— Они факультативны.
— Пока да, — признал он, — но это тревожный этический показатель! Тревожнейший!
Я проигнорировал. Долгополые внезапно оказались везде, пытаясь заменить камланиями окончательно стухшую идеологию. Государство настолько растерялось в вызовах нового времени, что от бессилия потворствовало.
— Учителя жалуются на вызывающее поведение.
Я молча пожал плечами. Увы, ядовитым сарказмом она пошла в меня. Но еще не понимает, что иногда лучше промолчать.
— Волосы красит, форму не носит…
— Крашеные волосы — тревожный этический показатель? — черт, я тоже не всегда успеваю заткнуть себе рот.
Выдра поджала губки в куриную жопку и непроизвольно потрогала синеватые букли.
— Девочка растет без матери… — она укоризненно покачала головой. — Вот это тревожный этический показатель. Молодой отец, юная красивая девушка, проблемы полового созревания…
Попик зачмокал, подбирая слюни.
Я понимал, на что эта погань намекает, но сидел с каменным лицом. Она только и ждет, чтобы я сорвался. Одно непонятно — к чему весь этот цирк.
— Вы же удочерили девочку?
— Это моя дочь. Есть свидетельство об установлении отцовства.
— Но не указана мать!
— И так случается.
— Не хотите объяснить?
— Не хочу. Вы выходите за границы компетенции.
— Не вам указывать нам границы! — неожиданно взорвался лысый.
Я проигнорировал, пристально глядя на тетку. Она жевала тонкие губы и хмурила нарисованные брови.
— Мы хотели бы пообщаться с вашей супругой, Мартой Эшерской.
— Так пообщайтесь.
— Мы не можем с ней связаться. Где она?
— В командировке. На гастролях.
— Ах, да… Музыкантша… — скривилась выдра. — Скрипочки-дудочки.
— Гастрольки-поблядушки… — добавил попик.
— Вы не могли бы повторить? — очень нейтральным тоном сказал я, вставая. — Ну, про поблядушки.
— Вам послышалось, — быстро ответил бледнеющий попик, — я хотел сказать «поигрушки». Поигрушки, да…
— Прекратите! — зашипела на него тетка. — Сейчас же!
Попик заткнулся и нервно зашуршал бумагами. Где-то там написано, что я мастер спорта по боксу. Надеюсь, он изучает именно этот параграф.
— Когда ваша жена вернется с гастролей?
Сказать «никогда» было бы в этот момент натуральным самострелом.
— Дней пять, — брякнул я наугад.
— Что-то вы как-то неуверенно отвечаете, — подозрительно сказала выдра. — У вас семейные проблемы? Это дурно влияет на подрастающее поколение!
— Ни малейших! — решительно соврал я.
— Через неделю будьте любезны обеспечить ее явку. Свободны!
Я не отказал себе в удовольствии подойти к столу и очень внимательно посмотреть в лицо взбледнувшему попику. И только потом вышел из кабинета.
В коридоре на стене портрет Марты с подписью «Разыскивается!». С длинными волосами и как будто моложе. Так она выглядела, когда мы познакомились. Мироздание не щадит моих чувств.
***
Марта не отвечала на сообщения. Даже не прочитывала их. Вечером набрал голосом, что у нас считалось чрезвычайно неделикатным. Голосовая связь — для экстренных случаев и плохих новостей. Но все было как раз плохо и экстренно.
«Вызываемый номер не отвечает» — это еще что такое?
Может, я у нее в глухой блокировке? Неужели настолько обижена? Нормально же, вроде, расставались… Я надеялся уговорить ее приехать на пару дней, сходить в соцконтроль, изобразить любящую жену и ответственную мачеху.
— Насть, ты давно с Мартой общалась?
— Давно. Она мне не отвечает, — гримаса «это ты виноват».
Странно. С Настей у нее всегда отличные отношения были. Лучше, чем со мной, пожалуй.
— Прикинь, пап, у нас сегодня собрание было.
— По поводу?
— Не поняла. Притащился какой-то шаман и втирал за духовное воспитание. Что, мол, скоро из факуля переведут в обяз. И что лучше бы нам уже сейчас посещать, а то хуже будет. А сам на меня пялился и слюни ронял. Пап, я не буду туда ходить! Пусть хоть отчисляют!
— А как он выглядел?
— Поп-то? Молодой, бороденка такая… редкая, рыжеватая. Глаза навыкате. Противный.
— Если еще раз появится, щелкни его смартом и мне кинь.
— Зачем, пап?
— Хочу проверить кое-что.
— Ну, ок.
Не нравится мне все это. Кот на кресле беззвучно мявкнул, явно имея в виду «да, херня какая-то».
— Чего-то ты злой сегодня, — сказал Иван, понаблюдав, как я молочу грушу, представляя себе некую пучеглазую бородатую харю.
— Я вообще злой. Мне говорили.
— Точно не хочешь ничем поделиться?
— Если тебя не напряжет, — неожиданно решился я.
Кажется, мне пригодится любая помощь.
— Я бы не предлагал.
Нас не назвать друзьями — просто ходим в один зал. Иногда спаррингуем на ринге, иногда пьем пиво. Чаще — кофе из автомата. Но, если он сможет что-то подсказать…
— На мою дочь, кажется, нацелилась не то ювеналка, не то соцконтроль. Какая-то мутная движуха. Приглашали, вопросы задавали странные, с подковырками… Я как-то напрягся.
— А с чего им к твоей привязываться? — удивился Иван.
Я молча достал смарт и показал ему Настину фотографию. Еще до стрижки и крашеных волос.
— Ого, — только и сказал он. — Сколько ей?
— Шестнадцать.
Иван с недоверием покосился на меня, но ничего не сказал. Наверное, решил, что я просто молодо выгляжу.
— Да, понимаю, почему ты нервничаешь. Будь у меня такая дочь, я бы спал на балконе с ружьем. Слушай, про ювеналку много брехни. На самом деле было всего несколько случаев. Их поймали и посадили. Кроме того, соцконтроль — это не ювеналка. Странно, что они вообще к несовершеннолетней примотались.
— Мне всё странно, — признался я, — и мне это очень не нравится.
Мы сидели на лавочке возле спортзала, пили дрянной кофе из картонных стаканчиков, и я наблюдал, как двое соцконтрактников меняют рекламный штендер. Они разглаживали валиками огромный бумажный плакат с постером римейка «Твин Пикс». Герои снова были молоды — на новых актеров компьютерно перенесли лица старых. Кроме агента Картера — он стал негром и геем, как положено.
«Кто убил Марту Палмер?» — гласила надпись, и лицо танцующего карлика выглядело чертовски знакомым. Мое бессознательное сегодня особенно тревожно.
Я достал смарт и посмотрел — Марта не прочитала мои сообщения.
— Узнаю, что могу, — ответил, наконец, Иван.
— Спасибо.
— Не за что пока.
***
Утро встретило оповещением:
Ув. Антон Эшерский!
Компания «Кобальт системс» приглашает вас на онлайн-собеседование по вакансии «Фиктор первой категории». Собеседование состоится сегодня в 12.00. Использование видеосвязи желательно.
Ниже кнопки: «Принять приглашение», «Отклонить приглашение» и «Запросить другое время».
Я забил в поисковик профессию «фиктор» — он исправил на «Виктор» и выдал миллион страниц викторов. Я потребовал искать именно «фиктора» — результатов было примерно ноль. Только онлайн-переводчик неуверенно предположил, что это латинизм, означающий «булочник, изготовляющий жертвенные пироги». Хреново.
— Настась, подойди на секунду.
— Я обулась уже, чего?
— Ничего, я подмету потом.
У подростков актуален унисекс (чтобы мальчика от девочки не отличить ни за что) и нарочитая простота одежды. Но дочь моя женственна даже в мешковатых штанах и грубых ботинках на платформе. Такими пинаться хорошо, перелом голени врагу гарантирован. В школе у них, небось, топот на переменах, как в Первой Конной.
— Глянь, ты не знаешь, случайно, что это значит?
Ткнув пальцем в экран, замер — может, там и вовсе нет ничего, и дочь сейчас вылупится на меня недоуменно?
— Фиктор? Без понятия, па. Может, опечатка?
Уф. Письмо существует, и в нем написано то, что я прочитал. С некоторых пор мне требуется подтверждение.
— Ладно, беги. И не прогуливай по крайней мере математику, ладно? По ней лимит выбран весь.
Надулась, но, пересилив себя, буркнула:
— Ну ок, не буду. Хотя…
— Послушай, не хочу пугать, но меня вчера вызывали в соцконтроль и спрашивали про тебя.
— И что?
— А то, что давай ты пока будешь аккуратней в отношениях с социумом?
— Да пофиг мне ваш социум! Чтоб он провалился!
Топ-топ-топ по коридору, тыгыдым-тыгыдым по лестнице. Даже «пока» не сказала.
Поискал «Кобальт системс» — компьютерная контора, разработчики софта для… Не понял, для чего. Такое впечатление, что для всего вообще и ни для чего конкретно. Софт, если верить их сайту, бесплатный. Фирма оказалась горячо обсуждаемой в дискурс-поинтах компьютерщиков, где ее кто-то люто хаял, а кто-то превозносил — но я не вполне понял, за что именно. В качестве работодателя она не обсуждалась, а в программном обеспечении я не разбираюсь. Текстовый редактор — все, что мне нужно от этой коробки с иллюзиями.
Значит, не исключено, что вакансия реальная. Кто бы ни был этот «фиктор». «Первой категории», надо же… Интересно — это как в спорте, где «первый» — лучший, или как рабочий разряд, где наоборот? А, неважно, разберемся по ходу.
Нажал «Принять».
Сообщение моргнуло и окрасилось зеленым, автоматически занеся себя в планинг. Смарт пискнул, подтверждая. Кот на кресле беззвучно зевнул и уставился на меня желтыми глазами. Одобряет? Нет? Черт его поймет, галлюцинацию гладкошерстную. Надо пойти умыться, побриться и вообще принять благопристойный вид благополучного гражданина, который не кидается на первую попавшуюся невнятную вакансию, а принял приглашение из вежливости и любопытства. Они же не знают, с какой плохо скрываемой радостью взяли вчера мое заявление «по собственному»? Выходное пособие перечислили так быстро, как отродясь командировочные не платили.
Сварил себе кофе, надеясь взбодриться. Спал ночью плохо, снилась тошная муть — съемная хата, грязная и убитая, где мы жили, от кого-то скрываясь, с Настей и почему-то с Анютой. Весь сон я чинил там сантехнику: ржавые стальные трубы со сгнившими резьбами крошились в руках, древние вентили текли, грязный треснутый унитаз засорялся… С потолка тоже текло, и Анюта сидела на кровати с красным зонтом в руках. Пока я ремонтировал одно, другое разваливалось, и так бесконечно. Аллегория моей чертовой жизни.