— Так что, может быть, эти два мира ближе, чем мы думаем, — сказал Гослинг.
Он рассказал еще одну историю о том, как радисты ловили передачи кораблей или самолетов спустя несколько дней после их исчезновения. В некоторых наиболее безумных рассказах это случалось и годы спустя. Затем последовал известный случай с пятью бомбардировщиками ВМФ «Эвенджер», которые исчезли в сорок пятом, вылетев из Форт-Лодердейла. Один радиолюбитель утверждал, что поймал их сигнал бедствия спустя много часов после того, как у них закончилось топливо и они совершили вынужденную посадку на воду.
— Думаю, это может быть как-то связано с тем сигналом бедствия, который мы слышали ранее, — добавил Гослинг, зная, что сигнал всех перепугал. — Возможно, он был послан двадцать лет назад или пятьдесят — кто знает? Может быть, в этом тумане радиосигналы отражаются бесконечно и иногда их можно поймать.
В глазах Сольца и Кушинга, которые одновременно верили и не верили в сказанное, застыло замешательство пополам со страхом, потому что мужчины помнили радиограмму, до сих пор слышали ее отзвуки. Видимо, она навсегда застряла в их головах: «…все, кто нас слышит… оно… оно идет из тумана… идет прямо из тумана… оно уже на палубе… оно стучится в дверь… в дверь…»
И тогда и сейчас они хотели знать лишь одно: что именно приходит из тумана, что было на палубе и стучалось в дверь? И что за далекий гул звучал фоном, похожий на глухое биение металлического сердца?
Гослинг не собирался это комментировать, в отличие от Сольца, который спросил:
— Что, по-твоему, это было? Что напало на тот корабль? И не смотри так на меня, потому что мы все знаем, что что-то на него напало. Вы слышали голос: человек был без ума от страха.
— Не спеши с выводами, — сказал Гослинг. — Это могло быть все что угодно, необязательно что-то сверхъестественное.
Сольц издал болезненный смешок:
— А кто говорил про сверхъестественное? Я думал вовсе не об этом.
— Да ну? А о чем же? — спросил Кушинг.
Сольц не ответил, с привычно угрюмым видом смотря в туман.
— Послушай, — вздохнул Гослинг, — я хочу сказать, что услышанное нами могло произойти по разным причинам.
— Не обращайся с нами как с детьми, пожалуйста, — ответил Сольц. — Что бы ни случилось, о чем бы ни кричали на том корабле, это было ненормально. Что-то пришло из тумана, нечто ужасное, и, чем бы оно ни было, оно оставило после себя пустой корабль.
2
Покинутое судно.
Оно появилось из тумана, огромное, мертвое и грозное. Смотреть было страшно, но взгляд отвести — невозможно. Повернуться к нему спиной было все равно что подставить шею вышедшему из темноты незнакомцу с бритвой в руках. Люди в спасательной шлюпке увидели корабль, но чувство было такое, будто на них выплыло кладбище, освещенное лунным светом, таинственное, вызывающее инстинктивный страх, мавзолей, полный мертвого шепота, тьмы и безумия, с надгробными камнями, источающими серую тишину. Встреча с судном не предвещала ничего хорошего.
Кук увидел, как оно вздымается над туманом, и к горлу подступил холодный комок. От одного вида корабля перехватывало дыхание.
Жуткий, омерзительный дом с привидениями, созданный из железа, ржавчины и распада, исторгнутый из леса густых, спутанных водорослей. Но, несмотря на гниль, людей не покидало чувство, что судно не совсем мертво. Было в нем что-то живое, разумное и голодное.
— Похоже на череп, — в голосе Крайчека сквозило отчаяние. — Похоже на обглоданный череп.
— Прекрати, — сказал Фабрини едва слышно, словно боялся, что на судне его могут услышать.
— Просто старое судно, — обращаясь ко всем, произнес Кук. — Бог знает, как долго оно здесь.
— Конечно, — согласился Менхаус. — Просто старое судно.
— Вы, парни, так хотите в это поверить, — с издевкой проговорил Сакс.
Крайчек покачал головой:
— Оно полно смерти, разве не чувствуете?
Все ощущали низкий, неприятный гул в голове, шум мрачного механизма, работающего на холостом ходу и готового включиться на полную мощность.
Сакс хрипло хохотнул:
— Что, страшно, девочки?
Но даже Сакс, хотевший казаться крутым парнем, это ощутил: недоброе предчувствие оцарапало ему нутро так же, как и остальным.
Кука при виде судна охватил безрассудный ужас. Он пытался что-то сказать, но горло будто забили шерстью. Ему потребовалась пара минут, прежде чем он смог заговорить:
— Давайте не будем суеверными. Это просто брошенное судно, оно ничего нам не сделает. Возможно, там есть что-то полезное.
Фабрини посмотрел на него с удивлением.
— Ты же не… В смысле, ты же не хочешь, чтобы мы поднялись на борт, верно?
Кук промолчал и опустил весла в воду.
Судно намертво застряло в зарослях водорослей. Блестящей зеленой массой они поднимались по корпусу, словно корабль медленно пожирала колония растений-паразитов.
Фабрини и Кук подгребли ближе, пока нос шлюпки не уткнулся в водоросли, такие толстые и густые, что приходилось пробиваться сквозь них с помощью весел. Вблизи туман поредел. Судно оказалось футов четыреста — пятьсот в длину, с прогулочными палубами и парой высоких труб, теряющихся во мгле. Кук в жизни не видел такого корабля. То, что он принял за капитанский мостик или рулевую рубку, нависало над палубой, вцепившись в корпус стальными сваями. Дальше, до самой кормы, простиралась гигантская конструкция из вышек, лесов и грузовых стрел, напоминающая обглоданную грудную клетку. Судно походило на застрявший в водорослях скелет какого-то исполинское морского чудовища.
Когда они, отталкиваясь веслами, плыли вдоль корпуса корабля, у Кука сжался желудок. При виде судна в непосредственной близости его словно окатило холодом, а зубы едва не застучали от страха. Корабль был мертвым, но определенно не необитаемым.
Спасательная шлюпка легко пробиралась сквозь водоросли, почти скользя по ним: отталкиваться веслами было непросто, но физическая нагрузка была как нельзя кстати.
Примерно через час они обогнули корму и оказались у другого борта. Водоросли стали вдруг казаться не серыми, какими должна была сделать их тень нависающего исполина, а абсолютно черными и маслянистыми. Длилось это всего мгновение, а потом чернота исчезла.
Когда они шли вдоль правого борта, пробираясь сквозь завесу тумана, Сакс произнес:
— Похоже, нас ждали.
Мужчины увидели спущенный подвесной трап. Когда Кук и Фабрини подогнали лодку ближе, в самую гущу спутанных водорослей, плыть стало тяжелее, будто они пробирались через грязь. Наконец шлюпка оказалась у лестницы.
— Что это на ней за дерьмо? — спросил Фабрини.
— Какая-то слизь, — ответил Менхаус.
Кук тоже заинтересовался. Ступени и поручни трапа были опутаны чем-то вроде паутины. Взглянув поближе, он понял, что это бледно-серый грибок с запахом плесени, покрывавший корпус судна маслянистыми наростами и склизкими на вид сгустками. Кук ткнул в нарост веслом, и из него потек черный сок.
— Видел когда-нибудь такой грибок? — спросил он Крайчека в надежде на то, что знание морской флоры и фауны не покинуло матроса.
Крайчек покачал головой.
— Похоже, он въелся прямо в металл, — заметил Сакс.
— Менхаус, — позвал Кук, — ты в состоянии посторожить Сакса? Справишься?
На самом деле он спрашивал: «Можем ли мы быть уверены, что ты не начнешь жалеть этого сукиного сына и не развяжешь его?»
Менхаус посуровел и кивнул.
— А что насчет Крайчека?
— Я останусь здесь, — ответил матрос. Похоже, к нему наконец вернулось самообладание. — Лучше побуду здесь, чем полезу на эту старую развалину.
— Я с тобой согласен, — сказал Менхаус.
— Господи Иисусе, — простонал Сакс. — Развяжите меня уже. Я в порядке, просто голову потерял ненадолго. Я пришел в себя.
Кук привязал шлюпку к трапу, стараясь не касаться грибка, и поморщился, когда нейлоновый трос врезался в подрагивающую массу и пустил черную кровь.
— Тем не менее, Сакс, ты останешься связанным до тех пор, пока мы не примем другое решение.
— Скорее всего, навсегда, — добавил Фабрини.
Кук взял пистолет и сунул химический фонарь под рубашку. Фабрини прихватил нож, и они стали подниматься наверх. Под весом Кука трап задрожал: он скрипел, шатался, но держался. Кук чувствовал, что ступени слегка прогибаются под его ботинками, но решил, что они выдержат его вес.
Фабрини был не в восторге от идеи забраться на брошенное судно и не скрывал этого, но не хотел прослыть трусом, особенно на виду у Сакса. Несмотря на перемены, игра в мачо продолжалась.
Когда они поднялись до середины и из-за тумана и водорослей шлюпка исчезла из виду, Фабрини сказал:
— Посмотри-ка, Кук. Видишь?
Кук заметил длинные, зубчатые борозды вдоль всего борта. Он решил, что не хочет знать, откуда они появились.
— Похоже, что-то задели и ободрались, — сказал он.
— Или что-то их ободрало.
3
Поднявшись, они остановились на верхней палубе, ощущая судно, уверенные в том, что оно также их чувствует. Большую часть палубы затянуло туманом: они видели только лабиринт из склонившихся над ними силуэтов и теней и возвышающийся мостик. Мужчины шли мимо торчащих, словно рога, труб отопления и вентиляции, мимо громоздких палубных рубок и круглых орудийных башен.
— Похоже на боевой корабль, — сказал идущий первым Кук. — Глянь на эти пушки.
— По крайней мере, они могли защитить себя, когда здесь оказались.
Палуба скрипела под ногами, как половицы сгнивших домов. Куку корабль напоминал гигантский гроб, вырытый из могилы, полуистлевшее нечто, полное сырых тайн и вязких, ползучих теней. Атмосфера была отравляющей, Кук кожей ощущал чье-то невидимое, разъедающее душу присутствие. В воздухе висел почти осязаемый запах тления и старости. Все проржавело, покосилось и гнило, в палубах и переборках зияли огромные дыры, словно вокруг щедро побрызгали кислотой. Это место было таким мрачным и угрожающим, что внутри все сжималось от ужаса.