Он лежал на спине на холодном мокром песке. Невыносимо болела правая нога.
Над собой, прямо на покрытом травой уступе, он смутно различил тень. Вот это кто… владелец отеля и ресторанов Гуннар Юнгер в своей химически-желтой рекламной куртке.
Не сон ли это? Нет, похоже, не сон. Но Юнгер уже не улыбается. Он зол и хмур.
– Где мой телефон?
У Герлофа пересохло во рту, он почти не мог говорить.
– Спрятал, – почти беззвучно прошептал он.
– Спрятал? Куда? В задницу засунул?
– Иди и поищи, Гуннар. Может, и найдешь.
Но Юнгер не двигался с места, и Герлоф не сразу, но понял почему. На мокром песке его начищенные башмаки оставят такие следы, которые не смоет никаким дождем.
Мобильник лежал у него в кармане брюк, так что он сильно преувеличил, когда сказал «спрятал», но пусть Гуннар придумает, как ему выудить у Герлофа свой телефон.
– Ты крепкий мужик, Герлоф, – сказал Гуннар и выпрямился. – Упал, как я вижу? Ударился, наверное?
Герлоф не ответил – у него просто-напросто не было сил говорить. Замерзшие губы не разлеплялись.
– Лучше всего мертвецам. Жестока смерть, но честна. Посмотри ей в лицо и спой: здравствуй, смерть, здравствуй, смерть, я твой… Дан Андерссон[15], если ты не знаешь. Я обожаю его песни. И Таубе[16] тоже… особенно его морские баллады. И знаешь, кто меня к ним приучил? Вера Кант. У нее были сотни пластинок.
– У нее были деньги и земли.
– Что? Не слышу!
– Земля и деньги, – произнес Герлоф с усилием. – Земля и деньги. Это все и решило.
– Не только, не только… Земля и деньги… да, конечно, но не только. Не только земля и деньги. Еще и месть… и мечты, и планы, и любовь к этому острову. Я влюблен в Эланд, Герлоф. – Юнгер достал из кармана перчатки и медленно натянул. – Думаю, тебе самое время поспать, Герлоф. Баю-бай. Ты сейчас заснешь, а я, будь уверен, найду свой телефон. Куда ты его мог деть? Сто из ста – он при тебе. Не надо было тебе его брать, ох, не надо…
Герлофу надоела его болтовня. В самом деле: пришел убивать – убивай, только оставь меня в покое. Он устало закрыл глаза, и ему почудилось слабое басовитое жужжание.
– Время прощаться, Герлоф. Думаю, мы с тобой…
Он внезапно замолчал. Жужжание становилось все громче, это было уже не жужжание, а нарастающий, выматывающий душу рев. Юнгер замер, уставившись в небо. Поза его выражала крайнее удивление. Герлоф с трудом приподнял голову и посмотрел в небо. Над ним парило сказочное чудовище… Смерть? Нет, не может быть. У Смерти не может быть написано на боку, да еще такими большими буквами, «ПОЛИЦИЯ». Это вертолет.
Он перевел глаза на Юнгера, но того уже не было. Он исчез, как исчезают тролли, когда понимают, что обнаружены. Нет, не исчез – вон он, бежит по тропинке.
Вертолет… и в самом деле вертолет. Мигающие красные и белые огни проблесками отражалась во вращающихся лопастях. Покачавшись немного над Герлофом, он опустился на траву чуть поодаль.
Он ничего не чувствовал – ни радости, ни облегчения. Он ждал не вертолета. Он ждал, что подойдет Корабль Смерти, и он уплывет на нем в морскую даль.
Открылись сразу две двери, и, не дождавшись остановки винта, выскочили двое парней в шлемах.
У одного под мышкой свернутые одеяла, у другого – большая белая сумка. До Герлофа постепенно дошло, что вертолет прилетел за ним. Он выдохнул и закрыл глаза.
Если я до сих пор не умер, то у меня есть шанс.
36
– Это он! – отчаянно крикнула Юлия.
Леннарт затормозил так резко, что машину занесло. К счастью, скорость была невелика, и они никуда не врезались. Остановились – правда, чуть не поперек дороги. Они проехали всего пару километров к югу от поворота на Стенвик.
– Где?
Она показала пальцем.
– Смотрите… я вижу его! Вон там, смотрите, смотрите, на поле… видите? Он там лежит!
– Сейчас подъедем поближе. Там проселок… мы же только что его проехали.
Он резко, с визгом протекторов, развернулся и въехал на узкий проселок. Подъехали поближе, и Юлия увидела, что ошиблась. Это не Герлоф. Это…
Не дождавшись, пока Леннарт остановит машину, она открыла дверцу. Но Леннарт, конечно, опередил ее. На костылях не побежишь.
– Пальто, – сказал он. – Кто-то выбросил пальто.
Он наклонился и показал ей черное пальто.
Она подошла поближе.
У нее перехватило дыхание.
– Это папино пальто, – еле выговорила она.
– Вы уверены? Выглядит, как…
– Посмотрите во внутреннем кармане.
Леннарт покопался в карманах и вытащил бумажник.
– Фонарик бы не помешал, – пробормотал он, вертя бумажник так и этак, – пытался поймать свет фар.
– Это пальто Герлофа. И бумажник его, я точно знаю… и портфель, смотрите!
Леннарт достал из бумажника права.
– Да. Это его, – сказал он встревоженно и огляделся.
– Герлоф! Ге-ерлоф!
Крик угас в молчании.
– Сядем в машину и будем искать. Я никогда здесь не был, странно… но мне кажется, этот проселок ведет к берегу.
Он вернулся в машину и связался с Кальмаром.
К тому времени как Юлия доковыляла до машины, он уже поговорил с дежурным.
– Пилот теперь знает, где мы.
Леннарт включил первую скорость и медленно двинулся вперед, почти прильнув к лобовому стеклу.
– Я выключу свет, без света лучше.
Первую секунду Юлии показалось, что без света вообще ничего не видно. Но глаза быстро адаптировались к темноте, и выяснилось, что Леннарт прав: по обе стороны дороги простирался альвар, и кое-что можно было разглядеть. В каждой тени она видела стоящего человека, вцеплялась руками в сиденье – но это были всего лишь кусты можжевельника.
Внезапно Леннарт поднял руку.
– Наконец-то…
Юлия нагнулась и посмотрела вверх. Это и в самом деле был вертолет, в ночном небе ярко мигали красные и белые огни. Теперь можно было даже, несмотря на закрытые окна, различить приглушенный звук двигателя.
Опять затрещало радио.
Леннарт прислушался к прерывающемуся из-за бесконечных помех голосу.
– Похоже, нашли что-то, – сказал он отрывисто, не глядя на Юлию. – Там, у воды.
Он прибавил скорость.
– О, дьявол!
Прямо в лицо им ударил ослепительный свет. Навстречу из-за поворота с большой скоростью летела другая машина.
– Держись! – завопил Леннарт.
Юлия сжала зубы, зажмурилась и уперлась руками в панель.
Это не помогло – скрежет, хруст, ее со страшной силой бросило вперед, и если бы не ремень безопасности, она вышибла бы головой лобовое стекло. Ремень удержал ее, но теперь в дополнение к ноге, руке и ключице она, по-видимому, сломала еще и ребро. Капот скомкало, как лист бумаги.
Несколько секунд тишины.
Леннарт тихо чертыхался – очевидно, ему тоже досталось.
Наконец он пришел в себя и включил свет. Работала только одна фара – вторая, скорее всего, разбилась при столкновении. Большой, сверкающий автомобиль. Его при ударе отбросило назад, и видно было, что радиатор разбит вдребезги. Леннарт потянулся к бардачку и достал пистолет.
– Как вы, Юлия?
Она растерянно помигала:
– Ничего… думаю, ничего.
– Посидите в машине. Это не просьба, а приказ.
Он открыл дверцу, и ее окатило волной ледяного воздуха.
Почти одновременно открылась дверца и в машине напротив, и появился высокий, широкоплечий водитель.
– Кто вы? – резко спросил Леннарт.
– Ты что, рехнулся? Без света в такую темень! Вешать за это надо. За яйца.
– Успокойся. Полиция.
– Какая, к черту, полиция… а… это ты, Хенрикссон?
Юлия опустила ноги на землю и на ощупь нашарила костыли.
– Ты с берега?
В свете фар она внезапно узнала этого человека. И даже вспомнила имя: Гуннар Юнгер, хозяин отеля в Лонгвике.
Леннарт тоже его узнал.
– Успокойся, Гуннар, – повторил он. – Откуда ты едешь?
– Из… с берега. Решил покататься немного. Машина новая… была. – Он усмехнулся. – А я лучше всего думаю за рулем.
– А ты не видел Герлофа Давидссона?
– Нет, – не сразу ответил Юнгер.
– Мы его ищем. С вертолетом, как видишь.
– Вот как, – спокойно сказал Юнгер.
Юлия удивилась – Юнгер был хорошо знаком с Герлофом, заказывал ему кораблики в бутылках, мог бы проявить и побольше интереса. Она переставила костыли и сделала шаг вперед.
– А до берега здесь далеко?
– Нет. Недалеко. Двести – триста метров.
– Я пошла туда.
Она обогнула разбитую машину Гуннара. Идти на костылях было трудно – дорога усыпана крупным щебнем, тут и там попадаются дождевые лужи, костыли скользят на мокрой глине.
– Гуннар, сдай назад… – услышала она за спиной голос Леннарта.
– Хенрикссон, у нас лобовое столкновение… ты же знаешь…
– Сдай назад, я сказал. – Леннарт повысил голос. – Мне надо проехать на берег. А ты подождешь меня в машине, надо выяснить…
Последних слов Юлия не слышала – их заглушил порыв ветра. Впереди ярко светил прожектор вертолета – он приземлился совсем близко… не больше двухсот метров, как и сказал Гуннар.
Наконец она добралась до места посадки. В ярком свете вертолетного прожектора двое молодых людей в усыпанных бисером дождя водонепроницаемых серых комбинезонах склонились над чем-то на песке. Потом приподняли это что-то, подсунули под него одеяло и укутали. Это не «что-то», а кто-то. Человек. Ее отец.
– Папа! – крикнула она отчаянно и что было сил запрыгала к нему на костылях, даже не думая, что может упасть.
И только когда она подошла совсем близко, Герлоф поднял голову и захлебнулся сухим, лающим кашлем.
– Папа!
Он медленно повернул голову и посмотрел на нее тусклыми, слезящимися глазами.
– Юлия… – И снова закашлялся.
– Так, осторожно… – сказал один из парней. – Три, четыре… подняли.
Они дружно подняли завернутого в одеяла Герлофа и понесли к вертолету.
– Могу я лететь с вами? – спросила Юлия. – Я его дочь, я медсестра.