— Но я с тобой не только о личном перед вылетом поговорить хотел. В 4 утра оперативный дежурный принял шифрограмму разведуправления округа. Банда Фараона активизировалась. Она покинула селение Ачу. Куда пошла, неизвестно. По одним данным на запад, по другим — в глубь сопредельного государства. Вероятнее первое, потому как углубляться в горы Фараону нет никакого смысла, ему прорывать границу надо. Просекаешь, к чему я клоню?
Юрий кивнул головой:
— Просекаю.
— Так что, капитан, возможно, это неделя не будет такой же спокойной, как все предыдущие. Поэтому прошу и требую организовать службу так, чтобы через Шуни ни одна падла бандитская не прошмыгнула.
Бекетов усмехнулся:
— А на возможные провокации, как всегда, мы отвечать не имеем право, так?
— Да, так. Но — на провокации.
— Интересно, как отличить провокацию от начала штурма блокпоста, или от проведения противником отвлекающего маневра? Ну, если банда Фараона выйдет в ущелье, то понятно, там линии границы условны, и мы можем накрыть ее с наших позиций. А если боевики откроют огонь по нам со склона Катаванского перевала? Я имею в виду не массированный огонь, а выборочный, прицельный.
— Это решишь по обстановке.
— Но у нас даже нет тех прав, что имеют погранцы? Почему? Раз мы выполняем по сути их функции?
— Пусть только с Катавана хоть раз снайпер при мне пальнет, я тут же прикажу ударить по перевалу из всех видов вооружения. Посмотрим, как духи поведут себя дальше, если, конечно, ваши опасения насчет прорыва банды найдут подтверждение!
Белянин улыбнулся:
— И ударь! А если что, я возьму ответственность на себя. Мне все одно скоро на пенсию, большего, что имею, не получу, да и меньшего тоже. Так что работай, как считаешь нужным.
И тут же сменил тему:
— А насчет свободы действий Жарова не думай. Мы тут с Варихиным посоветовались вчера, отговорил меня начальник штаба разводить вас. Так что принимай командование в полном объеме сразу по прибытии на пост. Разместишь отделения на позициях по своему усмотрению.
Бекетов спросил:
— Жарову об этом сообщили?
— Фирсов как раз делает это. Также изменения в приказе будут продублированы по связи.
Юрий пошел к подразделению. Вызвал Жарова и Кристину. Они подошли к Бекетову. Капитан довел до старшего лейтенанта, что тот со своим взводом прибывает на пост вторым рейсом, а до этого располагает личный состав у кромки летного поля. Кристине же приказал:
— Вы, Родимцева, летите со мной в первом вертолете.
Кристина кратко и так же сухо ответила:
— Есть.
После чего прошла ко взводу Бекетова.
Капитан подозвал своих сержантов и командира минометного отделения, отдав команду на начало погрузки.
Ровно в 7–30 две «вертушки» поднялись в воздух, набирая высоту и разворачиваясь для полета в знакомый горный район. Жаров, проводив вертолеты взглядом, отвел свой взвод на окраину летного поля. Настроение его ухудшилось. Резкое изменение приказа в части, касающейся его ранее оговоренного статуса на блокпосту, не понравилось оборотню. Опять комбат пошел на поводу Бекетова. И это плохо. Это значит, что Жарову подполковник не доверяет. Успокоил командира взвода его заместитель. Мансуров не увидел ничего необычного в том, что комбат изменил решение по руководству блокпостом. Во-первых, Жаров и до этого полной самостоятельности не получал, во-вторых, о недоверии и речи быть не могло. Не проколись они тогда с Казанцевым и не вызови выстрел снайпера, режим охраны остался бы прежним. Следовательно, на пост, как и прежде, выходил бы один усиленный минометами взвод. Так о каком недоверии может идти речь? Просто начальник штаба повлиял на комбата, доказав нецелесообразность принятого Беляниным ранее решения.
Жаров согласился с подельником. В принципе, ничего не изменилось, кроме того, что теперь путь караванам Мулата через зону ответственности блокпоста был закрыт. А значит, был закрыт и поток денег за пропуск этих караванов.
В 8–30 два «Ми-8» плавно коснулись вертолетных площадок Катаванского поста. Первым борт ведущей машины покинул Бекетов. К нему сразу подошел старший лейтенант Арбашев:
— Здорово, Юра! С прибытием в горы.
— Привет. Спасибо. Как тут у вас?
— Спокойно. Да тебе Краб обо всем расскажет.
— К смене приготовились?
— Конечно.
Офицеры зашли в блиндаж, где смену проводили связистки. Решили им не мешать. Вышли в траншею.
Крабов проговорил:
— Собственно, Юра, и докладывать-то нечего. За всю неделю ничего особенного не произошло. За Катаванским перевалом наблюдал постоянно, но ничего не заметил. Ни я, ни снайперы, которых я специально выставил на отдельные позиции. Так же спокойно было внизу и в Шуни. Короче, докладывать нечего.
— Ясно. У тебя Арбашев отдельно службу нес?
— Да. Я его на Шуни определил. Контролировать утес, выход из Катавана, Шунинское ущелье и перевал Шуни. Он же выставлял заградительную группу у северного поворота Шунинского ущелья. Перед минным полем, которое где-то в среду накрыли специально прилетавшие сюда саперы.
— Что собой представляет минное поле?
Крабов достал из планшета сложенный вдвое лист стандартной бумаги:
— Вот тебе схема минирования. На ней все до последней сигналки указано.
— Схема составлена в одном экземпляре?
— В двух. Второй экземпляр у Арбашева. Точнее, он находился у командиров отделений, заступавших на позиции.
— Ясно. Потом разберусь. Значит, все у тебя прошло спокойно?
— Спокойно, Юра!
— Что ж, рад за тебя. Пойдем, распишемся в журнале, да веди своих ребят к летным площадкам, скоро «вертушки» вернутся.
— Идем.
Офицеры зашли в блиндаж.
Там за своим столом находилась одна Родимцева, сменщицы не было. Бекетов взглянул на Кристину. Она поднялась, доложила:
— Товарищ капитан, связь поста находится в полном порядке. Дежурство приняла сержант Родимцева!
Офицеры вышли в траншею. Крабов отдал приказ заместителю сдать позиции прибывшему сводному подразделению и вывести личный состав к вертолетным площадкам. Затем обернулся к Бекетову:
— Да, Кристина не на шутку обиделась. Я еще не видел ее такой. Но ничего, все устаканится, ты только подход к ней найди правильный.
— Посмотрим.
— Ну, тогда давай, Юрок, я пойду, сниму бойцов с запасной позиции. Удачи тебе здесь!
Офицеры пожали друг другу руки и разошлись. Крабов по траншее направился к высоте 204,0, Бекетов вернулся в блиндаж.
Появился Жаров. Он был весел и держал в руке букетик полевых цветов, таких редких на плоскогорье. Не поленился собрать! Обратился к Бекетову:
— Разрешите, капитан?
— Входи.
Жаров тут же подошел к Родимцевой:
— А это тебе, Кристина!
Женщина улыбнулась:
— Спасибо. Ты даже здесь, в горах, смог найти цветы!
— Это было сделать несложно. Но, извини, нам с капитаном надо заняться служебными делами.
Старший лейтенант присел перед Бекетовым.
Юрий указал на карту:
— Слушай и запоминай, Жаров. Распределишь людей своего взвода следующим образом. Первое отделение выводишь на позиции контроля над Шунинским ущельем и перевалом Шуни. Угловая БМП твоя. На тебе также рубеж прикрытия ущелья по дну за полосой минно-взрывных заграждений. Схему минного поля Арбашев тебе передал?
— Передал.
— А распоряжение комбата о изменении в организации руководства блокпостом до тебя довели?
— Так точно.
— Вот и хорошо. На рубеж прикрытия выводишь одно отделение. Смена через сутки, в восемь утра. Также на тебе несение службы тыловых дозоров. Вопросы есть?
— Никак нет. Все ясно. Разрешите выполнять?
— Выполняй. Как выставишь людей и организуешь их обустройство в левом блиндаже, доклад мне. Свободен!
Старший лейтенант наигранно официально ответил:
— Есть, товарищ капитан!
Бекетов добавил:
— И находиться с личным составом. Нужен будешь, вызову.
— Есть.
Повернувшись, Жаров вышел из блиндажа.
Кристина же осмотрелась, проговорила:
— Куда бы поставить цветы?
Бекетов промолчал, вызвал к себе заместителя.
Корган явился тут же. Капитан поставил задачу и ему:
— Свое отделение выставляешь на участке от углового капонира БМП до командного пункта, второе отделение выводишь на позиции между блиндажами, третье отправляешь на высоту 204,0. На позициях каждого участка должно круглосуточно находиться не менее четырех человек, включая одного снайпера. Снайперам задача отслеживать Катаванский перевал. Там вполне может объявиться вражеский стрелок. Ясна задача?
— Ясна, товарищ капитан.
— Действуй, Виталий. Не забудь о докладе, как закончишь работу с позициями.
Сержант заверил командира:
— Не забуду.
— Иди, Корган! И пошустрее смените ребят Крабова и Арбашева. Давай!
Заместитель Бекетова удалился. Юрий вновь остался наедине с Кристиной, которая где-то нашла пластмассовую бутылку. Бекетов отвернулся, чтобы не видеть, как аккуратно Кристя расправляет каждый лепесток ненавистного букета. Вскоре прошли все доклады с позиций блокпоста, а также информация о вылете взвода Арбашева. После них Бекетов приказал Родимцевой вызвать штаб батальона и доложил комбату о том, что к дежурству приступил.
Глава вторая
Блокпост. Шестое октября, 22–10.
Бекетов вышел из блиндажа. Кристине надо было переодеться и лечь спать. Юрий закурил, взглянув на необычно чистое, звездное, наступающей ночи, небо, отчего вся округа была освещена не хуже прожекторов. По крайней мере, контролировать зону ответственности вполне можно было, не применяя приборы ночного видения.
В это время рядом с капониром первой БМП старший лейтенант Жаров по специальной связи вызвал к себе Мансурова и рядового Демидова.
Первым явился солдат.
Жаров спросил:
— Где сейчас Бекетов, узнал?
— Он возле командного пункта в левой стрелковой ячейке, курит. И судя по всему, в блиндаж не торопится.