Князь Борис улыбнулся.
— Море так сильно жаждет узнать то, что скрыто в вашей голове, Доктор. Да и я, признаться, заинтригован. Ага, они уже начали к вам подбираться!
Доктор пошатнулся, застонал жалобно, скривившись словно от сильнейшей зубной боли.
Улыбка на лице князя стала шире, глаза тоже расширились от удивления.
— Вот как… Вы путешествовали так далеко, встречали столько удивительных людей и других существ… А коробка, о, эта волшебная коробка! — он хлопнул в ладоши. — И это лишь небольшая часть того, что они нашли в самых поверхностных слоях вашего разума.
Он нагнулся к Доктору, царапая бородой его нос.
— Но им этого мало. Они хотят знать больше. Они хотят достать то, что скрыто там, в глубинах вашего мозга. Я, пожалуй, позволю им полностью поглотить вас.
Тихо, шепотом, но так, что услышал весь берег, Доктор произнес всего одно слово.
— Нет.
Князь Борис засмеялся
— Вы очень забавный человек. У вас отличное чувство юмора! Мне это нравится. И даже очень. Но…
Вдруг, казалось бы, без малейших усилий, Доктор освободился от захвата и встал. Сестры Элквитин в смятении отступили назад. И хотя князь Борис был на целую голову выше Доктора, их взгляды скрестились.
— Нет, — повторил Доктор громко и твердо. Он не кричал, но его голос разнесся эхом по окрестным скалам, и это обрадовало меня. Доктор свободен. Значит, все будет в порядке. Я заметила, как обнялись Эми и Рори. Все будет хорошо.
Туман вокруг него постепенно рассеивался, открывая берег, пациентов, встревоженного князя Бориса и…
О, мамочка, к нам по берегу несся доктор Блум. Вот он остановился и замер, тяжело дыша. Он плакал, очень сильно. К моему изумлению и ужасу, я поняла, что в руках у него был пистолет!
— Вы! — прокричал он, глядя на Доктора. Его руки тряслись так, что пистолет брякал. — Вы убили мою жену!
Он нажал на курок, и звук выстрела пронзил тишину на берегу.
Доктор упал, издав лишь слабое изумленное «Ох!» как раз в тот момент, когда в его лбу появилось пулевое отверстие.
Что вспомнила Эми
Я видела, как умер Доктор.
Это было поистине ужасно. Однажды я видела собаку, попавшую под машину. Собака перебегала дорогу, не глядя по сторонам, и не заметила быстро приближающийся белый грузовик. Я помню это происшествие до мельчайших подробностей — логотип на грузовике, хитрое выражение собачьей морды, как она бежала через улицу, высунув язык между двумя рядами острых зубов и красных десен, помню людей на той стороне улицы, рекламу в окне магазина на углу, детскую коляску с висящими на ручках тремя сумками, мужчину, завязывающего шнурки, даже половину первой полосы газеты на лобовом стекле грузовика…
Ну вы меня поняли. Так же и здесь. Доктор был мертв. Вот так просто.
Я видела, как это случилось, и почувствовала, что часть меня, мое детство умерли вместе с ним. Все эти надежды, приключения, идеи — все упало на землю вместе с ним. Это мой Доктор, и кто-то просто застрелил его. Это не клон, не дубликат, не игра, не инсценировка. И умер он не от впечатляющего взрыва, не от телесных повреждений, а от бесспорно смертельного выстрела. Меткого выстрела, не излета или рикошета. Доктору Блуму повезло, как начинающему стрелку. Забавно, что в такой момент я могу рассуждать об этом.
Моим первым порывом было спросить Доктора, что он думает обо всем этом, я ожидала услышать в ответ что-нибудь забавное и остроумное. Что-то остроумное и Докторское. И ободряющее. Но он ничего не сказал. Он просто лежал неподвижно на мокром песке. Потому что он был мертв. Мой Доктор-в-лохмотьях.
Потом я повернулась к Рори, чью руку я сжимала изо всех сил.
— Сделай что-нибудь! — прокричала я.
Рассказ Рори
Доктор был мертв.
Эми начала кричать. Не думаю, что она осознавала что делает. Вы наверно видели в новостях тех бедных женщин, которые в одночасье лишились своих семей из-за землетрясения, взрыва или селевого потока? Эми издавала такой же крик. Просто горе без слов, ибо не существует таких слов, чтобы его выразить.
И дело даже было не в громкости этого крика. Это был не такой крик, от которого дрожала земля и лопалось стекло. Нет, он был просто громкий и ужасный.
Она схватила мою руку, сжала ее очень сильно, ломая ее. Я позволил ей это. Единственное, что я мог для нее сделать. Я просто смотрел на Доктора, лежащего на берегу, и волны, накатывающие на него. Он был таким высоким секунду назад, сейчас он казался таким маленьким, словно ненастоящим. Дождь мочил его одежду.
Помимо криков Эми я слышал странный тоненький тренькающий звук снова и снова. Это руки доктора Блума тряслись так, что пистолет в них брякал. Его лицо… он словно не понимал в полной мере, что натворил. Он был просто в шоке. И выглядел таким несчастным, что мне даже захотелось утешить его. Но я не мог. Я держал Эми, и никогда бы ее не отпустил.
Забавно. Самый удивительный человек во Вселенной убит на твоих глазах, а ты собираешься подойти и обнять его убийцу потому только, что он кажется тебе несчастным.
Пистолет выпал у Блума из рук и с влажным шлепком упал на песок. Блум взглянул на князя Бориса.
— Ну вот, — сказал он. — Теперь вы довольны?
Князь равнодушно махнул рукой.
— Более-менее, — ответил он. — Море так жаждало покопаться в мозгах Доктора. А меня он просто раздражал.
— Он убил мою жену, — промямлил Блум. — Вы сказали мне, что он это сделает. Я не смог это предотвратить. Но нужно было что-то сделать.
— Я знаю, — устало зевнул князь. — Вам надо было застрелить его раньше. Сейчас уже немного поздно.
— Да, — кивнул несчастный Блум, — да.
Доктор просто лежал на берегу. Первоначальный шок рассеялся, уступив место очень тревожным мыслям. Ужасно эгоистичным. Если Доктор мертв, то это значит, что мы застряли в прошлом. И нам придется доживать остатки своих жизней здесь. Без нормального водопровода, с ужасной едой и… ах да, еще и Великая Французская революция не за горами. Что нам делать? Как мы будем жить? Что, если вернется ТАРДИС — сможем ли мы войти в нее? Сможем ли ей управлять? Как мы вернемся назад в Лидворт? Да и захочет ли Эми туда возвращаться?
Она еще сильнее вцепилась в меня.
— Сделай что-нибудь! — прокричала она.
Не очень-то здравая мысль. И рад бы помочь, но как? Но тут медицинский опыт взял свое.
Я подошел к телу, перевернул его. Удивился тому, какой маленькой была дырочка от пули, каким бледным и спокойным было лицо Доктора. Странно — я никогда не видел его лицо таким спокойным и неподвижным. Даже когда он был погружен в раздумья, даже когда сердито смотрел на нас, его лицо всегда было подвижным, живым. Но не сейчас. Сейчас оно было мертвым.
Я послушал его сердце. И то, второе, раздражающее своей невозможной неправильностью. Тишина. Ни малейших признаков жизни. Выстрел в голову.
И вдруг я осознал, что делаю ему искусственное дыхание рот в рот. Очень смешно — целую Доктора. По правде, на моем месте должна была быть Эми, с прощальным поцелуем. Но может быть, может быть… он же пришелец все-таки, — подумал я. Может, у него ум не в голове. Может, он хранит самое жизненно важное где-нибудь в аппендиксе или другом незаметном месте? Может, с ним все в порядке. Может, ему нужен лишь небольшой реанимационный толчок как от дефибриллятора, чтобы привести его в чувство.
Ничего. Абсолютно.
Я почувствовал прикосновение Эми к моему плечу. Более нежное. Она плакала.
— Рори, — всхлипнула она. — Перестань. Уже все.
Но я сделал еще один, контрольный, вдох.
Наконец, я встал, позволив Эми обнять себя. Мы вместе смотрели на тело Доктора, которое вдруг начало слабо светиться.
— Готов поспорить, он об этом не подумал, — сказал я.
Эми снова всхлипнула.
Князь Борис по-прежнему стоял в стороне, увиденное его забавляло. Это ведь русские стравливают медведей и других зверей между собой, заставляя их драться? Или я что-то путаю?
На лице князя застыло выражение триумфа и скуки. Это окончательно взбесило меня.
И я решил — это не конец. Еще не вечер.
Я носил мысли Доктора в своей голове. Я знаю, каково быть героем. Настало время самому им стать.
Что вспомнила Эми
Я люблю Рори Вильямса.
Он подошел к Морю. Поднял Доктора с песка, повернулся к Морю и прокричал:
— Исцелите его! Ну же! Исцелите его!
Рори начал тащить Доктора по песку прямо в прибой, волны накатывались на них. Я подбежала к нему, и мы вместе стали удерживать там Доктора, пока Море шумело вокруг нас, эти зеленые жадные волны. Под поверхностью бушевало сумасшедшее свечение.
Мы держали Доктора, висящего у нас на руках, ощущая давление тумана и волн, пытающихся вырвать его у нас.
— Исцелите его! — снова закричал Рори, и на сей раз я присоединилась к нему.
— Давайте же! Вот он, тот, за кем вы гонялись все это время! Сделайте это! — сказала я, помолчала секунду, затем добавила, немного смущенно: — Пожалуйста!
Я надеялась, что все будет хорошо. Правда надеялась.
Помните собаку, попавшую под машину? Я до сих пор помню водителя грузовика, гладящего ее, и повторяющего одно и то же, снова и снова, отчаянно желая, чтобы все кончилось хорошо.
А теперь я, Эми Понд, стою в волнах ледяного моря, держа мертвое тело воображаемого друга, и кричу на море, требуя от него помощи. Ну-ну. Видели бы меня сейчас мои психиатры, которых я когда-то покусала.
Да, все было так. Я знала, что князь Борис и доктор Блум наблюдают за нами. Князь Борис откровенно забавлялся — в стиле «Ах эти англичане такие смешные». Доктор Блум был похож на заброшенный дом, который покинула жизнь.
А море… оно с новой силой нахлынуло на Доктора. Мы с Рори упали, или были отброшены — я не уверена. Но мы упали на берег, мокрые и взволнованные.
Рори помог мне подняться, и мы стояли там, трясясь от холода и шока. Мы не видели Доктора — его скрывал густой туман.