Лаборатория некромеханика и правда чем-то напоминала театр. Словно на сцене, в центре подземного зала располагалось место для операций. Там, где работал доктор Загеби, горело несколько ламп. Все за пределами круглого пятна света было погружено в темноту. В ней проглядывали очертания хирургических машин и верстаков, заваленных механическими конечностями, роторами, пружинами, поршнями и прочими деталями. Вдоль одной из стен выстроились большие стеклянные ящики с зеленоватым бальзамирующим раствором, в котором замерли мертвые тела – у всех не доставало частей.
На дощатом помосте в глубине лаборатории лежали девять покойников, прибывших вместе с Лео и Лиззи. Все они прошли «подготовительную» стадию: их полностью раздели, побрили и обмыли. А затем в каждый труп ввели то, что доктор Загеби называл «разминателем окоченения». Подготовка заняла довольно мало времени – ассистент некромеханика работал быстро и с явным наслаждением.
Воршек в принципе был очень шустрым. Вот он в одном углу лаборатории, а вот – его ворчание раздается уже из другого. Дергая рубильники, запуская ту или иную машину, подключая какие-то шланги и проворачивая вентили на трубах, Воршек походил на жуткую заводную игрушку и, казалось, был просто не в силах остановиться, пока ключик крутится. Время от времени он подкатывал к столам Лео и Лиззи и тыкал в пленников острым двузубым щупом, проверяя «свежесть материала».
Каждый раз, когда он приближался, Лео испытывал приступы тошноты: более уродливого и отталкивающего создания он в своей жизни не видел. Выглядел Воршек, как ребенок с лицом старика. Здоровенная голова сидела на почти полностью отсутствующей шее, непропорционально длинные руки волочились по полу, а ноги ниже колен заменяла ему перекладина с парой колес. Что-то подсказывало Лео, что коротышка вовсе не жертва очередного эксперимента, и от одной мысли, что таким (не считая своего странного средства передвижения) он однажды родился, кровь стыла в жилах.
Впрочем, намного страшнее этого мелкого уродца был его хозяин.
Самым пугающим в некромеханике Моргге было то, что он отнюдь не походил на какое-то чудовище, обладающее жвалами или щупальцами. В своем фартуке и с поднятыми на лоб громоздкими многолинзовыми очками, он напоминал чудаковатого дядюшку, чье приглашение на семейные праздники частенько «теряется на почте». Широкое лицо, всклокоченные седые бакенбарды и торчащие кверху пепельные волосы. Самые тривиальные в своей обыденности залысины и ничем не выдающийся нос. Это был серый, невзрачный человек, который преспокойно может жить по соседству с вами, а вы и знать не будете ни о том, чем он занимается, ни даже о самом факте его существования.
И все же безумие оставило на докторе Загеби свои отпечатки. Он вечно косился по сторонам, бурно жестикулировал и постоянно что-то бормотал: рассуждал вслух о той или иной процедуре, давал задания Воршеку, даже когда того не было рядом, и время от времени будто бы отчитывался перед кем-то невидимым, кто, как ему, вероятно, казалось, стоял за спиной и заглядывал ему через плечо.
– Доктор! – воскликнул ассистент, в очередной раз потыкав пленников щупом. – Может, займемся самыми свежими образцами?
– Терпение-терпение… – проронил в ответ доктор Загеби. – Сперва второй сорт. Первый сорт – под конец… Доктор Моргг займется ими позже…
От того, как некромеханик говорил о себе в третьем лице, на лбу Лео выступил холодный пот.
– Да, ждите-ждите, – поддакнул Воршек, словно не он сам только что подначивал своего хозяина приступить к умерщвлению несчастных жертв. – Скоро вас выпотрошат! Как рыбу! Доктор Моргг очень скоро займется вами! Он обещал, что позволит мне сделать несколько надрезов. И я сделаю их… на тебе.
Карлик потянул Лиззи за подол рубахи. Та взвыла от ужаса, но из-за кляпа прозвучало лишь сдавленное мычание.
Лео задергался под своими ремнями, стол чуть качнулся, заскрипев на подъемном механизме.
Воршек резко повернул к нему голову и, осклабившись, подкатил к его столу на своих скрипучих колесах.
– На твоем месте я бы больше о своей шкурке и о своих кишочках переживал, – сморщив уродливое лицо, прохрипел он. – Доктор Моргг сольет всю твою кровь в баночки, забальзамирует тушку и вставит в грудь сердце-генератор. А затем отрежет тебе хваталки и топалки и заменит их на механические. Он заберет у тебя все, пока ты не прекратишь напоминать человека. Жаль, вы не можете кричать – мне так нравятся крики…
– Воршек! Пойди сюда! – позвал некромеханик. – Мне нужен «Укрепительный состав № 24»!
Губы уродца расползлись в широкой ехидной усмешке. Он крикнул: «Слушаюсь, доктор!», – и поколесил исполнять поручение.
Лео бросил взгляд на Лиззи и промычал нечто невнятное. Он хотел сказать: «Не бойтесь, мисс Хоппер! Не бойтесь!» – но она, разумеется, ничего не поняла. А может, это и к лучшему. Ведь как натянуто, как искусственно прозвучали бы сейчас его слова утешения. Слова, в которые он сам не верил.
Лиззи зажмурилась, не в силах смотреть на то, что проделывает этот жуткий доктор. Лео хотел бы последовать ее примеру, но ужас будто подплавил его веки, как свечной воск, и глаза просто отказывались закрываться.
Воршек принес некромеханику небольшой кофр, заполненный баночками с густой серой жидкостью, и тот, выбрав одну, начал смазывать что-то внутри тела мистера Селзника.
– Превосходно, – негромко сказал доктор Загеби. – Новая формула великолепна: «Укрепитель» застывает прямо на глазах. Проверим же поскорее нашу теорию. Я целую неделю ждал поставки материала, чтобы опробовать состав. Надеюсь, ожидание того стоило. Воршек, сними второй и третий ремни.
Карлик исполнил приказ.
Некромеханик поднял указательный палец, и из него выполз тонкий крючок. Затем он подхватил нить освобожденного от плоти нерва, потянул за нее, и в первый миг Лео показалось, что мистер Селзник ожил. Рука мертвеца дернулась, взвилась и зависла в воздухе. Кисть провернулась.
Доктор Загеби провел какую-то мелкую манипуляцию над нервами на рассеченном запястье, и пальцы мистера Селзника зашевелились, прошлись веером, сложились в кулак, растопырились в стороны.
Удовлетворенно покивав, некромеханик что-то подвязал и высвободил пальцы из плоти мертвеца. Рука последнего тут же безвольно опала.
– Замечательно!
Доктор Загеби вытер руки тряпкой и подошел к столу, заставленному колоннами из книг и тетрадей. Сев за него, он взял ручку, окунул перо в чернильницу и что-то быстро закарябал в рабочем журнале.
– Новый состав укрепляет нервы даже лучше, чем мы полагали.
– Что это значит, доктор? – восхищенно спросил Воршек, колеся вокруг стола.
– Эпиневрий теперь настолько крепок, что практически нет риска порвать волокна. Не хочу забегать вперед, но, кажется, мы совершили прорыв и вскоре сможем отказаться от проволочного каркаса двигательной системы.
– Это же чудесно! Просто чудесно! – Карлик остановился за спинкой хозяйского стула и плотоядно поглядел на Лиззи Хоппер. – Так может, уже перейдем к первосортным? Не терпится сделать мои заслуженные надрезы!
– Еще не время, Воршек. Один эксперимент удался, но это не значит, что работа завершена.
– Да, доктор.
– Воршек, доску!
– Слушаюсь, доктор!
Ассистент шмыгнул в темный угол лаборатории, исчез из виду и вскоре появился снова, подкатив к столу доктора Загеби большую грифельную доску. На ней висели схемы и рисунки, в центре мелом была вычерчена человеческая фигура, модифицированная механическими конечностями и вживленными в голову круглыми лампами. Почти вся фигура была заключена в клетку каркаса.
– Думаю, с новым составом мы можем рискнуть и убрать для начала хотя бы проволочную сеть в верхних конечностях.
Доктор Загеби вскочил со стула и, опустив на глаза очки, принялся стирать тряпкой кое-какие детали на своем рисунке.
– Жаль, так же просто не избавиться от никчемных старых пружин в поршнях ходовой гидравливики. Я все еще жду новые пружины! Доктор Моргг давно их заказал! Без этих проклятых пружин мы не можем приступить ко второй стадии проекта «Каборах». Неужели они там не понимают, насколько важна работа доктора Моргга? Нет ничего важнее проекта «Каборах», и я не устану это…
Его слова прервал звон колокольчиков, висевших на стене.
– Это еще что такое? – нахмурился доктор Загеби.
– Оповещение со станции! – завизжал Воршек, радостно потирая руки. – Кто-то приехал! Нам привезли еще одну партию мертвецов!
Некромеханик не разделял восторгов ассистента.
– Слишком рано, – хмуро проговорил он, глянув на трубу пневпомочты. – К тому же мне не сообщали о второй поставке или об изменениях графика. Мы не успеваем… Я ведь только начал!
Доктор Загеби повернулся к двери лаборатории, где в потемках стоял один из жутких некроконструктов, которые схватили беглецов в тоннеле и приволокли их сюда.
– Мистер Семьноль, проверьте, что там такое! – велел доктор и вернулся к работе: скрипнул мел, некромеханик забубнил что-то о каркасах и роторах.
Выражение на зеленом лице механического мертвеца никак не изменилось, но он понял, что от него требуется, и покинул лабораторию.
***
Штурвал-вентиль со скрипом крутанулся, и тяжелая дверь повернулась на петлях.
Мистер Семьноль вышел на платформу. Спустившись по лестнице, ведущей на пути, он пошагал вдоль них. За ним последовали еще несколько членов его посмертного клуба.
Творения доктора Моргга приближались к паромотрисе со всех сторон. Помимо тех, что шли от станции, еще около дюжины появилось из дверей служебных коридоров. Меж путями в земле открылся люк, и из него начали выбираться прочие конструкты.
Роторы в груди механических мертвецов мерно вращались, из вмонтированных в лопатки труб курились тоненькие струйки дыма, негромко гудели сердцегенераторы. Тяжелые окованные башмаки протезов вминали землю, крошили камешки…
Когда до вагона оставалось не больше десяти шагов, мистер Семьноль остановился, цилиндры в его брюшной полости пришли в движение, из медной трубы, заменявшей ему горло, вырвалось: