Данила с сомнением посмотрел на Кису: довольно резкие черты лица, широкие плечи, мышцы на которых бугрились даже под одеждой, и руки с массивными костяшками. Чтобы принять его за женщину, нужно обладать богатой фантазией.
Тысяча демонов, да он сам бы и половины слухов не пережил! Кажется, честному воину при первом же подобном заявлении стоит либо вызвать клеветника на дуэль, либо пустить себе пулю в лоб.
— И как ты с этим справляешься?
— Слушаю, коллекционирую, запоминаю, пересказываю Кейташи. Но только до тех пор, пока шепчутся за спиной. В лицо мне редко осмеливаются такое говорить.
— Ха! Я же сказал!
Данила все же не выдержал и отобрал бутылку у Скворцова. Тот и так слишком много болтает.
— Поверь, если бы это было всерьез, ты бы уже об этом пожалел, — Киса улыбнулся, притянул к себе бутылку «Сливок» и продолжил пить прямо из горлышка. — Как-то мои подчиненные решили, что я слишком засиделся на своем месте, и вообще, они такие крутые мужики, а я как девица, и принялись распускать слухи. Ну вот кто в этом случае больше на женщин похож? Пока они между собой болтали, мне было все равно, но как-то раз во время совещания один из этих идиотов встает и говорит, что не собирается слушать приказы гея. Остальные тоже сложили руки и уставились на меня.
Данила внутренне содрогнулся от такого рассказа. Сам он ни разу не сталкивался с таким вопиющим неповиновением, но чувства Кисы представлял очень хорошо. В пятой бригаде тоже всякое бывало, но там подчиненные хотя бы знали меру.
— Я тогда тоже встал, похлопал его по плечу, затем выкрутил руку и потащил на выход. Пообещал вернуть его через два часа в относительной целостности. И добавил, что раз уж они теперь все обо мне знают, то больше можно не скрываться и предаться пороку с каждым, кто эту мысль озвучит. А по нашим законам я, как бы сказать, имею на это право. Вы бы слышали, как он извинялся, ммм… песня. И остальные тоже. В общем, отличный выдался день.
— Да ты псих! — Вадим произнес это настолько восхищенно, что Данила даже растерялся, — а если бы они поняли, что ты не всерьез это делаешь?
— Почему не всерьез? Никогда нельзя угрожать тем, что не выполнишь. Но, скажем так, я надеялся, что до этого не дойдет.
— А если бы дошло? — Данила сам не понял, как у него вырвался этот вопрос. Неудобно вышло, но теперь уже ничего не поделаешь. И к чему лукавить: ответ его весьма и весьма интересовал.
Киса же флегматично сделал еще несколько глотков, затем поставил бутылку на стол, и все с тем же непрошибаемым выражением лица, словно бы они говорили о погоде, ответил:
— Это был бы не самый неприятный момент в моей жизни. Правда, потом секретарь мне сказал, что два часа это достаточно долго, поэтому все так переполошились. Я-то во времени почти не ориентируюсь. Зато как на меня все смотрели… ммм… Ужас, пренебрежение, восхищение, зависть. В этот день родилось еще несколько страшных историй о моей гм…
— Низменной, падшей, греховной, — подсказал Данила.
— Да, именно такой натуре.
— А ты точно не гей?
Данила не выдержал и пнул Скворцова под столом. Что с ним такое? Вроде раньше был нормальным человеком. Киса же только хмыкнул:
— Добровольно — нет, мне женщин хватает. И будь уверен, если я решу метнуться в противоположный лагерь, твоя задница заинтересует меня в последнюю очередь.
Вадим с минуту таращился на него, затем заново разлил водку по кружкам, чокнулся с Кисой и озвучил тост:
— За нас, мужиков!
Тот коротко кивнул и выпил все залпом, а после — снова взялся за ликер.
— Вкусный напиток. Приеду домой, заставлю своих бездельников делать такой же. И, кстати, меня веселит данное вами прозвище «Киса», но собственное имя люблю больше, поэтому зовите меня Анрир. Ваши имена я и так знаю, можете не трудиться.
Данила уныло поболтал водку в чашке, затем поставил ее на стол. Кажется, в этом царстве безумия хоть кто-то должен оставаться трезвым. И готовиться к завтрашнему дню. А до этого у них оставалось еще одно незавершенное дело.
— Анрир, насчет нашего плана, — тот слегка повернул голову, обозначая свое внимание. Заметно было, что Киса редко смотрел собеседнику в глаза, и Данила был ему за это весьма и весьма признателен: от такого взгляда хотелось бежать, прятаться, по-звериному упасть на землю и оголить брюхо, лишь бы тебя не растерзал этот хищник. — Самое слабое место в этой затее — твоя внешность. В общем, мы с Вадимом подумали и решили тебя побрить. Налысо.
— Все призывники на одно лицо, — кивнул Вадим.
— Отвратительная идея. Я не стригу волосы короче определенной длины, к тому же, они ужасно медленно растут.
— Что, боишься, как Самсон, силу потерять? Патлы, как способ связи с космосом и все такое.
Анрир задумчиво посмотрел на Вадима, отчего тот смутился, поежился и пошел к холодильнику за новыми бутербродами. Да и сам Данила с удовольствием бы сейчас куда-нибудь вышел. Он ожидал разных неприятностей: споров, недоверия, драки с Кисой, но никак не того, что они споткнутся на вопросе о волосах. Сам Данила уже много лет ходил с вполне классической короткой стрижкой и ни разу не думал сменить ее.
— Патлы — как способ прикрыть уши.
Он криво улыбнулся, запустил пальцы в волосы и поднял несколько прядей справа.
Да он просто над ними издевается! Обычные уши, возможно, немного оттопырены и слегка великоваты, особенно — верхняя часть, но разводить из-за этого такую трагедию…
— Нет никакой трагедии, просто это неприятно. У вас есть какая-нибудь шапка?
Вадим кивнул и пошел в спальню — порыться в вещах Лучика, затем вернулся с тонкой черной шапкой — «чулком» и машинкой для стрижки волос.
— Ну что, пока в крови еще держится градус смелости, сбреем нахрен эту гриву?
Анрир еще раз провел пальцами по волосам, затем хмуро кивнул и вытащил свой стул на середину комнаты.
Елисей нервно нарезал круги рядом с дверью камеры Марка. Саша там уже больше часа торчит. Что можно делать столько времени?
Больная фантазия сразу же нарисовала варианты на тему «что» и «как», пришлось даже призвать на помощь систему и слегка просканировать помещение. Ничего такого там не обнаружилось: только два человека, сидящие на разных нарах. Они даже не разговаривали.
Раньше он и не знал, насколько ослепляющей и неприятной может быть ревность. Или злость на обстоятельства: ведь Сашу отпустили всего на несколько часов, и на это время у него были совсем иные планы.
— Думаю, они там предаются разврату в особо изощренной форме.
Волкову он почувствовал еще за несколько десятков метров, но до последнего надеялся, что она пройдет мимо. Не было никакого желания с ней разговаривать. Особенно — на такие темы.
— У тебя все мысли об одном. Найди себе мужика и отвянь от остальных.
— Не все так просто! — Ольга горестно вздохнула, вытащила сигарету из пачки, полюбовалась на нее с минуту, затем — запихнула обратно. — У меня тут юбилей наклевывается: пятисотый мужчина. Сам понимаешь, кого попало не возьмешь на эту должность.
Елисей закатил глаза и скептически покачал головой: у Ольги все шутки странные. Пятьсот мужчин, кому она рассказывает…
Хотя сам-то еще несколько месяцев назад только об этом и думал, и еще до ее «преображения» — все же есть в этой женщине что-то магнетическое.
— Брось клич в соцсетях: «Объявляется кастинг на почетное, пятисотое место в постели потрясающей Ольги В.! Требования к кандидатам: рост не менее метра восьмидесяти, развитая мускулатура, черные волосы и смазливая внешность». Кстати! Если наши все-таки отыщут того волка, то, в принципе, он подходит по многим параметрам. Согласись, редкий гад и…
— Зачем же нам ждать? Возможно, ты сам хочешь на это место?
Ольга сделала пару шагов и погладила Елисея по волосам. Простой жест, а у него сердце застучало в два раза быстрее и дыхание сперло. С такой притягательностью ей никакая другая Сила не нужна, можно и так вить веревки из всех встречных мужчин.
Только не из него, у Елисея есть Саша. Тоже та еще ведьма. Настоящая Моргана.
— Да брось, пока она трахает мозг Марку, мы можем заняться тем же самым, только в более классической форме.
— Ольга, не смешно! — Елисей через силу отпихнул ее и отошел на пару шагов в сторону.
— Ладно, Ромео, карауль свою Джульетту, а у меня важные дела. Неделя без секса, а достойных кандидатов на юбилейного партнера все нет.
Елисей театрально сделал «фейспалм» и покачал головой, Волкова же впихнула ему в руки связку ключей.
— Это от моей квартиры на Рубеже. Надо брать от жизни все, пока есть возможность.
— И зачем они мне?
— Окна с Сашей помоете, если на большее фантазии не хватает. И можешь считать, что на завтра у тебя выходной в конторе.
Затем она послала воздушный поцелуй и ушла. Елисей же задумчиво подкинул связку ключей. Что за необъяснимая забота об их с Сашей отношениях?
Или дело в чем-то другом?
Девчонка-менталист проторчала в его камере очень долго. Марк не мог сказать точное время, большая часть их разговора прошла в его подсознании, чтобы избежать лишней огласки. Бесстыжие камеры беспрестанно писали свой отчет для дознавателей и бульдогов.
Первый жрец не хотел делиться своими воспоминаниями, их приходилось выдирать по одному, тщательно очищать от личностных переживаний этой твари и переносить в сознание Марка. Хрупкая Саша в его воображении превратилась в чудовищную смесь девушки и паука, которая из тонких прядей сознания двух личностей ткала нечто новое, не задуманное природой.
Новые знания текли в голову Марка, буквально разрывая ее на части. Хотя, имеет ли он право носить это имя? Так звали давно погибшего мужчину из захваченного некросами мира. Его душа уже много лет как соединилась с вселенским разумом и готовилась к новому перерождению.
Но и другого имени у него не было. У него вообще ничего своего не было. Глупая поделка некросов, которую готовили только для одной цели: усыпить бдительность конторщиков, подсунуть им под нос непримиримого борца с мертвяками, в то время как другая сторона его личности будет строить храмы.