.
Справа из сгнивших деревянных обломков, поросших колючими рыжими цветами, торчала конструкция, похожая на невысокую треугольную вышку.
– Это жираф, наверное, – сказал я. – Только какой-то худой…
– Жирафы они и должны быть худые, – возразил Курок. – Худые и длинные, они в воде стоят.
– Зачем им в воде стоять?
– От слепней спасаются, от хищников. Очень удобно так спасаться – забежал в глубину – и стой себе.
– Жираф толстый, кажется, – сказал я. – Он жир летом запасает, а зимой пережидает в дубраве…
Курок стал спорить. Доказывал, что жирафы – это не от слова «жир», а от слова «жироскоп», жироскоп – это прибор для сохранения равновесия, поэтому жирафа трудно, почти невозможно уронить, а это здорово помогает в выживании. Хорошо выживать, когда ты не падаешь, вот ему мама рассказывала историю, как по пустеющему городу бегали одичавшие жирафы, голодные и бесприютные, и нападали на всех подряд…
Я вдруг представил.
Наверное, это очень печально – жить в умирающем мире. Когда землю трясет, и непонятно из-за чего. Когда реки мелеют и уходят, а небо по ночам играет пугающими огнями, а земля не родит, а если родит, то чудовищ. Когда приходишь в зоопарк на животных посмотреть, дети ведь очень любят животных, раньше любили, это точно, а вместо животных сначала роботы, а потом просто пластмассовые истуканы.
А потом и вообще ничего нет, даже этих самых истуканов, да и детей нет. И ходить никуда невозможно, только по-крысиному бегать.
В мертвом уже не так страшно, ясно уже, что ничего плохого с тобой не случится, хуже некуда. А вот в умирающем… Вроде и надежды еще теплятся, но с каждым днем солнце для тебя светит все холоднее, весна все не приходит и не приходит…
Небольшая гора, а вокруг каменная канава. Железные скелеты с обрывками шкур, провода изнутри торчат.
– Почему они синие? – спросил Курок. – Медведи или белые, или бурые, почему синие?
– Выцвели. Сначала белые, потом синие. А вон слон…
Слон узнавался легко, хорошо сохранился, похож на свинью, только гораздо громаднее, толще и круглее, метров, наверное, в десять высоты.
– Смотри! – хихикнул Курок. – Слон с трубой!
На самом деле. Большой, пухлый слон, а из бока торчит железная черная труба с круглыми заклепками.
– Может, там внутри кто-то? – предположил Курок.
Мы подошли ближе. Я постучал по слоновьему боку, постучал кулаком. Пузо у слона оказалось толстым и гулким, слон был пуст и когда-то давно обитаем, сейчас вокруг царили хлам, пыль и запустение, дождь размыл следы.
В брюхе у слона имелся люк, я попробовал замок открывашкой, не получилось, хитрый замок, если даже открывашке не по зубам.
– Запустение, – грустно сказал Курок. – Труба есть, а дымом не пахнет…
Ветер. Прилетел со стороны высотного дома, неожиданный и влажный, с разных сторон загудело, слишком много дырявого железа, звук получался тяжелый и тянучий.
– Япет говорил, что где-то тут, – Курок почесал мизинцем в ухе. – А ничего пока не видно…
Он стал оглядываться, но все больше смотрел в одном направлении, щурился.
Отправились дальше, направо, в кусты. Иногда налево, зоопарк оказался совсем небольшим, мы бродили по нему, изучая указатели в виде птичек, рыбок и осьминожек, переворачивали кости, и костяные и железные, Курок, стараясь пересвистеть ветер, свистел зубами.
Животных, ну, настоящих животных, мы не встретили. Только чучела, подделки, фигуры. Они стояли кое-где, без порядка, в некоторых узнавались львы, в других лошади – по росту, некоторые не узнавались, скрученные в спирали, они совсем не походили на живых существ. Казалось, что в один момент эти животные ожили и разбрелись кто куда.
Следов людей не обнаружили. Никаких. Гильзы нашли, но этого добра у нас полно. Нашли тряпки, грязные и кровавые, но этого тоже полно.
Больше ничего. Даже воздух, он другой. Необитаемый, что ли.
Или гении маскировки, или мы не туда вышли, или…
– И что? – спросил Курок. – Где они? Люди?
Я пожал плечами.
– Разыщем.
– Где?
Я пожал плечами.
– Где-нибудь… Надо еще поискать. Немного. Терпение.
И мы поискали еще. Немного. Обошли зоопарк в третий раз, заглянули в здание с аквариумами, битое стекло, сухие кораллы, рыбьи скелеты и черепашьи панцири. Курок заинтересовался, выволок расколотый на две половинки панцирь и стал прилаживать его в качестве брони, сказал, что он идиот.
– Надо туда, мне кажется, – Курок указал в восточную сторону. – Там…
Пусть первые нас заметят. Я не хотел идти в сторону высотки. Если действительно в ней установка погоды, то там наверняка ловушки. Как простые, так технически сложные, а значит, высокоубойные. Лучше пока от них подальше держаться.
– Пусть сами нас отыщут.
Возле ограды на самом востоке валялись синие бочки. Жестяные. Я поднял железную трубу и направился к ним, Курок пробормотал что-то про переутомление и неадекватное восприятие действительности, бочки оказались звонкие. Они издавали пронзительный звук и назойливое дребезжание, я лупил по железу почти полчаса, пока у меня не заболела рука. Никакой реакции в окружающем пространстве.
Пустота.
– И что? – спросил Курок. – Что все это значит?
– Теперь будем ждать, – ответил я.
– Ждать… Ну конечно! Сядем на гору и станем ждать!
Мы прождали до вечера. Не на горе, под каким-то навесом, где раньше, видимо, обитали лохматые животные – на столбах болталась черная шерсть, да и запах сохранился соответствующий.
Солнца не было, весь день лил дождь, с короткими промежутками. Из земли вылезли черви, необыкновенное количество, просто тысячи. Черви издавали неприятный звук, светились бледно-розовым и заползали на всё. На нас тоже, приходилось постоянно отряхивать. Курок ругался, на червей, на меня и вообще на нескладную судьбу, и мастерил кирасу из черепашьего панциря, и рассказывал про некоторые прежние кулинарные приемы, про лапшу из червей, про бульон, про червей, жаренных в муке, мама рассказывала, что раньше это ели направо-налево.
Потом из-за шпиля высотного дома стала наползать ночь, Курок принялся громко вздыхать и хрустеть кулаками, я сказал:
– Ладно. Надо найти местечко для ночлега. Где-нибудь поблизости… Я думаю, вон там.
Интересно, что мы здесь делаем?
Глава 15. Сумрак
Мне показалось сначала, что это фонарь. На тротуаре торчала бледная изломанная фигура. Фонарь, в который ударила молния, он оплавился, оплыл и стал похож на окостеневшего богомола.
Наверное, в этом и была задумка. То есть тактика его, охотничьи повадки. Вот так стоять. А если кто пойдет, то подумает, что это фонарь. Или дохлый богомол, на самом деле.
Но я уловил. Издалека еще. Волну, что ли.
Зло. Настолько чистое, что меня затошнило. Я осторожно скосился на Курка. Он, кажется, чувствовал то же самое. Как-то лицо поменялось, точно перед бедой большой. Не, людям не место рядом с таким. Наоборот, то есть – им с нами не место.
Зло здесь было везде. В стенах, в брусчатке, в пыли и в воздухе, в небе, прижавшем нас к земле. Безнадежность.
– Кто это?! – с ужасом прошептал Курок.
– Сумрак.. Кажется… Это сумрак… рассказывали же.
Шнырь рассказывал. Многие про них рассказывали. Трехметровые чудовища, с тяжелыми когтистыми лапами, с маслянистой шкурой, отрывающие голову одним ударом. Появляющиеся из ниоткуда. Похищающие людей, от которых потом находят…
Не похоже.
Существо шевельнулось. С неживым звуком. Посмотрело на нас.
– Действительно, наверное, сумрачник, – еле слышно сказал Курок. – Прыгни в люк… Его нельзя убить… У меня пять патронов, специально зажал, последнее желание.
Курок стал поднимать винтовку.
Медленно, чтобы не спугнуть.
– В шею, – напомнил я. – Или в колено. Лучше в колено, посмотрим, как он вблизи.
– Хорошо, в колено.
Курок выстрелил.
Сумрак исчез. Вот он только что был, торчал, как головешка, и вот пропал, растворился совершенно, причем, похоже, он растворился еще до выстрела. То есть где-то между ударом по капсюлю и вылетом пули.
Понятно. Скорость. Сумрак двигался слишком быстро, глаз не ловил, ни одно существо в нашем мире не способно двигаться с такой скоростью…
Погань. В чистом поганом виде погань.
– К стене!
Схватил Курка за рукав, оттащил к стене.
– Плотно прижмись!
Хорошо бы угол еще найти. Против слишком быстрого врага действовать можно только так, спиной к стене. Теперь он не нападет сзади.
– Ого! – Курок продолжал целиться. – Его не подловишь…
Сумрак снова возник. Прямо перед нами, метрах в двадцати.
– Опа…
Курок повернулся в его сторону, и он тут же растаял. Курка ударило о стену, вывернуло ему кисти, выдрало оружие.
– Пальцы… – простонал Курок.
Просвистело, ударило в стену прямо над головами, мы пригнулись. Под ноги упала сломанная пополам винтовка.
– Ох ты…
Страшно. Еще ничего не произошло, а я уже испугался, по-настоящему, до железного привкуса под языком. Никогда не испытывал, даже похожего. Настоящий страх. Ужас. Гомер рассказывал. А еще он рассказывал про Сердце Тьмы, которое здесь. И чем ближе ты к нему, тем более кошмарные твари там обитают.
Почему страшно-то…
Движение. Засек краем глаза. Повернулся туда, стараясь поймать упреждение. Выстрел. Ничего. Пуля вжикнула по стене. Ничего.
Принялся читать тропарь. Вслух. Громко. Курок стучал зубами.
Дробь. В этот раз я засыпал в ствол дробь, двойной заряд и пороха насыпал в полтора раза.
– Ты его видишь? – спросил Курок – Видишь?
Я выстрелил влево.
Ничего.
– Куда палишь?
Плана никакого не было. Обычно в схватке я веду себя по-другому. У меня в голове как-то само собой складывается картинка, то есть как все там дальше делать. Каждый мой шаг, каждый шаг противника, вправо-влево. А здесь нет. Я не знал, что делать.
Я стал перезаряжаться. Шомпол, капсюль, порох, пыж, дробь…