— Такие вещи нельзя не попробовать, всегда заманчиво, — отмахнулся я. — Вам, моралистам, не понять.
— Да уж, — хмыкнул он. — Беда в том, что я это понимаю. И всегда побеждаю таких, как вы. И это нисколько не надоедает.
— А вот это уже похоже на лекцию, мой милый Доктор, — сказал я, зевая.
Он кивнул.
— Я просто хотел узнать… Вы всегда были таким? Всегда? Правда?
Я развел руками.
— Грешен…
— А теперь вы просто невинная овечка, — Доктор начал гневно расхаживать по комнате. — Так наивны! Я имею в виду, что, как вы думаете, случилось бы, если бы я вам не помешал? Вы подчинили бы себе мир? Знаете ли, вы не оригинальны. Подобные мысли посещали людей всегда, и сейчас тоже, сплошь и рядом. Это внезапно стало модным. Через несколько лет это попытается сделать один француз… Так что в любом случае… Я не шучу.
И снова засмеялся, очень заразительно. Мы смеялись вместе.
Я снова поправил одеяло.
— Я скажу вам правду, Доктор. Да, я всегда был таким, но не всё так просто, как кажется. Вы ведь знаете, каково это, когда стоишь одной ногой в могиле? И когда внезапно я почувствовал себя лучше, когда осознал все возможности существ и как этим можно воспользоваться…
— Понимаю, — согласился со мной Доктор. И рассказал мне, что если бы у него была такая сила, он использовал бы ее для разрушения целых миров, даже не задумываясь о последствиях. Ну, он сказал не совсем такими словами, но смысл был такой.
— Я восхищаюсь вами, — сказал Доктор. — Нет, правда. Получить второй шанс и так ужасно, абсолютно, совершенно упустить его…
— А вот здесь вы ошибаетесь, — возразил я. — Это такие как вы проигрывают и промахиваются. Я же рисковал. Вот что делает меня великим человеком, а таких как вы ничтожествами.
Доктор, ничуть не обидевшись, пожал плечами.
— Ну, в таком случае я предпочитаю быть ничтожеством.
Потом он взглянул мне в глаза. Не мигая, словно и не нуждался в этом.
— Ну, — сказал он. — Вы рисковали, так ведь по-вашему?
— И вот как много я потерял, — вздохнул я. — Капелька удачи — и я мог бы жить вечно.
— А вместо этого… — скривился он.
— Ну да, — ответил я. — Знаю. Исцеляющее действие проходит.
— И что вы теперь будете делать? — спросил он.
— Ну… постараюсь по максимуму использовать отпущенное мне время. Надеюсь дочитать пару-тройку книг.
— Лучше возьмите небольшие книги, — улыбнулся он. — А мне пора улаживать то, что натворил. Я просто хотел убедиться, что с вами все в порядке.
— Щедрость победителя? — криво ухмыльнулся я.
— Не только и не совсем, — отвечал он. — Мне вас жаль. Как я говорил, вы мне понравились.
— Взаимно! — ответил я.
И мы снова засмеялись. Потом мой смех перешел в надсадный кашель. Приступ оказался продолжительным.
Когда я прокашлялся и поднял голову, Доктора в комнате уже не было.
Что вспомнила Эми
Вот рассказ о том, как все это закончилось. Солнце, как обычно, появилось над стеклянной крышей столовой. Было холодное ветреное утро. Вокруг нас сидели тихие мрачные пациенты и слушали, как сестры Элквитин играют грустный реквием.
Вошел Доктор, стараясь не обращать внимания на обвиняющие взгляды окружающих. Он подсел ко мне и Рори за столик подальше от камина. Он молчал.
— Итак, — сказал наконец Рори, — все улажено, не так ли?
Доктор скривился.
— Ну да, история вернулась на круги своя. Сумбурная и не для всех окончившаяся счастливо.
Я махнула рукой в сторону других больных. Я старалась не встречаться взглядом с Оливией Элквитин.
— Что будет с ними? — спросила я.
— Ну… по-разному, — ответил Доктор с непринужденным видом. — Некоторые из них исцелятся, некоторые нет. Зависит от того, что именно пытались исправить существа, с чем именно они работали и насколько интенсивно. Я буду в порядке, и Рори тоже. И те, кто успел покинуть клинику… Но что с теми, кто еще лечится? — он вздохнул. — Им придется вновь довериться доктору Блуму. Свежий воздух, гигиена, экология — все это очень прогрессивно. Это обязательно прибавит им лет жизни — а этого и добивается доктор Блум. А я больше не буду вмешиваться — пусть история идет своим чередом.
— Правда? — сощурилась я.
— Честное слово, — ответил Доктор, избегая смотреть нам в глаза. — Ну… — пробубнил он, — в некотором роде…
Он заметил, что мы негодующе и недоверчиво смотрим на него.
— Ну а что я должен делать, вышвырнуть их пинками отсюда? — сердито поинтересовался он.
— Ну попробуй, — фыркнул Рори. — Сестры Элквитин живо вернут тебя с небес на землю.
Доктор кивнул.
— Будем считать это не счастливым концом, а менее печальным.
Я посмотрела на его лицо, такое усталое и печальное.
— А князь Борис? — спросила я.
Доктор надул щеки, с силой выдохнул и отвернулся к морю.
— Он оказался слишком милым человеком. Мне следует держаться подальше от слишком обаятельных людей, — ответил он, и слабая улыбка скользнула по его губам. — К счастью, к тебе, Рори, это не относится.
— Вот как, — хмыкнул Рори.
— А как же ТАРДИС? — спросила я. — Она вернется к нам?
— О, конечно, она вернется. Думаю, она уже в пути, как последняя электричка.
— Надеюсь, — улыбнулась я.
— Ну, в другом случае нам придется здесь задержаться и подыскать работу, — невозмутимо сказал он.
Мы изумленно уставились на него.
— Ну, не в этой клинике, — смутился Доктор. — И не во Франции. И ненадолго. Нет.
Затем он принялся раскачиваться на своем стуле, до тех пор, пока тот не опрокинулся.
— Вот и результат, — сказал он.
Письмо от Марии
Сент-Кристоф,
9 декабря 1783
Милая мамочка!
Доктор прогнал всех монстров. Могу ли я теперь вернуться домой? Я так скучаю. Я решила, что назову щенят Эми и Рори!
Здесь так тихо теперь, не слышно ничего, кроме кашля. Мне так одиноко, тем более что Доктор, Эми и Рори собираются уезжать. Я не хочу оставаться тут одна.
Любящая тебя Мария.
Письмо от мистера Невилла
Сент-Кристоф,
9 декабря 1783
Дорогой Октавиус!
У меня есть для тебя, старый плут, и хорошие новости, и плохие.
Плохая новость — целительный эффект проходит. А хорошая новость — что я не вернусь домой. Таким образом позволив тебе избежать моего гнева и порки, которых ты заслуживаешь.
Я решил провести остаток своих дней здесь в Сент-Кристофе — здесь неплохая атмосфера и я даже завел себе друзей. Здесь я наконец-то обрел покой и хорошую компанию, хотя сейчас я не так часто могу позволить себе прогулки по берегу моря.
Зима тут хорошая — холодно, но сильных морозов нет, и иногда снег красиво ложится на море. Девушка-иностранка снова разговаривает со мной, а врач, который всем тут заправляет, в общем-то неплохой малый. Заслуживает еще одного шанса. Кто знает, может, я еще увижу весну…
Твой покорный слуга Генри Невилл
Дневник доктора Блума
9 декабря 1783
Раздался стук в дверь. Когда я крикнул: «Войдите!», вошел Доктор с чайным подносом.
— Доброе утро, доктор Блум! — сказал он.
Я не ответил, продолжая смотреть на море.
Он заговорил снова.
— Прошу еще раз прощения за то, что произошло с вашей женой.
— А я прошу прощения за то, что стрелял в вас, — ответил я.
— Ну вот и славно, — Доктор с грохотом поставил поднос на стол. — Значит, мир. Мы квиты.
Вот он, человек, который убил мою жену. Сидит напротив меня и улыбается. Но я же убил его. Решился на преступление. Нажал на курок. Заранее смирился с последствиями… И вот он, живехонек!
Доктор протянул мне бокал с чем-то. Это был не чай.
— Вы в шоке, — сказал он мягко. — Думаю, это бренди или шерри. Попробуйте, это вкусно. И коричневого цвета.
Взяв бокал, я отхлебнул из него, но мои руки сильно дрожали. Я поставил бокал на стол.
Доктор сидел передо мной, глядя мне в глаза. Совершенно не моргая.
— Мне очень жаль, — сказал он. — Знаете ли, я мог бы свалить всю вину на князя Бориса… Он здорово манипулировал всеми нами. Превосходный стратег. Но я-то думал, что поступаю правильно… В любом случае…
— Она была моей женой, — всхлипнул я.
Доктор покачал головой и повторил свою ложь. Что она была ненастоящей. Что та, которая любила меня на протяжении этих месяцев, была иллюзией, выдумкой. Созданной, чтобы контролировать меня, заставить поверить существам из моря… Ложь. Я знал Пердиту. Лучшую из женщин, что когда-либо любили меня.
Не могу поверить, что она ненастоящая.
— Вам нужно время, чтобы это осознать и смириться, — сказал Доктор.
Я заметил, что солнце уже садится. Зимой дни такие короткие.
— Я знаю, что вы обо мне сейчас думаете, — сказал он так тихо. Его голос, созданный для смеха и радости, звучал так, словно ему не так часто приходилось это делать. — Я хочу рассказать вам историю о человеке, который путешествует, и делает жизнь лучше, куда бы ни приехал. Нет, нет, это не я. Того человека не существует. Хотел бы я, чтобы он существовал, — он улыбнулся. — Я бы верил в него.
Он похлопал меня по колену.
— Я просто стараюсь делать всё, от меня зависящее. Изо всех сил. Совсем как вы — вы просто чудесны, делаете такие потрясающие вещи. Люди, подобные вам, скоро уничтожат эту ужасную болезнь, но не вы. Это не значит, что вам не надо бороться. Просто всему свое время. Спустя сто лет места, подобные этому, появятся повсюду, и люди поймут механизм этой болезни. Но этого не случится, не будь таких как вы, реально делающих что-то, а не говорящих несчастным больным, что они вампиры, не заставляющих их пить смолу и так далее…
Он помолчал.
— Я был так близок к победе, — сказал я голосом, в котором не было ничего, кроме надежды.
— Я знаю, — кивнул он. — Но на самом деле не были. Вы просто бежали вслепую и попали в тупик. Со всеми случается. Вы думали, что лечите напасть, но вместо этого случайно выпустили в мир нечто еще более страшное. Причем из самых лучших побуждений, — он вздохнул. — Ненавижу такие вот дни.