукой? - спросил я, подходя к Олегу.
- Ничего страшного, просто царапина, - смущаясь и краснея, ответил парень.
- Самострел, - вмешался в разговор Кирилл, - этот оболтус начал хвастаться перед близнецами, показывая как он лихо меняет магазины и нажал на спуск, автомат выстрел, пуля срикошетила от отвала бульдозера и попала ему в руку. Хорошо, хоть больше никого не зацепила.
- Понятно, - сурово посмотрев, на сжавшегося под моим взглядом Олега, произнес я: - Что почувствовал себя крутым воином? А? Суперстрелок? А если бы ты случайно застрелил кого-нибудь из детей? Что потом бы делал? Застрелился бы?
- Я не хотел, оно случайно так получилось, - тихо проблеял Олег.
- Случайно, только кошки родят! А ты автомат держишь всего два дня в руках, поэтому боец из тебя, как из говна, сам знаешь, что! Осторожность, прежде всего! Сколько раз повторять – палец на спуск только когда видишь цель и готов стрелять. Все остальное время автомат должен стоять на предохранители, а палец должен лежать РЯДОМ с пусковым крючком, а не на нем. Понятно! Это всех касается! И тебя Тимур в первую очередь! Понятно?
- Понятно, - разом ответили Тимур и Олег.
- Я не понял, - раздраженно произнес я, - а где господин депутат? Почему он не участвует в разгрузке? Спит еще?
- Нет, не спит. Я его застрелил, - внимательно глядя мне в глаза, произнес Тимур.
- ЧЕГО?! – изумленно спросил я.
- Он превратился в зомби. Что еще оставалось делать? – поспешно ответил Тимур.
- Как это произошло? – требовательно спросил я.
- Не знаю, он вышел из казармы, когда уже был зомби. Может, умер во сне, от ваших таблеток? – как-то слишком быстро ответил Тимур.
Что-то мне подсказывало, что пацан врал. Уж, что - что, а детскую ложь, за годы работы в должности инструктора, я научился вычислять на раз! Интересно! Врет и не краснеет.
- Пошли, покажешь тело депутата, - спокойно сказал я.
- Зачем? – недоуменно спросил Тимур. – В общую кучу свалили труп и все.
- Затем! Один из нас беспричинно превратился в зомби, а ты еще спрашиваешь, зачем осматривать тело.
- Да, его превратили в дуршлаг! Из трех стволов стреляли, пока свалили. От неожиданности лупили длинными очередями, пока не сообразили выстрелить в голову.
Я подошел к груде земли, которую сгребли бульдозеры – на этой мешанине земли и человеческого мяса лежал расстрелянный труп депутата. Подойдя поближе, внимательно осмотрел тело: пиджак превратился в тряпье, несколько десятков пуль попавших в тело, действительно превратили его в некое подобие дуршлага. В черепе бывшего депутата красовалось сразу три аккуратных дырки, верхняя часть головы, отсутствовала практически полностью. Что я ищу? Не знаю, но что-то должно быть. Не вериться мне, что «пиджак» вот так вот взял и умер, а потом воскрес. Ножом срезал остатки рубашки и пиджака. Грудная клетка была развороченная автоматными пулями, кожа была покрыта ранами и коркой запекшейся крови. Я вернулся к машине и принес пятилитровую бутылку с водой. Высоко подняв бутыль, вылил воду на торс депутата. Вода смыла запекшуюся кровь, и я смог разглядеть следы от попадания пуль. В грудную клетку попало восемь пуль. Восемь рваных ран. А вот, чуть ниже левого соска, ближе к центру груди, я заметил небольшую круглую дырку – миллиметра три – четыре в диаметре. Что это? След укола. Ага, значит, кто-то проколол депутату сердце. Глупо думать, что это сделали после автоматных очередей. Значит до. Вначале ударили острой длинной железякой в сердце, а потом, когда он «поднялся» его расстреляли.
- Кто первым заметил зомби-депутата? – спросил я, у Тимура, который стоял у меня за спиной и внимательно следил за моими действиями.
- Я, - как-то уж совсем тихо, ответил парень.
- Ничего не хочешь мне рассказать? – глядя в глаза Тимуру, спросил я.
- Он все равно был балластом, - с вызовом ответил Тимур. – Его надо было убить. Он всем мешал! Я сделал все чисто, никто и не догадался, что депутат был заколот во сне. Все подумали, что он умер от естественной причины. Я ему спицу в сердце вогнал, а потом, всех из казармы, под разными предлогами выгнал, так что все было просчитано – лишние бы не пострадали, - торжествующе произнес Тимур.
Мля! Пацан говорил совершенно спокойно, похоже, он даже гордился своим поступком. Нет, я не был ханжой. Депутат и, правда, был балластом. От такого избавиться надо было в самом начале, чтобы он не утащил остальных, но не спицей, же в сердце. Это уже, что-то, из ряда вон выходящее. Шестнадцатилетний подросток легко убивает спящего человека! Это как?!
- Тимур, ты, что уху ел? Кто тебе давал приказ убивать депутата? А? – с напором произнес я.
- Но вы, же сами говорили, что он всем мешает, и если бы не маленькие дети, то вы бы его сразу бы пристрелили, - затравленно произнес парень, опешив от моего напора. – А я прокрутил все так, что никто не догадался, почему умер депутат.
- Да, я говорил, что «пиджака» надо пристрелить, если он не перестанет выделываться! Ты, скотина инициативная поломал мне всю схему! Понял? Я хотел его демонстративно расстрелять перед строем, предварительно поймав его на каком-нибудь косяке. Это бы сплотило остальных, позволило бы держать всех этих людей вместе. А теперь, что делать? Может выбрать другую жертву? К примеру, тебя. Ты и накосячить уже успел – заколол во сне человека, - я говорил медленно, цедя каждое слово – забивал каждый слог, каждую букву, в голову этого, уж слишком ретивого пацана.
- Но…Андрей Викторович?! Я… Я… Я хотел как лучше. Я же не знал, - опустив глаза, проблеял парень. – Я просто подумал, что нельзя упускать такой хороший шанс. Простите меня!
- Ладно, хрен с тобой! Свободен! Только учти – никому ни слова! Понял?
- Ага, понял! – радостно выкрикнул парень, отбегая к машинам.
Ну, вот и начались проблемы. Вначале один сам себя подстрелил, потом второй изображает из себя судью и палача в одном лице. А мы вместе, всего два дня! Что дальше? Всеобщий психоз и истерия? А может кто-нибудь сойдет с ума и перестреляет остальных? Все может быть! Если ситуация с Олегом мне была понятна – пацан держал автомат в руках всего два дня, удивительно, что он до сих пор себе ничего не отстрелил. И решалась эта проблема довольно просто – муштра и постоянные тренировки. Только так и не иначе, по-другому опыта в общении с огнестрельным оружием не приобретешь. А вот с Тимуром все было не так просто. Похоже, парень начал «слетать с катушек». Первый звоночек прозвенел, когда мы на бульдозере «утюжили» толпу зомби. Тимур сидел за рулем трактора, как ни в чем не бывало! Даже я, человек поведавший трупы в разном количестве и разного, так сказать уровня свежести и то не выдержал, и выпустил наружу завтрак. А Тимур смотрел на все это и даже не поморщился. Вот и с депутатом такая же история? Тимур заколом спицей спящего человека. Не в пьяной драке, не прущего на тебя мертвеца, а спокойно спящего на полу человека! Точн