— Мисс Каро плохо себя чувствует? — участливо спросил Пьетро.
— С ней все в порядке, — ответил Тиббет. — Просто немного расстроена.
— Я уже это понял. — Выражение лица Пьетро стало озабоченным. — Когда она только приехала сюда, то так хорошо каталась на лыжах и была веселой. Но после этого убийства… Я тревожусь. Не понимаю.
— С ней все в порядке, — повторил инспектор, а Джимми спросил:
— Вам действительно надо идти, Пьетро? Останьтесь, выпьем еще.
Инструктор посмотрел на часы.
— Нет-нет, — сказал он, — уже почти полшестого, видите? Я имею… как это сказать по-английски? — свидание в деревне. — И он ослепительно улыбнулся.
— Совсем темно, — заметил Джимми. — Луна еще не взошла. Как вы поедете?
— За меня не беспокойтесь, — непринужденно ответил Пьетро. — Я много раз спускался здесь в темноте — не так быстро как днем, конечно. Но вы можете пойти со мной и посмотреть, как я буду отъезжать, — увидите, что я в порядке.
— Ладно, — согласился Джимми. — Генри, не хотите подышать свежим воздухом?
Втроем они дошли до отправной точки первого маршрута. Генри и Джимми помахали Пьетро на прощание, и тот отправился в деревню. Когда быстро удаляющаяся фигура скрылась из виду за деревьями, они повернулись, и Тиббет бросил взгляд на подъемник. Сейчас он был пуст, хотя кресла продолжали, цокая, вращаться по замкнутому кругу. Он увидел Марио, входящего и выходящего из своей будки и дующего на пальцы, чтобы согреть их, — вечерний воздух был морозным. «Интересно… — подумал он. — Да ладно, скоро узнаю…»
Генри нашел жену в их комнате; шлепая босыми ногами, Эмми искала чулки, которые — она готова была поклясться в этом — повесила на спинку стула.
— Привет, дорогой. Есть новости?
И очень огорчилась, когда Генри рассказал ей о Каро.
— Глупый ребенок… — вздохнула Эмми.
— Хорошо если это только глупость, — мрачно прокомментировал Генри. — Может быть и нечто худшее.
Оставив свои поиски, Эмми сказала:
— Ты о Каро? Ну конечно же, нет, Генри. Она такое славное существо. А, черт, куда Анна дела мои чулки?
В конце концов чулки нашлись под одной из рубашек Генри, но к тому времени он обнаружил пропажу одной из своих запонок. Однако им все же удалось переодеться в свои après ski[32]. Когда Эмми сидела и решительными движениями расчесывала свои густые черные волосы, Генри, поправляя галстук, сказал:
— Ну, я готов. Думаю, мне стоит пойти поискать Спецци, если он еще здесь, и рассказать ему о провале с допросом Каро. Который час?
— Пять минут седьмого, — ответила Эмми, взглянув на часы.
— Значит, до прихода Марио больше часа. Пойду найду капитана, чтобы покончить с этим.
— Марио?
— Он придет поговорить со мной, когда подъемник закончит работу. И я надеюсь, что это станет завершением дела. Видишь ли, он…
Генри не успел закончить фразу. Раздался оглушительный стук в дверь, и в комнату, не дожидаясь разрешения, ворвался Спецци.
— Энрико! — закричал он. — Пойдемте немедленно! Случилось ужасное!
Генри почувствовал, как ледяная рука сжала его сердце.
— Что?! — спросил он.
— Марио… бедный старик! Он мертв — застрелен на подъемнике, точно так же, как Хозер!
Глава 15
На какой-то момент Генри оцепенел, затем не то самому себе, не то кому-то сказал:
— Этого не может быть.
— Увы, может. И это случилось. — Спецци опустился на кровать. — Когда вы сегодня днем сказали, что Марио знает имя убийцы, я, признаться, вам не поверил. Но теперь очевидно, что вы были правы. Он знал и заплатил за это жизнью.
Генри невероятным усилием взял себя в руки.
— Расскажите мне все, что знаете об этом, быстрее, а потом пойдем вниз.
— Знаю-то я очень мало, — ответил капитан. — Карло сообщил новость по телефону из деревни. Он был в шоке, едва мог говорить. Только без конца повторял, что все точно так же, как с герром Хозером.
— Когда он позвонил?
— Только что. Я помчался сразу к вам. Он остановил подъемник и вызвал врача. Сейчас ждет от нас указаний.
— Так. — Теперь инспектор говорил быстро и отрывочно, с облегчением предвкушая ближайшие действия, потому что только они могли рассеять кошмар, начинавший накрывать его. — Все вернулись в отель?
— Не знаю.
— Пойдем посмотрим. Эмми, проверь, на месте ли Герда, а потом постучи в номер барона, узнай, вернулся ли он. И присмотри за Труди Книпфер.
— Конечно. — И Эмми быстро вышла.
Искать Роджера и полковника Бакфаста не пришлось. Они были в холле: выйдя в коридор, Генри и Спецци сразу услышали их голоса.
— Никогда раньше такого не было, — говорил полковник. — Надеюсь, парень не заболел.
— Должен сказать, в последнее время он плоховато выглядел, — отвечал Роджер.
Тиббет спустился по лестнице.
— О ком вы говорите? — спросил он.
— О Марио, — пояснил Роджер.
— Очень необычно, — вступил полковник. — Я сразу подумал, что это он… Было, конечно, темно, я не мог хорошо рассмотреть, но сам себе сказал еще там, на подъемнике: «Ей-богу, похоже, это старина Марио едет вниз». Так и вышло: когда мы добрались до верхней площадки, его там не оказалось. Первый раз такое на моей памяти.
— Мы беспокоимся, не заболел ли он, — добавил Роджер.
— Боюсь, у меня плохая новость, — сказал Генри. — Марио мертв. Его застрелили.
— Господи! — Роджер побледнел как мел, а полковник нерешительно сделал шаг навстречу инспектору, но схватился рукой за перила, чтобы не упасть. Вид у него был такой, словно его вот-вот вырвет.
— Застрелили? — тупо повторил он.
— На подъемнике, надо полагать, — произнес Роджер ледяным голосом.
— Еще не знаю, — ответил Тиббет, — но похоже на то.
— Прелестно, должен признаться. — Стейнз повернулся к полковнику Бакфасту. — Как вам перспектива оказаться главным подозреваемым в деле о двойном убийстве, полковник?
— Гл… Кем?..
— Вы что, не понимаете, что только вы, Герда и я в обоих случаях ехали наверх? Логично, не правда ли? Один из нас и есть преступник.
Казалось, что полковник хочет, но не может сделать вдох.
— Не понимаю, Стейнз, как вы можете говорить об этом так легкомысленно, — наконец выговорил он. — Во всяком случае, барон тоже был на подъемнике. Он поехал вверх минут за пять до нас.
— Да, но когда убили Хозера, его даже в Санта-Кьяре не было, — злобно уточнил Роджер. — Нет, боюсь, это один из нас. На кого бы вы поставили: на меня или на Герду? А может, сами собираетесь сделать признание?
— Дорогой мой Стейнз… — начал полковник в бешенстве, но Тиббет твердо перебил его:
— Значит, Герда подошла к подъемнику вместе с вами, так? А барон уже ехал вверх. Это означает, что теперь все здесь, в отеле.
Он быстро о чем-то переговорил со Спецци по-итальянски, потом продолжил:
— Я сейчас отправляюсь в деревню. Капитан Спецци останется здесь; он согласен со мной, что с целью обнаружения орудия убийства немедленно должен быть проведен обыск. У него еще нет ордера, разумеется, и вы вольны отказаться, но я очень надеюсь, что вы проявите понимание. Две смерти мы уже имеем и не можем допустить третьей.
Оба мужчины выразили готовность, чтобы их обыскали. Призвали Россати, и тот со слезами на глазах согласился, чтобы прочесали весь отель в поисках оружия. Генри позвал Эмми и предложил Спецци воспользоваться ее услугами для обыска женщин. Капитан принял предложение с благодарностью. Решать между собой, кто сообщит плохую новость барону, Генри предоставил Спецци и Россати, после чего отправился к подъемнику.
Несколько минут он провел в будке Марио — там царила теперь полная тишина, если не считать тиканья часов. Потом инспектор тщательно обследовал платформу за пределами будки. Кресла неподвижно висели в воздухе, их зловещие паучьи тени лежали на снегу под лампами. С особым вниманием он изучил книгу, в которой Марио отмечал поломки подъемника, но не нашел там ничего примечательного, кроме записи о том, что сегодня вскоре после трех часов дня выбило предохранитель и он был заменен.
Наконец Генри поднял трубку телефона, по которому Марио связывался с Карло, и покрутил старомодную ручку, чтобы в нижней будке зазвонил звонок. Карло ответил немедленно.
— Это Тиббет, — сказал Генри. — Запустите подъемник, пожалуйста. Мне нужно вниз.
Странная была поездка. Генри наблюдал за процессией пустых кресел, ползущих вверх, и с иррациональным страхом ожидал увидеть, что в одном из них кто-то сидит… какая-нибудь призрачная фигура с пистолетом, нацеленным на жертву, для которой уже не было спасения и которую безжалостный механизм канатной дороги неотвратимо нес навстречу смерти — все ближе и ближе.
С раздражением отбросив эту ребяческую фантазию, инспектор закрыл глаза и предался размышлениям. Но лица кружились перед его мысленным взором, проплывали одно за другим, словно на карусели, насмехаясь над ним; и каждый раз одна и та же мысль пронзала мозг, словно грозная молния: «Должно быть, я ошибся… ошибся…»
Сцена, которую он застал внизу, горько напоминала о вечере, когда погиб Хозер, — за исключением того, что на сей раз не было метели. Марио лежал в снегу там, куда упал, — жалкий бесформенный тюк старой одежды, еще недавно бывший человеком. Карло стоял возле тела друга, словно верный пес над трупом хозяина, и Генри видел слезы на узком морщинистом лице.
Несколько молодых карабинеров отрядили сдерживать натиск местных жителей, обступивших площадку подъемника. Но если в случае с Хозером болтливому любопытству толпы противостояло добродушное подтрунивание со стороны полицейских, то сейчас жители деревни стояли молча, как и карабинеры, один из которых лишь изредка, когда кто-нибудь случайно подходил слишком близко, предупреждающе поднимал руку. Эта смерть не была для них будоражащим скандалом, предметом праздного любопытства и досужих сплетен, — это была смерть одного из них, смерть в семье.