– Подтверждение! Требую подтверждения!
Лучи двух прожекторов паромотрисы впивались в темноту, выхватывая полсотни ярдов пути. В этих лучах волнами парила пыль. Из труб валил дым. Надрывался гудок.
Ответа из вагона не последовало – пароль не назвали, а это значило, что гости, прибывшие на станцию «Моргг», были незваными.
Ротор движителя мистера Семьноль заработал на повышенных оборотах, фонари в его голове зажглись ослепляюще-ярко. Тут же загорелись глаза и прочих некроконструктов.
Мистер Семьноль подошел к кабине машиниста и, схватившись за поручень, поднялся.
Само понятие «удивление», равно как и все с ним связанное, осталось для некроконструкта в прошлой жизни, но если бы он мог испытывать эмоции, сейчас точно удивился бы.
Кабина тонула в молочном облаке пара. Машиниста в ней не оказалось. За шнур гудка никто не тянул – он был подвязан таким образом, чтобы клапан оставался открытым и звук шел без чьей бы то ни было помощи.
При этом в гудке, словно булавка в коробке иголок, притаился свист: тонкий, лихорадочный, нервный. Тревожные датчики подавали сигналы, стрелки на манометрах трепыхались в красной зоне.
Мистер Семьноль не чувствовал жар, от которого плавился и плыл воздух, потому как тот не причинял ему неудобств. Конструкт давно не дышал, и поэтому не понимал, что дышать в кабине попросту нечем. Реакционный механизм порождения доктора Моргга был затронут лишь звуком, вырывающимся из гудка, и некроконструкт заставил его затихнуть, оборвав шнурок.
Клапан тут же закрылся, и в следующее мгновение мир вокруг мистера Семьноль да и сам он скомкались. Котел взорвался, разметывая на куски все, чему не посчастливилось оказаться рядом. Волны багрового пламени накрыли всех, кто был поблизости от вагона, прошлись по тоннелю, омыли стены и своды.
Подземелье вздрогнуло, старые камни кладки не выдержали и начали обваливаться. Пыльная туча заполонила собой тоннель и добралась до станции.
Спустя какое-то время грохот стих. Мистер Семьноль и еще две дюжины некроконструктов были погребены окончательно…
…Доктор Горрин открыл глаза и уставился на спутников.
– Уже все? – спросил он.
– Вьё уауонуиой, – ответил доктор Доу, и аутопсист вытащил пальцы из ушей.
– Вы сказали «все закончилось»?
– Взрыв был не таким уж и громким, – проворчал доктор Доу. – Мы отошли на достаточное расстояние. Уши можно было и не затыкать.
Два доктора и больничный котельщик прятались в нише среди бурых труб. Сама ниша располагалась в одном из коридоров, которые отходили от станции «Моргг» и вели дальше под Фли. От остальных коридоров этот отличался тем, что через него была проложена узкая колея рельсов. Доктор Доу сразу обратил на нее внимание: «Видимо, покойников перегружают из паромотрисы на дрезину или тележку и по этим рельсам доставляют туда, где проводятся сами эксперименты».
– Поразительно! Просто поразительно!
Доктор Доу выглянул из-за толстой красной трубы.
– Тише, Горрин, вы же не хотите нас выдать?
– Если бы я вас не знал, доктор, – понизив голос, сказал доктор Горрин, бледный, но весьма впечатленный, – я бы решил, что вы сошли с ума. Но я-то знаю, что вы просто не можете позволить себе сойти с ума, ведь безумие – это недостойное такого благовоспитанного джентльмена, как вы, состояние. Но когда вы мне озвучили свой план, я действительно решил, что из-за вашего пациента вы слегка…
– Это была лишь первая часть плана, Горрин, – ответил доктор Доу. – Нам удалось выманить далеко не всех некроконструктов. Их могут быть еще десятки на пути к лаборатории и в ней самой. Так что ваши восторги преждевременны, и я советовал бы вам…
Доктор Доу внезапно замолчал и вскинул руку, призывая спутников соблюдать тишину. Доктор Горрин и старый котельщик вжались в холодную стену.
В коридоре раздались лязг, скрежет и тяжелая металлическая поступь. По стенам поползли рыжие лучи фонарей. Мимо притаившихся незваных гостей прошло около десятка некроконструктов.
Доктор Доу осмелился выглянуть из укрытия, лишь когда грохот шагов стих.
– Их послали проверить, что случилось на станции, – прошептал Горрин. – Как вы и предполагали, доктор.
– Вы завалили тоннель, – раздосадованно вставил Дитер. – Теперь отсюда не выбраться.
– Чушь, – безапелляционно заявил доктор Доу. – Я и не планировал возвращаться в Тремпл-Толл прежним путем – здесь должны быть выходы на поверхность – как-то ведь некроконструкты Моргга оказываются в трущобах Фли.
– Они восстают из могил, – драматично округлив глаза, предположил доктор Горрин. – Как в жутких историях!
– Полагаю, они все же предпочитают лестницы или даже лифт, – уточнил доктор Доу, не прочувствовав иронии. – Вы готовы сделать то, что требуется, Горрин? Сколько у вас склянок?
– Пять.
– Дитер, вы с нами?
Подвальщик хмуро кивнул.
– Дайте ему две склянки, Горрин.
– Что? – поразился аутопсист. – Как вы можете ему доверять? Он ведь был с ними в сговоре…
– Вынужденно, – заметил доктор Доу. – Когда-то Дитер-из-подвала был хорошим человеком. Обстоятельства заставили его стать пособником мерзавцев и негодяев. Но сейчас обстоятельства сложились так, что он может помочь нам. Это ваш шанс, Дитер. Прошу вас, не разочаруйте меня.
Подвальщик благодарно кивнул. Доверие доктора Доу было редким и ископаемым ресурсом – и растрачивать его впустую старик не собирался.
Горрин все еще полнился сомнениями:
– Вы уверены, что он не использует смесь против меня? И что не захочет предупредить доктора Моргга?
– Нет, не уверен. Но у вас есть револьвер – вы всегда сможете его применить.
Доктор Горрин пробурчал что-то столь же пропитанное скептицизмом, как его любимые пирожки у Патти Пи – запахом самого Патти Пи.
– Я не стану предупреждать доктора Моргга, – гневно глядя на аутопсиста, сказал старик. – Доктор Моргг и так знает о нашем присутствии.
– Да, он знает. – Горрин нехотя вручил Подвальщику пару склянок из своих запасов и повернулся к доктору Доу. – Что ж, друг мой. До скорой встречи. А если нет, то…
– Горрин, будьте… бдительны. Не подпускайте их слишком близко и не дайте себя разорвать.
– И вы, доктор… будьте неразрываемы.
Аутопсист и старый котельщик выбрались из ниши и направились в сторону лаборатории. Как и было условлено, доктор Доу остался ждать и приготовился…
Время шло, ничего не происходило, и в какой-то момент он уже начал жалеть, что у него нет устройства, которое позволяет выглядывать из-за угла, оставаясь при этом на месте.
Впрочем, вскоре наконец произошло то, чего он ждал.
Где-то в коридоре раздались крики. Они потонули в гулком эхо, и Натаниэль Доу смог разобрать лишь, что доктор Горрин ругается. Куда именно он желает отправляться «дохлякам», так и осталось загадкой, но это несомненно была какая-то глубокая дыра из тех дыр, откуда не суждено выбраться даже им.
Вскоре появился и сам Горрин. Остановившись возле ниши, в которой прятался доктор Доу, он повернулся и посмотрел в ту сторону, откуда прибежал. Вскинув револьвер, аутопсист пару раз выстрелил в кого-то и снова выругался – уже в адрес собственной меткости, которая оставляла желать лучшего. Кажется, он сильно прихвастнул, когда они составляли план.
– Эй, что же вы! Каракатицы! Ну, поймайте меня! Дохляки дремучие!
Он бросился прочь. Через несколько мгновений, пыхтя и обливаясь потом, мимо ниши пробежал Подвальщик.
– Доктор, подождите… Я не поспеваю…
– Быстрее, Дитер! Иначе вас сожрут!
Доктор Доу сомневался, что некроконструкты пожирают свои жертвы по причине отсутствия как работающего пищевода, так и чувства голода, и предполагал, что зубы они используют сугубо в качестве оружия. Его даже покоробило от столь вольного допущения – в вопросах неточностей он был весьма щепетилен.
Следом за беглецами колченого протопали мертвые механоиды, и Натаниэль Доу наконец смог оценить проделанную доктором Морггом работу вблизи.
Это и правда были произведения искусства. Хирургический и инженерный гении некромеханика поражали. То, как он совместил материалы разной природы, не могло не вызвать уважения. Ни следа гниения на трупных частях, имплантированные механизмы продолжают плоть, будто не подключены, а выращены, двигательные узлы подсоединены напрямую к жилам и обнаженным нервам, в то время как сами нервы усилены проволочным каркасом. Невероятная, кропотливая и тонкая работа… Доктор Доу когда-то и сам отделил от мертвого тела нервную систему, но для этого ему пришлось попотеть и потратить два года. И это лишь извлечение. Лишь одного экземпляра. И уж точно никакой дальнейшей работы с нитями нервов. А здесь…
Натаниэль ФренсисДоу считал себя прогрессивным человеком, перенесшим множество болезненных операций по искоренению собственной узколобости. Этот доктор Моргг… Сколько пользы мог бы принести подобный разум, направленный на благое дело! Доктор Доу понимал и разделял восхищение Горрина. По сравнению с некромехаником из Фли, они с аутопсистом больше похожи на пьяниц с ампутированными руками, чем на хирургов. И все же…
Доктор Доу вспорол дилемму одним росчерком воображаемого скальпеля. Он понимал, что этого человека нужно остановить. Зверства, сопряженные с процедурами доктора Моргга, не должны продолжаться. Вдруг у него на столе однажды окажется его племянник или экономка, или тот же Горрин?
Выждав, когда стихнут шаги некроконструктов, доктор Доу выбрался из укрытия. Держа наготове склянку со смешанным в вагоне раствором, он двинулся туда, куда вели рельсы.
Коридор этот определенно был частью так и не открытой подземной железнодорожной ветки. Учитывая, что он вел на станцию, вероятно, по нему должны были следовать будущие пассажиры, которые захотят добраться из Фли в Тремпл-Толл. Разумеется, и у самой станции когда-то было другое название…
Догадки доктора подтверждали медные стрелки-указатели на стенах, порой появляющиеся на пути; рядом с ними располагались таблички, но они так проржавели, что прочитать написанное не представлялось возможным. Помимо прочего, коридор был неплохо освещен: каждые двадцать шагов на стенах висели лампы в круглых зеленоватых плафонах.