— А потом?
— А потом — разберемся. Мне чужой хозяин не нужен. Мне нужен мой!
На улице уже поджидала, нетерпеливо притопывая сапожком, воительница Клюсианда во всей своей грозной красе.
— Ты что там решил выпить для храбрости? — накинулась она на меня. — Сколько можно тебя ждать? И что это за девка? Тебя ни на минуту нельзя одного оставить, развратный старик!
За мгновение достаточное, чтобы один раз моргнуть, Герда исчезла и появилась вновь, уже за спиной Клюсианды. Кинжал ниндзедевочки лежал режущей кромкой на горле грозной воительницы.
— Девка? — уточнила она зловещим свистящим шепотом. — Девка?
— Скрыт и ловкость? — спросила Клюся, не моргнув глазом. — А как у тебя со взломом?
— Лучше, чем у тебя с языком. Девка.
— Беру свои слова обратно, — признала поражение Клюся. — Такой кадр нам пригодится. Извини. Как там тебя?
— Герда.
— А я — Клюсианда. Не держи зла, Герда.
— Не буду, девка.
— Тьфу, какая злопамятная! Я же извинилась!
— Пошли уже, — сказал я. — Не стоит задирать союзников, девушки. Для этого у нас есть враги.
Мадам Мерде приняла нас, на удивление, сразу. Я-то думал, нам придется красться через канализацию или прорываться штурмом — но нет, перед нами молча открыли сначала ворота, потом двери дома.
— Долго же вы собирались, — поприветствовала нас мадам. — Ваши уже совсем заскучали. Или… — она внимательно посмотрела на Герду. — Они вам уже не нужны? Решили взять новых питомцев? И то сказать, эти какие-то дурные. Пьют, скандалят, дерутся, ругаются так, что мой бывший боцман покраснел бы… Охранникам они осточертели.
— Так отпустили бы, — сказал я.
— Таких заложников? — удивилась Мадам. — И как бы я вас сюда заманила?
Из боковых дверей стали выходить бойцы самого что ни на есть пиратского вида. Очень колоритные, в коже и бронзе, со сложными гоглами и вычурным оружием.
Герда встряхнула длинными косами и вытащила пистолеты. Клюсианда сняла с плеча лук. Я остался стоять, как стоял. Боевые скиллы моего персонажа, увы, до сих пор оставляют желать лучшего. Не тем я был в игре занят.
— Ты рискнешь напрыгнуть на фиктора? — спросил я громко.
Громилы начали переглядываться — этот нюанс им вряд ли сообщили.
— Ну, завалят нас тут, но мы же вернемся. И лично я буду очень, очень зол. Кстати, я могу к твоей нынешней фамилии и имя подходящее придумать. Была ты Кларисса, а станешь Пенисса. Пенисса Мерде, как тебе? Хотите работать на Пениссу, ребята? — я повернулся к бойцам. — Что вы ответите в кабаке, когда спросят «Ты чей, парень?». «Пенискин»? Вас будут часто переспрашивать.
— Был ты фиктор, да весь вышел! — сказала Мадам. — И с чего ты взял, что тебя завалят только тут? Ты не первый фиктор, который слишком много о себе думал. Правда, Герда?
— Тебя я убью с особенным удовольствием! — сказала кобольдесса.
А у меня вдруг что-то замерцало в поле зрения. Я несколько раз моргнул, надеясь избавиться от помехи, но потом сообразил — это окошко интерфейса, навязчивое настолько, что даже захваченный магией игры мозг не может его отфильтровать из картины мира.
«Подана команда экстренного выхода. Принять? Отказаться? Автоматический выход через 30, 29, 28…».
Там, в «Макаре», что-то происходит.
В этот момент к Мадам подбежал какой-то неприметный человек и что-то зашептал ей на ухо.
— Что значит «Захватили порт»? — заорала она на него. — Кто допустил?
— Порт? — сказал один из бойцов. — Там же наш корабль!
— Эй, Кларисса, мы должны бежать туда, там же все! — сказал нерешительно второй.
— И насчет фиктора ты нас не предупредила. Это не по понятиям! — добавил третий.
Задние просто молча развернулись и рысью двинули на выход.
— Твари! Как они посмели! Мой порт! — разорялась Мадам.
— Я вижу, вы сейчас заняты, — сказал я торопливо, — мы попозже зайдем, да, девочки?
— Может, я ее лучше убью? — спросила Герда.
— В другой раз, нам некогда! — на информере тикали последние секунды. — Клюся, на выход, бегом!
Мы рванули наружу и, едва выскочив за ограду, вышли из игры. Когда я снял очки, то увидел дочь, уже тянущую к ним руку.
— Что случилось?
— К тебе пришли. Очень… странные люди.
Забавненько.
Внизу меня ждала драматическая сцена. Между лестницей на второй этаж и холлом стояла плотная группа воспитанников «Макара». Растерянная, испуганная, но вместе с тем и решительная.
— Нет, мы вас не пустим! — истерически, со взвизгом в голосе выкрикивала Оксана. — Вы не имеете права! Отстаньте от него!
Она обращалась к троим мужчинам, стоящим в холле и настроенным пройти дальше.
— Пропустите нас немедленно! — угрожающе говорил высокий брюнет того самого типажа, который всю жизнь меня бесит, — одетый с иголочки, смазливый, пафосный и надменный. — Не наживайте себе неприятностей, детишки!
Такие мутные красавчики часто бывают жестоки к слабым, и не дай бог оказаться от них в зависимости, но их несложно осадить встречной агрессией, они обычно довольно трусливы и не переносят даже намека на физическое насилие в свой адрес. А вот двое, пришедшие с ним, вызвали у меня куда больше беспокойства. Невысокие, неприметные, сливающиеся с фоном, но постоянно находящиеся в движении, с рыбьими глазами и каменными лицами. Вот эти — опасны. Они, в отличие от брюнета, сразу срисовали мое появление и, не переглядываясь, но синхронно, сместились так, чтобы я, выйдя в холл, оказался между ними. Не нравится мне это.
— Биту принести? — заботливо спросила тихо подошедшая в своих меховых тапках Клюся.
— У тебя их что, склад? — удивился я.
— Я запасливая. Никогда не знаешь, когда девушке хочется сыграть в бейсбол.
Клюсю томный брюнет заметил и уставился на нее так, что, казалось, халат задымится.
— Иди-ка ты наверх, — велел я ей. — Я разберусь.
Я раздвинул столпившихся плотной пробкой подростков и сказал:
— Спасибо, ребятки, дальше я сам.
— Антон Эшерский? — с неприятной интонацией некоторой даже брезгливости в голосе спросил брюнет.
— А вы сами как думаете? — ответил я. — Вижу, что с трудом.
Как только я его увидел, сразу понял, что мы не подружимся. Так зачем изображать вежливость?
— Мне говорили, что вы редкостный хам. Вижу, не соврали.
— Рад, что не обманул ваших ожиданий, кто бы вы там ни были. Ну а мне, чтобы разглядеть мудака, чужие подсказки не нужны.
Ну вот, произошла взаимная идентификация. Что дальше?
— Нам необходимо поговорить.
— Ну, говорите, если так приперло.
— Пройдемте с нами.
— Нет.
— Почему?
— Не хочу.
— Это в ваших же интересах.
— Да что вы говорите? — удивился я. — Спасибо за беспокойство, но я сам позабочусь о своих интересах. Говорите или проваливайте, мне все равно.
Двое коренастых напряглись, но не сдвинулись с места. Красавчик пожевал губы, потом решился:
— Я Гавран Вица.
И уставился на меня так, как будто я должен пасть на колени с протяжным криком «Бааарин приееехал!». Но я не пал. В первый раз слышу.
— Сочувствую, — ответил я, пожав печами. — В Израиле у меня есть знакомый по фамилии Гавнун, так что Гавран еще ничего.
— Он стрый. Мой дядя по… по Мизгирю, — прошептала сзади Клюся. — Его двоюродный брат. Никогда раньше его не видела, он в Оболенске живет.
— Вы способны вообще говорить серьезно? — разозлился этот Гавран.
— Только с серьезными людьми.
Подростки за моей спиной осмелели и начали тихо хихикать. Его это очевидно бесило. Он окинул их взглядом, нехорошо улыбнулся и заявил:
— Я — новый директор интерната!
— А куда делся старый? — удивился я.
— Невзор Недолевич Войт найден сегодня мертвым.
Дети за моей спиной дружно выдохнули и почему-то скучковались вокруг меня, подпирая в спину.
— Какая трагедия, — сказал я равнодушно. — И какова же причина безвременной кончины директора?
— Самоубийство. И, поскольку я как раз оказался в городе…
— Какое удивительное совпадение! — сказал я скептически.
Дети еще плотнее прижались ко мне, как цыплята к наседке при виде коршуна.
— Возможно, у полиции еще будут вопросы к вам в этой связи, — бросил он мне, — но я здесь не за этим.
— Хотите немедленно вступить в должность?
— Вы уверены, что хотите обсуждать это здесь, в их присутствии? — он брезгливым жестом указал на подростков.
Я промолчал, пристально глядя на него. Если есть что сказать — пусть скажет. Тут что-то нечисто, зачем-то я ему очень нужен. Как новый директор он мог просто велеть мне выметаться и был бы в полном своем праве.
— Дело в том, — нехотя, аж кривясь лицом от нежелания это произносить, выдавил стрый, — что интернат не полностью подконтролен муниципалитету. Он управляется советом учредителей, в котором решающий голос был у Невзора. И, представьте себе, оказалось, что он перед своим уходом назначил вас врио директора с полным переходом всех прав решающего голоса.
— Меня?
Сказать, что я удивился, — это сильно преуменьшить.
— Вас, — опять скривился красавчик. — Разумеется, мы оспорим это решение в суде, но разбирательство может затянуться. А поскольку это очевидная ошибка, господин Войт явно был неправоспособен в момент принятия этого решения, о чем говорит его последующее… Его трагический поступок. В общем, вам нужно просто подписать отказ.
— То есть, — выцепил я главное, — никакой вы на самом деле не новый директор. Вы просто хуй с горы. Так?
— Зачем вы обостряете… — начал он.
— Так валите на хер из МОЕГО интерната!
Я уже думал, что он сейчас спустит на меня эту парочку костоломов — во всяком случае, эта мысль ему в голову явно приходила. Но он сдержался.
— Вы очень об этом пожалеете, — сказал он пафосно и величественно удалился.
Знал бы он, сколько раз в своей жизни я слышал это обещание! Иногда поспешные решения действительно выходили мне боком, но вот не жалел я о них ни разу. И сейчас вряд ли стану.