.
В пермском заговоре от лихорадки эти последние изображаются в таком виде: «По морю Синайскому плывут 12 дев Иродовых: косматы, волосаты, блудницы, пьяницы, распутницы, простоволосы, распоясаны, бездубасницы [т. е. без сарафанов, называемых здесь „дубасами”], безрубашницы»[849].
Лихорадки – «девки в длинных белых рубахах, с распущенными косами», или «женщины, одетые во все белое (как одевают в крестьянстве мертвецов), без пояса и с распущенными непокрытыми волосами»[850]; живут они в воде или у воды; жертву им относят в лес или в реку[851].
«Лихорадки крестьянин представляет в виде двенадцати дев отвратительной наружности, из которых каждая имеет особенное название, как напр.: „лихоманка, желтуха, бледнуха, ломовая трясуха, гнетуха, комуха” или „кумоха” и проч. Старшая сестра, повелительница прочих, прикована двенадцатью цепями к железному стулу и лютейшая из всех сестер. Если она сорвется с цепей и поселится в ком-нибудь, то одержимый недугом отчаивается в выздоровлении»[852].
Хиньтя (т. е. лихорадка) сидит весною на дне реки и ловит купающихся, а потому купаться раннею весною не годится. Лихорадок всего 77[853].
Малорусы Литинского у. «лихорадку олицетворяют в образе молодой и красивой девушки, которая обладает способностью превращаться в воздух. Человек, проглотивший этот воздух вместе с пищею, немедленно заболевает»[854].
Сестры-лихорадки представляются белорусам то в виде молодиц с распущенными волосами, то в виде злых, безобразных, нагих старух, которые сидят на ветвях деревьев, дрожа и скрежеща зубами. Весенние лихорадки ищут спящего на солнце человека, чтобы поцеловать и уже не расставаться с ним. Осенние старухи-лихорадки поджидают своих жертв и, завидев приближающегося человека, обращаются в пар, стараясь забраться под тулуп или свитку. Одна из сестер считается старшею и властвует над остальными[855].
В приведенных выше описаниях наружности и нрава сестер-лихорадок нельзя не усмотреть большого сходства с русалками. Подобно русалкам, сестры-лихорадки – девицы и женщины, бывают красавицами и безобразными, молодыми и старыми, всегда и все с распущенными волосами, нагие или в одних белых рубашках; живут в воде или у воды, в реках, болотах и лесах; сидят на ветвях; нападают на людей и ловят их[856], а также прельщают, называя по имени, целуя и обнимая; лихорадки сладострастны, способны к оборотничеству и принадлежат, конечно, к нечистой силе; обереги от них: ударить наотмашь, а также зоря и полынь (известные народные средства от лихорадки[857], выше не упомянутые); над лихорадками есть старшая.
Сходство сестер-лихорадок с русалками окажется еще разительнее, если мы обратим внимание на происхождение сестер-лихорадок. В народе встречаются по этому вопросу четыре различных взгляда. По одному, мало распространенному теперь (но едва ли не древнейшему) взгляду, «лихорадку представляют в образе… неизвестных сестер, которые, будучи прокляты своими родителями, шатаются по миру и мучают людей»[858]. Близки к этому взгляду следующие поверья: «Кумаху (лихорадку) считают наваждением 12 дочерей царя Соломона, которых он [отец] проклял и которые, шатаясь по белому свету и мучаясь от проклятия, хотят, чтоб и другие люди тоже мучались; по числу дочерей считается 12 лихорадок: старшая сестра всех милостивее, придет – целуется, пойдет – прощается; меньшая же всех злее, все плюется и, как станешь лечиться, так все грозится, что еще раз поймает» (Васильский у. Нижегор. губ.)[859]. А по другому, воронежскому, поверью, лихорадки – «дочери ада, Сатаны, которые были прокляты Богом и осуждены до конца мира ходить по земле и мучить грешников»[860].
Другое, также мало распространенное поверье считает лихорадок потонувшими в море вместе со своим отцом 12 дочерями египетского царя Фараона[861].
Одно весьма мало распространенное мнение считает лихорадку дочерью Каина: потому-то она и трясется, как Каин[862].
Обычное же народное представление о лихорадках считает их дочерями нечестивого царя Ирода, проклятыми Богом за смерть Иоанна Крестителя и заживо «пожранными землей», т. е. провалившимися под землю. На вопрос св. архангела Рафаила, кто они, трясавицы отвечают: «Мы единого отца дщери, царя Ирода, и егда отец наш Ирод отсече главу Иоанна Предтечи, и тогда зелия пожре нас живых и прият нас к себе Сатана; по умертвии же отца нашего Ирода посла нас в мир, людей мучити»[863].
Сказание о лихорадках как о дочерях Ирода, конечно, заносное, заимствованное книжным путем. Греческий источник его известен[864]. Но это сказание, очевидно, не было чуждо общему воззрению русского народа, а напротив, совпало с исконными народными верованиями и взглядами: только этим и можно объяснить, что сказание это нашло в народе столь благодатную для себя почву, получило столь широкое распространение и прочно срослось с разными народными верованиями. Сказание это, наконец, переработано во многом, так сказать, на русские нравы. В греческом подлиннике вместо трясавиц демон, вредящий роженицам (Гʊλθũ). Число сестер-лихорадок, по русским сказаниям, весьма различно: 3, 7, 12, 30, 74, 77, 99. Некоторые народные переделки этого сказания ушли от подлинника далеко, что лишний раз доказывает глубокую жизненность этого апокрифа, давно сделавшегося живым народным преданием.
По рассказам терских казаков, «однажды Иван Креститель шел по дороге и повстречался с 77 девицами. Все они были одеты в дорогие платья, а Иван Креститель был одет только в верблюжью шкуру. Увидели это 77 девиц и принялись насмехаться над Иваном Крестителем. Тогда он остановился и спросил их: „Что вы за девы и куда идете?” На это девы отвечали, что они – дочери царя Ирода и идут купаться. Иван Креститель сказал им: „За то, что вы надо мною насмеялись, будьте вы, анафемы, трижды прокляты! И пусть в вас вселится болезнь, которая будет вас трясти, корчить, ломать, знобить, сушить. И где только вы ни появитесь, от вас все люди будут очень болеть и будут проклинать вас. Не умрете вы до скончания века и будете невидимо ходить меж людей и мучить их; люди же вечно будут за то вас клясть”. Вот с тех пор и шляются по свету 77 дочерей царя Ирода и разносят промеж людей болезнь, а люди клянут их. По числу дочерей царя Ирода и лихорадка разделяется на 77 сортов: трясучка, ломучка, лихоманка, сухотка и т. п.»[865].
По мнению малорусов Черниговской губ., «лихорадка – жидовка. Происхождение лихорадки объясняется так: люди сначала не знали этой болезни; когда Иродиаде принесли на блюде голову Иоанна Крестителя, она от ужаса впервые затряслась в лихорадке. От нее эта болезнь распространилась по всему свету; вот почему лихорадка считается жидовкой»[866].
Все приведенные сказания о происхождении сестер-лихорадок, при их разнообразии, имеют весьма важную общую черту: все они представляют лихорадок заложными покойницами. Забайкальское предание, в котором еще нет ничего христианского и книжного, считает лихорадок проклятыми от родителей сестрами, владимирское и новгородское – утопленницами, общенародное христианское – заживо провалившимися под землю вследствие проклятия от Бога или же от Иоанна Крестителя и всех людей и не принятыми землею («не умрете вы до скончания века и будете ходить меж людей», с чем ср. выше § 5).
Но заложные покойницы, по общему правилу (§ 41), становятся русалками. И тогда понятно, почему саратовский заговор называет лихорадок («Иродовых дочерей») русалками: неудивительно и то, что испуганные воронежскими русалками получали не какую-либо иную болезнь, а именно лихорадку.
Способность насылать на людей болезни принадлежит всем заложным покойникам[867], в том числе и русалкам (§ 47). Но среди тех и других легко могут случиться лица, особенно искусные в этом деле; к числу таких-то лиц, по-видимому, и принадлежат сестры-лихорадки.
Кстати, здесь заметим, что и по мордовским поверьям 30 сестер-лихорадок принадлежат к числу тех лесных баб, состав которых постоянно пополняется проклятыми детьми и самоубийцами, т. е. заложными покойниками (§ 16, с. 46). И у черемисов духи-лихорадки «постоянно пополняются умершими старыми девками» (§ 15).
В виде женщин олицетворяются русскими и некоторые другие болезни, причем иные из них походят по своей внешности на сестер-лихорадок. Так, подольские малорусы «холеру представляют» в образе женщины, расхаживающей по селениям в городам в одной рубашке, с распущенными волосами. Холерою, точно так же, как и лихорадками, распоряжается св. Магдалина. Холера боится осины»[868].
«Горячки представляются в виде двенадцати старух, столь же отвратительных, как и лихорадки»[869].
Детская болезнь полуношница олицетворяется в образе 12 сестер-полуношниц[870].
Во время свирепствовавшей на Лебединском сахарном заводе тифозной эпидемии там утверждали, что по ночам ходила женщина, вся в белом, и сеяла заразу