Едва ли не лучше сохранился образ русской полудницы у некоторых восточных финнов, которые, видимо, заимствовали его от русских и часто даже называют его русским словом «полудница» (зыряне и пермяки).
Зырянская «пöлöзничи» «была богиня, жившая во ржи и охранявшая ее. Прежде вера в нее была так могущественна, что ни один зырянин ни за что не коснулся бы ржи до Ильина дня, опасаясь какого-то страшного наказания. Теперь вера эта утрачена. Пöлöзничи теперь боятся только дети, о чем старики немало сожалеют, так как прежде, по их словам, когда пöлöзнича оберегала рожь, хлеба были несравненно лучше. Некоторые старики сообщали мне, что она не исчезла и не умерла, а ушла куда-то, рассердившись на маловерие зырян. Самое имя ее русского происхождения: оно соответствует полуднице»[831].
По другому сообщению, зырянская полезница живет не только во ржи во время ее цветения, но также иногда и в воде. Когда одна зырянка полоскала белье на реке во время цветения ржи, полезница, находившаяся в воде, страшно обиделась и закричала: «Как ты смеешь своей грязью поганить воду?» Бросилась на женщину и прибежала за нею в ее дом[832].
«Период цветения ржи представляет собою у пермяков время деятельности новой сверхъестественной силы: это время вун-шорики, полудницы. Вун-шорика расхаживает по межам и волнует цветущую рожь. Пермяк, не желающий рассердить ее, не должен выходить в полдень в поле, на межи. Забота о том, чтобы угодить вун-шорике, доходила в былое время до того, что пермяки в полдень забирались в избы, закрывали окна кошмами и сидели тихо; детей в течение нескольких дней не выпускали в полдень на улицу; у баб, которые выходили колотить холсты, десятники отбирали их. Все это имеет место и у вотяков в так называемый вожодыр»[833].
«По верованьям пермяков, в поле живут полудницы. В самое недавнее время в полдни, т. е. в то время, когда выходит полудница, ни один человек не смел приняться за работу на открытом месте. Обаяние полудницы было велико; еще и теперь редкий ребенок войдет в огород в полуденную пору. Полудница, по виду здоровенная баба, всегда одетая в вывороченную навыворот шубу. Ровно в полдень она выходит из земли позавтракать, и тогда ей не попадайся: в припадке злости она может съесть всякого; в остальное время она существо безобидное»[834].
Покойный русский этнограф С. К. Кузнецов усмотрел отражение русской полудницы в данных мифологии черемисской и вотяцкой, а именно: он приписывает влиянию славянской полудницы «хождение по межам и встречи с людьми черемисской Мландавы и вотской Му-Кылдысины»[835].
У вотяков «Ин-вожо – бог полдня; он господствует только в полдень, с 20 июня по 20 июля; ему никакой жертвы не приносят, а почитают его только одним соблюдением тишины в полдни; он не любит черного цвета, шуму, работы; поэтому в полдни не велят рвать цветы, траву, рыть землю. Если кто-нибудь во время Ин-вожо будет рвать траву, цветы или вынесет из избы котел, чугун и проч., будет черпать ими воду из речек и взойдет после этого туча, – говорят, что он прогневал Ин-вожо, показав черный цвет»[836].
Возможное предположение, что финские полудницы могут соответствовать русским русалкам как таковым, исключено следующими соображениями. Зырянское название «полозница» заимствовано из русского слова «полудница», а наши русалки нигде такого имени не носят. У пермяков есть мифологический образ, гораздо ближе соответствующий русской русалке и носящий также русское название: шишига[837]. Пермяцкая шишига «обитает преимущественно в озерах и прудах; по виду будет с взрослую женщину; одежды у ней нет; на голове имеет длинные волосы, которые она нередко чешет гребнем, выходя на землю из воды. Один рыбак, выйдя однажды на озеро порыбачить, увидел шишигу, которая сидела на кочке и заплетала свои волосы в косы. Шишига, заметив мужика, нырнула в воду, а гребень, которым чесала свои волосы, оставила на кочке. Рыбак подплыл к кочке на лодке, взял гребень и принес его к себе в избу. В тот же день, лишь только смерклось и все семейство рыбака улеглось спать, послышалось постукиванье в дверь и голос шишиги, жалобно умолявшей рыбака возвратить ей гребень. Рыбак отворил окно и выбросил гребень – схватила его проворно шишига и исчезла»[838].
Доказательством того, что в данном случае финны заимствовали от славян, а не наоборот, служит широкая известность полудниц у западных славян, особенно у лужичан.
У лужицких сербов приполдница (psipolnica, пшезполница) – высокая прекрасная девушка, вся завитая во что-то белое. Видали ее в летнее время в дни жатвы: как, бывало, около полудня станет жарко, она и выходит из рощи или из-за реки, идет сначала или у воды, или под тенью дерева, сидит и волоса расчесывает, и пот с лица вытирает, и какую-то печальную песню поет; потом идет она к жницам и начинает расспрашивать, как им жнется, много ли выжали, много ли осталось, как сеяли, боронили, как всходило, расцветало, созревало, как жнут и веют, молотят и мелют; а все расспрашивает для того, чтобы жницы не работали. Иной и хотелось бы отвечать, да работы не кинет, примется жать, – приполдница к ней, и плачет, не пускает работать; если же та не послушалась бы, приполдница рассердится и давай ей крутить голову, пока совсем не открутит, что цветок от стебля. Если же жницы разговаривали с ней весело и охотно, и тот, кто смотрел за их работой, начинал их бранить, что они ленятся, – так приполдница к нему, и хоть бы то был сам господин или госпожа, задушит и пустит без головы: пусть на себя плачется, зачем отдыху не давал жницам. Только, бывало, тогда приполдница и не покажется, когда тучи с грозою находят или ветер подует. И до сих пор, хотя, правда, и шутя, говорит жница жнице, когда она заработается в жаркий полдень: «Разве не боишься, что нападет на тебя приполдница?» (Не боиш со ты, зо пшипоуница на тебе пшинч будже). Но теперь, «благодаря Богу, она уже не покажется». Рассказывают про полудницу много страшного, но вместе с тем верят, что она и добра делает много[839].
Лужицкая приполдница – «высокая, большая, стройная, белая женщина. Некоторые говорят, что у ней на голове черный платок. Она приходит каждый полдень; бывает и в городе, но чаще на полях. Во время ее прихода, в полдень, никто не должен работать в поле или оставаться там. Если же кого она застанет в поле, тот должен в течение целого часа рассказывать ей об одном и том же; в противном случае приполдница отрежет ему голову или убьет как-нибудь иначе. Если же ей долго рассказывают, то сила ее теряется. Встречалась она больше с женщинами, так как и сама она женщина. А другие передают так: до Рождества Христова приполдница являлась в виде женщины средних лет на полях, между 11 и 12 часами. Она убивала людей, а кого не убьет, тот становился хромым. Больше всего от нее страдали дети. И теперь еще она показывается, почему и никто не работает в полдень на поле»[840].
У чехов полудницы (poludnice, polednice) живут в лесах, в полдень летают в крутящихся вихрях и воруют маленьких детей[841].
Главные отличительные признаки полудницы, поскольку образ ее выяснился в приведенных нами выше народных поверьях, следующий: полудница – полевой дух, оберегает рожь в поле; появляется в полдень; она низкого роста, вся в белом; убивает людей, б. ч. свертывая им голову.
Мы имеем достаточно оснований утверждать, что вся вообще связь русалок с ржаными полями и цветущею рожью (§ 46) воспринята ими от полудницы, хотя и такая возможность не исключена. Но в тех случаях, когда русалкам приписывается не свойственная им роль охранять рожь, мы видим именно наследство от полудницы. Охранение цветущей ржи мы называем не свойственным русалкам делом, так как в народной песне они изображаются, напротив, ломающими жито (§ 47, с. 172), да и вообще русалки, по народным поверьям, вредят посевам, как и всегда вредят людям; недаром даже их на Троицкой неделе считают нужным проводить «до бору», т. е. в лес.
Равным образом белая блестящая одежда, блеска которой не выносит человеческое око, – эта черта вполне подходяща для полудницы, которая имеет какую-то связь с полуденным солнцем. Полудница, согласно всем почти свидетельствам о ней, одета во все белое и, по некоторым, даже не выносит черного цвета. Русалкам же свойственна нагота; они мертвенно-бледны, а не блестящи. Вот почему золотистый и ослепительно-яркий блеск чудесной одежды у гродненской русалки (по описанию Федоровского) мы решительно признаем занятым от полудницы.
Полуднице свойственно кружить у человека голову (так, б. м., народ изображает действие солнечного удара) и, напротив, не свойственно щекотать людей. Русалка, наоборот, по самой своей задорно-юной природе, щекотунья, лоскотуха. Между тем кое-где русалкам приписывается стремление также кружить головы и свертывать их: в Белоруссии русалка, догнав человека, «вочи назад пираставила, голову пиравернула» (§ 43, № 8); малорусские мавки «иногда отрезывают встретившемуся голову» (§ 43, № 16; ср. § 47). В этих последних случаях, когда русалка не щекочет людей, а убивает их иначе, особенно же «перевертывая голову», мы опять-таки видим влияние со стороны полудницы.
Наконец, многие черты в образе русских русалок сближают их с лешими. Подобно лешим, русалки так часто живут в лесу (§ 44). В полное сходство с лешими, русалки любят хлопать в ладоши, хохотать, щекотать людей (§ 47). Только, конечно, ввиду близкого взаимного сходства природы, русалки могут быть женами леших, почему иногда и зовутся в народе лешихами и лешачихами (§ 40). Единство оберега (чеснока, § 49) от русалок и от лешего может служить лишним доказательством большого сходства между двумя этими представителями нечистой силы.