Не успела я снять ботинки и пальто, как в дверях появился Пэт Маккинни. Он положил руку на спинку пустого стула моей секретарши Лауры и сказал:
— Ну что, прошляпили вчера по-крупному?
Маккинни — заместитель главы отдела по судебным разбирательствам и один из инспекторов, перед которыми мне приходится отчитываться. Я терпеть его не могла, но постаралась не выдать этого своим ответом.
— После всего, что пришлось выстрадать этой женщине, было бы уместнее говорить о ней, а не обо мне.
— К счастью для всех нас, это случилось не на вашей территории. Ловкую же западню они придумали в Нью-Джерси с этим липовым убийством. Почему же вы не подошли к делу так же творчески?
— Так решил Пол. Он не хотел принимать участие в столь рискованном плане, и, думаю, он совершенно прав.
— Вот и получили за несоблюдение порядка подчиненности, Алекс. Я бы поддержал вас. Наш отдел не дал бы ей уехать вчера днем, не позаботившись о ней должным образом, не устроив ее дома, не проследив, что она цела и невредима. В следующий раз сперва посоветуйтесь со мной. Подчас я бываю гибче Баттальи. И Лола Дакота была бы сейчас жива. — Он хлопнул по спинке стула Лауры и отправился в свой кабинет в конце коридора.
Зазвонил телефон. Я села за стол и, включив компьютер, сняла трубку. Звонила Роуз Мэлоун, исполнительный помощник Баттальи. Она сообщила, что Батталья едет в центр и хочет увидеться со мной, как только прибудет на работу. Значит, остается полчаса, чтобы прокуроры из Джерси ввели меня в курс дела. Возможно, за ночь они что-то узнали. Единственный ответ, которого Батталья терпеть не мог: «Я не знаю, шеф».
Я позвонила своему коллеге в офис Синнелези и оставила сообщение на голосовой почте, попросив перезвонить как можно скорее. Как продвигается дело Краловица? Когда именно Дакота уехала из дома своей сестры? Как она добралась до Манхэттена? В каком настроении она была? Кто видел ее последним? Кроме того, Батталья наверняка спросит меня, что она ела на завтрак и был ли у нее хороший аппетит в то утро. Как только он доберется до офиса, то потребует, чтобы я в мельчайших подробностях изложила ему все-все о последних днях ее жизни.
— Найдется для меня минутка? — В дверях, нерешительно переминаясь с ноги на ногу, стояла Джоди Соллнер. Я махнула рукой, приглашая ее войти. В руках она держала кипу блокнотов, экземпляр уголовного права и, кажется, конверт для улик.
— Я иду в «большое жюри»,[11] хочу представить им дело, которое взяла в прошлые выходные. Тогда парень ворвался в квартиру на 23-й Западной улице и изнасиловал няню, сидевшую с тремя детьми. Помнишь подробности?
Я сказала, что помню.
— Потерпевшая только что показала мне два своих пальца. Когда преступник положил нож на постель, она попыталась скатиться на пол. Он втащил ее за руку и сильно укусил. — Джоди подняла левую руку и обхватила средний и безымянный пальцы. — Вчера она ездила на осмотр в больницу Рузвельта, и доктор подтвердил, что повреждены два нерва. Как думаешь, могу я выдвинуть дополнительное обвинение в нападении — ну, что зубы этого преступника — опасный инструмент?
— Хорошая мысль. К сожалению, апелляционный суд с тобой не согласен. Если мне не изменяет память, это слушание дела «Народ против Овузу» года два назад. Тогда известные юристы заявили, что это не считается. Вот если плохой парень принес с собой оружие и воспользовался им в преступных целях — тогда, милости просим, повышай ставки. А зубы полагаются ему от природы, они не являются опасными инструментами, и выдвинуть дополнительный пункт обвинения тебе не удастся. Но мне нравится твое творческое мышление. А в коричневой папке что?
Джоди расстегнула замочек и вытащила полиэтиленовый пакет, с одной стороны замазанный черной краской. На нем стоял номер улики и название дела. Она повернула его прозрачной стороной вверх и показала мне. Внутри лежал нож с десятидюймовым лезвием. Этой потерпевшей повезло. Присяжные утвердят обвинительный акт и без объяснений термина «насильственное принуждение».
— Веди себя уверенно, и как только подошьешь обвинительный акт к делу, тут же передай Лауре копию.
Я послала по электронной почте инструкции Максин, моей помощнице, и попросила ее сразу, как приедет на работу, поднять бумаги Дакоты. Скоро начнут трезвонить репортеры и требовать все подлежащие разглашению факты по этому делу. Надо же им восстановить события, предшествовавшие вчерашней трагедии. Я отложила в сторону заметки по слушанию, к которому пыталась подготовиться, и второпях написала себе напоминание взять весь файл домой на выходные. Там я смогу лучше сосредоточиться на вопросах судебного спора.
Батталья мог позвонить мне напрямую, минуя наших секретарей. Обычно, услышав его характерный звонок, я выпрыгивала из кресла, но сегодня утром я знала, в котором приблизительно часу он приедет на работу. Спасибо Роуз. Я поздоровалась с ним и сказала, что сейчас же приду и вкратце изложу суть дела Дакоты.
— Прибереги это до вечера. Только что звонил губернатор. Он едет во Всемирный торговый центр и хочет заехать поговорить о законопроектах, предложенных Ассоциацией окружных прокуроров на рассмотрение январской сессии. У тебя что-нибудь неотложное или все так же просто, как представляют газеты?
— Я всех обзвонила, чтобы узнать подробности происходившего в последние двадцать четыре часа, и сейчас жду, когда перезвонят из Джерси. Мы с Чэпменом довольно скептически относимся к версии несчастного случая, выдвинутой вчера вечером, но ничего необычного сообщить пока не могу.
— Продолжай в том же духе, если можешь. Мне меньше всего хочется получить на Рождество это громкое дело, которое выставит меня козлом отпущения Синнелези.
— Без проблем, — пообещала я и держала слово почти два часа.
В одиннадцать позвонил Чэпмен. Лаура соединила. Голос у него был какой-то неуверенный.
— И там и там — плохие новости.
— Эй, ты должен был спать. Как могло случиться что-то плохое?
— Меня только что разбудил Петерсон — сообщил результаты описи в квартире Лолы. Там у него несколько ребят работают. Помнишь все эти картонные коробки из-под обуви? Ну, так вот, она не разделяла твоей любви к высоким каблукам, изящным босоножкам и бархатным туфелькам. В нескольких коробках лежали какие-то изношенные кожаные туфли, а в остальных — картотечные карточки. Похоже на какие-то заметки или исследования. Две старые потрепанные коробки доверху набиты наличностью.
— Типа сбережений на дождливый день?
— Скорее заначка на целый сезон муссонов, Куп. Денежки явно не чистые.
— Рада, что не я их нашла. Что еще?
— Последние известия от судмедэкспертов. Вскрытие намечено только на конец дня, но доктор Кестенбаум уже заметил кое-что, и это его совсем не обрадовало. Например, прядь волос — не Лолы, — крепко зажатая в ее маленьком кулачке. А главное, множество петехиальных кровоизлияний в глазах.
Я понимала значение этих находок и без объяснений Чэпмена. Крошечные красные точки — классические признаки удушения.
— Кестенбаум считает, что она боролась с нападавшим. Он задушил ее, а потом сбросил труп в шахту лифта — вроде как несчастный случай. Пристегни ремень, Куп, когда он повнимательней взглянет на внутренности Лолы. Он как раз собирается признать это дело убийством.
5
Я набрала номер Сильвии Фут. До нее не так просто дозвониться.
— Она будет на встречах весь день, — отрезала ее секретарь. — Не думаю, что она сможет перезвонить вам раньше начала следующей недели.
— Скажите ей, что я звоню по поводу Лолы Дакоты. По поводу убийства Лолы Дакоты.
— Убийства? — переспросила секретарь, записывая мой номер.
Только я оставила похожее сообщение у Роуз Мэлоун для Баттальи, как на линии оказалась Сильвия Фут.
— Мисс Купер, мой секретарь только что передала мне ваш с ней разговор. — Фут было далеко за шестьдесят. Эта сухая, консервативная женщина была одержима защитой интересов руководства. — Я вынуждена немедленно сообщить об этом ректору, и мне бы хотелось получить от вас ответы на некоторые вопросы.
— А мне бы хотелось получить от вас ответы на некоторые наши вопросы.
— Мы можем встретиться в конце следующей недели.
Я знала: прокуроры из Джерси явятся в колледж как можно скорее — им нужны зацепки, которые свяжут смерть Лолы с Иваном Краловицем. Правда, если Дакоту убили на Манхэттене, дело не подпадет под юрисдикцию Синнелези. Впрочем… Пожелай Синнелези остаться в газетных заголовках — а в этом Батталья был уверен, — он заявит, что Лолу могли похитить с его берега, а значит, расследование — его долг. И в конце концов он окажется у нашего порога.
К понедельнику вокруг Королевского колледжа и дома Лолы, скорее всего, уже будет кишеть полиция Нью-Джерси — прочесывать студентов и соседей в поисках информации, сплетен и потенциальных свидетелей.
— Думаю, нам следует побеседовать сегодня днем. Один из наших детективов привезет меня к вам в офис.
— У меня нет на это времени.
— Нет времени? — Видный член университетской семьи мертв; от официального подтверждения факта убийства меня отделяет лишь несколько часов. Но Сильвия Фут уже ставит мне палки в колеса.
— Я буду в вашем кабинете к двум часам.
— Мне жаль, но меня не будет. Сегодня я не смогу обсудить с вами данное дело.
— В таком случае я начну со студентов политологического…
— Мы бы предпочли, чтобы студентов не вмешивали.
Ну где носит Чэпмена, когда он мне нужен? Он бы сказал Фут, что ей придется согласиться — по-хорошему или по-плохому. Он явился бы к ней с повестками «большого жюри» и заявил, что она может либо их проигнорировать на свой страх и риск, либо начать сотрудничать, и тогда с ней будут обращаться как с леди. А как только она вздернет свой длинный горбатый нос, воззрится на него свысока и, отмахнувшись, надменным тоном попросит удалиться, он вытащит повестку и прикажет этой недовольной старой кошелке ее взять.