— Понимаю, — сказал Генри. — Да, нечто в этом роде я и предполагал.
Следующей в списке была Каро, и беседа с ней не доставила Генри никакого удовольствия. Девушка представляла собой сгусток нервов, выглядела так, словно только что плакала, и уклонялась практически от всех вопросов ответами вроде «я не знаю» или «я не могу вспомнить». Ненавидя свою работу, Генри кругами подвел ее к теме взаимоотношений с Роджером. После долгих увиливаний та признала, что отдых в «Белла Висте» — его идея.
— Как давно вы знакомы? — как бы невзначай спросил Генри.
— Не помню. Сто лет. Ну не сто, конечно… Полгода… Я не знаю.
— Но в любом случае меньше трех лет?
— Что вы имеете в виду? Почему я не могу быть знакома с ним три года?
— У вас есть какие-нибудь соображения по поводу того, почему он предложил поехать именно в «Белла Висту»?
— Нет. Да. Он бывал здесь раньше. К тому же здесь дешево.
— И, — подхватил Генри, — полагаю, это соображение сыграло большую роль, не так ли?
— Если и так, какое это имеет значение? Роджер не виноват, что он не богат. Зачем все тычут этим ему в лицо?
Собравшись с духом, Генри отчаянно бросился на штурм.
— Каро, вы знали, что когда-то Роджер был замешан в деле о контрабанде?
Девушка побелела как полотно.
— Неправда, — выпалила она. — Я вам не верю! Вы не имеете права бросать такие обвинения.
— Я не бросаю обвинения, — возразил Генри. — Я задаю вам вопрос. Так вы знали?
— Нет! — почти выкрикнула Каро. — Нет, не знала. И теперь не знаю. Вы не должны верить тому, что болтают люди.
— Почему вы так беспокоитесь за него? — очень мягко спросил Генри.
— Я не беспокоюсь. Я… о, вы все неправильно понимаете. Я больше ничего не скажу. Это не ваше дело.
— Что вы имели в виду, когда вчера сказали в баре, что Хозер был мерзким человеком?
— Я не то хотела сказать.
— Но сказали именно то. У вас должны были быть причины.
— Просто я его не любила.
— И все?
— Разумеется. Имею я право кого-то не любить?
— Простите, — сказал Генри, — я ведь просто пытаюсь докопаться до истины.
— Истины… — произнесла вслед за ним Каро, и это прозвучало как выдох. — О господи, разве мы все?..
«Боже сохрани, — подумал Генри. — Она сейчас расплачется».
— Хорошо, — поспешно произнес он вслух. — На данный момент это все. Вам сейчас не помешало бы выпить чашку чаю.
Каро молча кивнула и вышла из комнаты со страшно напряженным выражением лица.
— Очень интересно, — сказал Генри. — Теперь послушаем, что мистер Стейнз имеет нам сказать в свою защиту.
— Да, — расплылся в улыбке Спецци. — Полагаю, это будет настоящее откровение.
Роджер вошел совершенно непринужденно. Быстро и умело Генри провел его через события предыдущего дня: сообщение Хозера об отъезде за завтраком, катание Роджера с полковником Бакфастом на Имменфельдском спуске.
— Это ведь тот самый спуск, где погиб Джулио, не так ли? — спросил Генри.
Лицо Роджера омрачилось.
— Бедный Джулио, — сказал он. — Хороший был парень. Но спуск находился в опаснейшем состоянии, когда он поехал по нему. Там и вчера было сложно, хотя сейчас напáдал новый снег и трасса четко обозначена, но лыжня не видна.
— Вы ведь уже бывали в «Белла Висте», не так ли?
— В прошлом году. Провел здесь три последние недели января.
— Значит, вы довольно многих здесь знаете?
— Я бы не сказал. Большинство лыжных инструкторов, Россати, конечно… часть времени, что я здесь провел, в отеле жили Бакфасты и Хозер. Насколько я понимаю, они здесь более-менее постоянные гости.
— Это была ваша единственная до сих пор встреча с Хозером?
— Конечно. Где бы еще я мог с ним пересечься?
Генри пропустил последнюю реплику мимо ушей и спросил:
— Он вам нравился?
К его большому удивлению, Роджер запрокинул голову и громко рассмеялся.
— Ну вы, полицейские, даете… бесподобно! Нравился ли он мне? Вы же прекрасно знаете, что он пытался меня шантажировать!
— Шантажировать вас? — Удивление Генри было абсолютно искренним. — И чем же?
— Старина, не валяйте дурака, — воскликнул Роджер. — Вы ведь наверняка уже нашли записку. Где она была? У него в бумажнике?
Повернувшись к Спецци, Генри сказал по-итальянски:
— Мистер Стейнз, кажется, думает, что вы должны были обнаружить в бумажнике Хозера инкриминирующую записку. Вы ее действительно нашли?
Смущение и разочарование Спецци выглядело жалким. Он пошарил в нагрудном кармане своего щегольского мундира и протянул Генри маленький листок бумаги, вырванный из ежедневника, на котором было нацарапано по-итальянски: «Лупо, товар, который ты ожидаешь, находится в кафе. Забери его и отгрузи сегодня ночью. Р.С.»
— Почему вы не показали мне это раньше? — очень строго спросил Генри.
Спецци выглядел глубоко уязвленным.
— Я хотел, чтобы для него это стало неожиданностью, — ответил капитан. — Вы с ним друзья, и я… — Красноречивый жест дополнил ход его мысли. — Но какая теперь разница? Он сам упомянул о записке, прежде чем я успел сделать свой эффектный ход. Я ведь не понимаю по-английски.
Генри снова повернулся к Роджеру.
— Итак, — сказал он, — что дальше?
Роджер сидел, откинувшись назад, расслабившись, и наблюдал за происходящим, явно забавляясь.
— Меня эта записка ничуть не беспокоит, — заявил он. — Неуклюжая подделка.
— Проверим, — огрызнулся Спецци.
— Я не знаю, — продолжил Роджер, — откуда Хозер узнал про «Нэнси Мод». В прошлом году мы несколько раз поболтали, и, как я предполагаю, он подсмотрел мой лондонский адрес в книге регистраций. Так или иначе, в октябре я получил от него письмо. Удивлению моему не было предела.
Он достал из кармана портмоне, вынул из него письмо и передал его Генри. Письмо было отпечатано на машинке, на плотной дорогой бумаге.
Ул. Аурелиа, 49
Рим
4 октября
Дорогой мистер Стейнз!
Помните ли вы меня? Я имел удовольствие познакомиться с Вами в отеле «Белла Виста» в Санта-Кьяре в январе и во время разговоров, которые мы с Вами вели, был весьма впечатлен Вашей незаурядной деловой хваткой и Вашими организаторскими способностями. Поэтому я сразу же вспомнил о Вас недавно, когда возникло чрезвычайно интересное деловое предложение — предложение, которое может оказаться весьма и весьма прибыльным, если за его исполнение возьмется правильный человек.
Я бы очень хотел лично обсудить с Вами это дело, если оно Вас интересует. Поскольку я собираюсь снова посетить «Белла Висту» в следующем январе, хотел бы знать, не думаете ли и вы провести там свои зимние каникулы. В этом случае мы могли бы с глазу на глаз обсудить план, который у меня имеется.
Со всем почтением,
Генри молча изучил этот знаменательный документ, потом заключил:
— Итак, вы приехали.
Роджер усмехнулся.
— Конечно, приехал, старина. Что плохого в том, чтобы узнать, о чем речь?
— Приехав сюда, вы не имели никакого представления о характере его делового предложения?
— Ни малейшего.
— Вас не насторожило, что все это сформулировано весьма сомнительно?
— А что плохого в том, чтобы это выяснить? — повторил Роджер.
— Хорошо, согласен. Продолжайте.
— Итак, я приехал. — Теперь в голосе Роджера появилась нотка горечи. — И узнал, что никакого делового предложения не существует. Просто грубая попытка шантажа. Я понимал, конечно, что записка поддельная, потому что никогда в жизни ничего подобного не писал: ту крысу Донати я впервые увидел в зале суда, в Риме. Но Хозер, несомненно, думал, что записка настоящая. Предполагаю, Лупо сам ее написал и продал Хозеру.
— И что вы сделали?
— Рассмеялся ему в лицо, — ответил Роджер, — и сказал, что, помимо того факта, что я полностью разорен и являю собой крайне сомнительный объект для шантажа, записка явно фальшивая, так что вперед, мол, делайте с ней что хотите.
— Почему вы не заявили на шантажиста властям?
— Дорогой мой, я на отдыхе, — сказал Роджер. — И кроме того, это означало бы снова разворошить то дело с «Нэнси Мод», о котором, признаться честно, я хотел бы забыть навсегда. Какой смысл копаться в старой грязи?
— И какова была реакция Хозера, когда вы рассмеялись ему в лицо?
Впервые Роджер ответил после небольшой заминки:
— Он не обрадовался, как вы можете догадаться. Попытался угрожать, но в конце концов до его тупой башки дошло, что я его ничуть не испугался. И тогда он сменил тон.
— Вы, часом, не переворачивали столы, не грозили ему судебным преследованием? — спросил Генри.
Роджер помолчал, закурил сигарету и наконец ответил:
— Вчера вы посоветовали мне говорить правду, и я намерен последовать вашему совету. Надеюсь, вы понимаете, что все это сугубо конфиденциально.
— Вы сами знаете, что я не могу вам этого обещать, — возразил Генри. — Единственное, что могу сказать: мы не станем упоминать об этом без крайней необходимости.
— Ладно. Это честно. — Роджер глубоко затянулся сигаретой. — Я пригрозил ему, что обращусь в полицию, — я чувствовал себя абсолютно уверенно и хотел, чтобы он это осознал. Но Хозер раскусил мой блеф и предложил подать на него в суд, указав при этом, что — как в случае победы, так и в случае поражения — у сэра Чарлза Уиттакера могут возникнуть вполне понятные возражения против меня в качестве будущего зятя, если это дело просочится в газеты. Видите ли, — с обезоруживающей прямотой сообщил он, — я собираюсь жениться на Каро.
— А Хозер это знал?
— Он был на редкость хорошо информирован, — сухо признал Роджер. — Так или иначе, в конце концов мы пришли к соглашению: я не подаю в суд, а он уничтожает записку. Даже при том, что она была фальшивкой, я не хотел, чтобы такой человек, как Хозер, разгуливал с этой штукой в кармане. К сожалению, текст написан на странице из моего старого ежедневника — тот оставался на борту «Нэнси Мод», когда посудину украли. Как видите, именная шапка на листке отчетливо читается, и я полагал, что Хозер — останься эта бумажка у него — мог бы доставить мне еще массу неприятностей.