капитале.
Тиббет не стал комментировать, и Мейсон продолжил:
– В общем, я откровенно изложил свою позицию, и мы расстались не в лучших отношениях. А потом на прошлой неделе – во вторник вечером – старик мне позвонил. Впервые за многие годы. «Знаешь, Фрэнк, – сообщил он, – я получил отказ. Этой леди я не нравлюсь». – «Ну и отлично», – говорю я ему. «Этого мало, – отвечает он, – кажется, она уже помолвлена с молодым человеком по фамилии Мэннинг-Ричардс». На последнее я уже отреагировал. Этого прыща я встречал в университете. Он, как вы, быть может, знаете, из Буголаленда, старой породы империалистов, а в Англию приехал в какую-то аспирантуру. Мы схлестывались пару раз, и я решил, что девица достаточно неразборчива, раз думает о браке с ним, ну и пусть получит заслуженное.
Рассказанное мной про Джулиана Мэннинг-Ричардса отца очень заинтересовало. «Если так, – говорит он, – тебе небезынтересно будет узнать, что он мне угрожал физической расправой. Сказал: если я не оставлю Мод в покое, он постарается, чтобы здоровье у меня ухудшилось. Так что, мой мальчик Фрэнк, если со мной что-нибудь случится, ты будешь знать, кто виноват».
Достигнув кульминации в своем рассказе, молодой человек гневно фыркнул, затем спросил:
– Теперь вы понимаете, инспектор?
– А не было ли это весьма странным – что отец позвонил вам с целью рассказать о Мэннинг-Ричардсе?
На миг Фрэнк задумался, потом ответил несколько задиристо:
– Мне кажется, это его самый разумный поступок за всю жизнь – учитывая, как обернулось дело.
– Это, – ответил Генри, – еще предстоит выяснить. Ну, большое вам спасибо, мистер Мейсон. А теперь, раз я уже здесь, нельзя ли мне пройтись по дому?
– Вы хотите сказать, что не арестуете Мэннинг-Ричардса?
– Не сейчас.
Молодой человек посмотрел на Тиббета, оскалив зубы в ухмылке:
– У кого вы в кармане, инспектор? Кто вам оплачивает хлопоты по выгораживанию истеблишмента?
Генри вздохнул и встал.
– Я вернусь с ордером на обыск, чтобы осмотреть дом, – сказал он.
– Да ради бога, осматривайте все, что хотите. А я пройдусь, а то задыхаюсь в этой берлоге.
Инспектор смотрел вслед угловатой фигуре в поношенном бобриковом пальто, широкими шагами уходящей в темноту сентябрьского сада. Потом занялся изучением Крегуэлл-Лоджа.
Здание было построено в качестве жилища привратника Крегуэлл-Грейнджа в те дни, когда главная дорога обходила большой дом не с запада, а с востока. После создания на рубеже веков новой дороги каретный подъезд к Крегуэлл-Грейнджу был заброшен, и Лодж остался сам по себе. Старая дорожка совсем заросла травой, превратившись в неровную, засыпанную листьями аллею. За ней тянулись к реке болотистые луга.
Лодж был небольшим, но компактным и функциональным, а также более удовлетворительным в архитектурном отношении домом, чем главное здание. Реймонд Мейсон его безупречно восстановил и обставил.
Почти весь первый этаж занимала большая библиотека-гостиная, из окна-эркера которой в настоящий момент Генри видел удаляющуюся фигуру Фрэнка Мейсона. Чтобы создать эту огромную комнату, соединили несколько небольших помещений. Обставлена она была дорого и подчеркнуто по-деловому – глубокие кожаные кресла, большой камин, в обширную пасть которого могло войти молодое деревце, густо-красный ковер, просторный письменный стол с классическими медными ручками и инкрустированной столешницей, оббитой красной с золотом полированной кожей. По обе стороны от камина прогибались под весом тяжелых томов в кожаных переплетах высокие книжные полки, а на корешке каждого тома виднелся сжатый кулак герба семейства Мансайпл.
Тиббет посмотрел заглавия книг. Почти все были греческие или латинские, в переводе или на языке оригинала. Была здесь и «История разрушения и упадка Римской империи» Гиббона, ученые комментарии к Гомеру, Софоклу и Вергилию, написанными блестящими викторианскими авторитетами. Перед сэром Джоном Адамсоном Мейсон притворялся, что читает именно эти книги, но небольшая полочка с изданиями в ядовитых бумажных суперобложках предоставляла более точную информацию о литературных вкусах покойного домовладельца.
Генри перешел к осмотру стола. При всей своей массивности и размерах он вряд ли использовался по назначению, так как большинство ящиков были пусты. В одном содержалась писчая бумага – большие темно-синие листы, стилизованные под пергамент, с неровными краями и со штампованным адресом в правом верхнем углу. В другом – папка с чеками от местных продавцов: по ним можно было заключить, что Реймонд Мейсон все счета оплачивал быстро и беспрекословно. Данная особенность, подумал инспектор, являющаяся попыткой заслужить симпатию местных жителей, наверняка лишь подтвердила их подозрение, что Мейсон земельный аристократ. У земельной аристократии не принято платить наличными и без задержек.
Единственным, что представляло реальный интерес, был ежедневник за текущий год, который Генри открыл с нетерпением. Ежедневник выглядел, как и все в этой комнате, кричаще роскошным: большой, в кожаном переплете, с тисненными золотом инициалами «Р. М.». Внутри на каждый день года был отведен разворот. К сожалению, Реймонд Мейсон бумажным простором пренебрегал, его записи были лаконичны и скудны. Но немногие были сделаны тщательно и с заметной гордостью. «Обед с сэром Джоном Адамсоном» состоялся 16 июля, а «Ленч с директором кингсмаршского колледжа для обсуждения стипендии Мейсона» значился 14 августа. Генри почти физически ощущал задержанное дыхание, с которым Мейсон 25 августа записывал: «Коктейль в Кингсмарш-Холле с лордом и леди Феншир».
Последняя особенная запись относилась к 12 сентября, хотя этот день, как вдруг дошло до Генри, наступит только послезавтра. «Чай с миссис Мансайпл, леди Феншир и преп. Дишфортом, обсуждение подготовки Праздника».
Остальное было нацарапано, как показалось Тиббету, очень скупо, почти стеснительно. «Совещание в конторе. Дивиденды согласованы», «Встреча с Беллсоном по поводу дальнейших действий. Юридическая позиция?», «Заседание Совета».
В начале дневника было несколько страниц, на которых владельцу предлагалось ввести различные данные – от номеров телефонов друзей до собственного размера рубашки. Как ни странно, Реймонд Мейсон все эти графы скрупулезно заполнил.
Адрес: Крегуэлл-Лодж, Крегуэлл.
Номер телефона: Крегуэлл 79.
Паспорт: № 383714.
Регистрационный номер автомобиля: КН6С83.
Размер обуви: 10.
Размер воротника: 15,5.
Группа крови: А.
При несчастном случае известить:
Генеральный менеджер
«Букмекерская контора Реймонда Мейсона», Делл-стрит, 14.
На следующих страницах, где было место для имен и адресов друзей, Генри нашел все наиболее знатные и богатые фамилии в округе, тщательно записанные Мейсоном. Некоторые были помечены галочками, и Генри с интересом отметил, что это те имена, которые встречались в старательно выписанных дневниковых записях.
Тиббет вздохнул и вернул дневник на стол. Потом стал обследовать дом дальше, но… Это не принесло никаких результатов. На первом этаже находилась небольшая кухня и туалет. Наверху – роскошно обставленная огромная спальня и спальня поменьше, запасная во всех смыслах, где сейчас организовал свою резиденцию Фрэнк Мейсон. В ванной наблюдалось разнообразие дорогих флаконов, содержащих лосьон после бритья со свежим ароматом, хвойные соли для ванн и тальковую пудру, ароматизированную, если верить этикетке, экстрактом из старых кожаных сапог для верховой езды.
Будь Генри менее настойчив, он мог бы этим ограничиться. Но инспектор заметил в потолке ванной люк и понял, что наверху должна быть приличных размеров мансарда. Он без особого энтузиазма подставил стул, толкнул люк вверх и подтянулся в полутемное пыльное пространство.
На первый взгляд это был обычный чердак: ненужные чемоданы и ящики, пустые картонные коробки, старые резиновые сапоги, трехногая кухонная табуретка.
Но затем Тиббет заметил пистолет.
Последний, на удивление чистый и блестящий по сравнению с запылившимся старьем, лежал на табуретке, прикрытый старой газетой, – точный брат-близнец того, что Генри видел в Крегуэлл-Грейндж. Спусковой крючок был обвязан бечевкой.
Вытащив из кармана чистый носовой платок, инспектор обернул им пистолет и очень осторожно отодвинул верхний край. Пистолет был не заряжен. Генри аккуратно положил его на место. Теперь он знал, куда делся пропавший пистолет майора Мансайпла, и был уверен, что его стоит использовать как наживку, а не как вещественное доказательство.
Внизу никаких признаков Фрэнка Мейсона не было. Тиббет осторожно закрыл за собой входную дверь, услышал щелчок и понадеялся, что молодой человек не ушел без ключа. Затем инспектор поехал в полицейский участок, а оттуда в гостиницу «Викинг», где его дожидались Эмми и стакан пива.
«Викинг» – веселая и уютная маленькая гостиница, облицованная белым сайдингом, как многие дома в округе. Эмми сидела в спальне возле зеркала, энергично расчесывая короткие темные волосы. Увидев в зеркале мужа, она улыбнулась.
– Привет, милый. Как дела? Загадка решена?
– Я думаю, да.
Она резко обернулась в удивлении.
– Нет, серьезно? Так быстро? Ты уже кого-то арестовал?
– Нет-нет, – ответил Генри.
– Тогда как же?
Он сел на кровать.
– Прости, любимая. Я не имел права так говорить. Еще ничего не разгадано, и до завтрашнего утра, как минимум, не будет изветстно точно, но интуиция подсказывает… хотя, ты же знаешь, что мне нельзя ничего рассказывать на этом этапе дела.
– Ты зверь. Я думала, что с женой поделиться можно, это не считается нарушением.
– Считается, – возразил Генри. – Ладно, как ты провела день?
– Довольно интересно. Пила чай с Изобель Томпсон, женой доктора. Она лучше меня сохранила фигуру, – мрачно добавила Эмми.
Инспектор подошел к ней и поцеловал в шею.
– Ты знаешь, что я обожаю толстых женщин, – сказал он. – Наверное, потому, что в возрасте шести месяцев был подсознательно влюблен в кухарку, которая весила семнадцать стоунов.